Сергей Зайцев - Побеждая — оглянись

Мерными усилиями вламывали в ворота тяжёлый, кованный железом таран. Трещали, гудели брёвна, осыпались измятой щепой. Отодвигались полозейные камни. Колья, подпирающие ворота, уходили глубоко в землю.

Непрерывно стучал и скрипел на реке ромейский камнемёт. К нему со всей округи стаскивали валуны. Большие глиняные горшки наполняли угольями и вместе с камнями забрасывали за стены.

Чёрным дымом пожаров заволокло Веселинов-град. И только малый риксов градец оставался светел и невредим. Высоко стоял он, не доставал до него камнемёт.

Всё наседали словены, и ничто не останавливало их. Самых ловких, сумевших подняться на стены, сталкивали вниз, жгли огнём, поливали смолами. И они падали, гибли без счёту, но на их место становились другие, такие же ловкие и многочисленные.

Плотный дым навис над сечей. Высоко поднимаясь, не гасли искры. В чаду и сумятице, в нарастающем шуме и вечной спешке битвы теряли люди плечо друг друга, не слышали призывов и кличей, не видели своих князей. И тогда к каждому оторванному от мира, предоставленному самому себе человеку приходил страх. И этот страх не делал слабым. Он доводил до безумия, он наугад выхватывал куски памяти, но призывал все силы для того, чтобы выжить. Потерять всё лучшее, расстаться с человеческим, потом забыть, но выжить. И даже самый добрый человек в безрассудстве страха мог не узнать себя.

Знали словены: «Путь наверх!» И в беспамятстве шли на приступ, шли на мечи и копья, на смерть. Градчие знали: «Не пустить! Скинуть!» И, теряя разум, насмерть схватывались с любым, кто двигался снизу. И сами падали, увлекали врага, множили жертвы.

Так же но всей земле: в один миг страх разрушал всё то, что добро и любовь творили годами.

Но отовсюду услышано было, как сломили словены ворота, как последним ударом тарана сдвинули, перевернули полозейные камни, как вывернули колья, вошедшие в землю. Сами же, израненные и обожжённые, ворвались в пролом. Не останавливаясь здесь, бросились в пожарища. Выискивали то, что ещё не сгорело, и можно было захватить. Тут же, в огне, в дыму, чем могли, набивали словены свои кожаные мешки. Тут же встретили их и потеснили обратно к воротам грозные нарочитые. И обрубали словенам жадные руки, и вспарывали мечами мешки с награбленным, а самих грабителей избивали, как скотину.

Своим воинским умением трижды изгоняли из града Будимирову дружину. И самого Будимира трижды выбрасывали вместе с конём.

Уже пылали и рушились стены, уже не брали их приступом и не обороняли. И обрублены были кем-то безымянным кручёные ремни камнемёта. А сам безымянный лежал возле горки камней. В горящих воротах Веселинова бросались друг на друга люди, полные ненависти и желания победить.

— Хороша охота! — кричал Домыславу и братьям Будимир-князь. — Молва верная ходит: люди Веселиновы — не слабосильны ромейские. Иной закал! Трижды уже наддали нам, а все сил полны!

Рухнули ворота. Кого-то и придавили, обожгли горящими брёвнами. Оба войска разделили высоким огнём.

Тогда сказал Бож защитникам града:

— Уйдём теперь в малый градец и замкнёмся там. Здесь всё сгорело, отстаивать уже нечего.

И закрылись нарочитые в риксовом градце, вместе со смердами и челядью закрылись и с их многими детьми. А когда сожгло остатки городища и погасло пламя, увидели всё, что наступила ночь.

Собрались лучшие и вельможные старцы, бороды огладили, выдержали перед словом положенное молчание и сказали Божу-риксу:

— Покорись, непокорный, сейчас силе их! Зато после ещё выше встанешь. Видишь, перевес их! Чего добьёшься ты? Камня на камне не оставят, древа на древе. И нас всех, безвинных, жизни лишат. Мы-то пожили. Но чада! Гляди, сколько их!

Не ответил Бож старцам. Тогда вельможные ещё настойчивее заговорили:

— Коль скоро несчастье пришло, подумай о Влахе-риксиче, об иных подумай. Нужно ли им головы подставлять за распри твои с Глумовым, за прежние обиды словенские?.. Уйди к свеям, Бож. Призови конунгов на свою сторону. Поможет Бьёрн. Или к готам уйди. Давно Германарих ищет союза с тобой. Тогда скинешь Домыслава, недолго в Веселинове посидит.

И в раздражении ответил старцам Бож:

— Не вы ли, отцы, наставляли нас старой мудрости? Не из ваших ли уст слышали мы слова: «Кто споткнётся один раз, тот и впредь не раз споткнётся?». Я не спотыкался ещё. А покинув теперь градец и вас, беззащитных, не споткнусь, а упаду. И упаду в глазах ваших и в глазах всех подданных. Никакие свеи не помогут подняться человеку, потерявшему твёрдость в ногах. Я уподоблюсь трусливому беглецу. Вы же будете разграблены и избиты теми, кто ранее был слабее вас... Да, мне жаль Влаха. Он только начал жить. Мне больнее, чем вам. Но есть и другие, едва увидевшие свет. И их много. Что скажете, братья-нарочитые?

Оттеснили вельможных кольчужники. И, конечно, согласились со словами рикса:

— Упасть не дадим. Захочешь пойти в Ландию или Гетику — не пустим. Против словен до времени продержимся в этом градце. А там, благо земля слухом полнится, подоспеют верные риксы. И вы, отцы, подумайте: усидит ли у себя в болотах Сащека? И станет ли прятать верный Леда леттов своих в стенах Ведль-града? А другие вотчинные риксы захотят ли пойти под руку Домыслава-пса? Будто не знают они нрава его...

А поутру, ещё до восхода солнца, всё началось заново.

Шли словены ко градцу по потухшим, мокрым от росы угольям. Во многих местах ещё вились сизо-серые дымы. Они складывались в высокое облачко. А облачко, доброе знамение, красилось багрянцем занимающейся зари.

Женщина в белом стала у ворот риксова градца. Из широких рукавов вынула полупрозрачную, похожую на туман, кисею. И серпом разрезала её на мелкие части. Так она готовила саван для души каждого из ожесточившихся людей.

Ожидало завершения битвы чернокрылое воронье. Предвестниками утра сидели эти птицы на верхушках деревьев. Не спешили сорваться с ветвей, не спешили пробежаться по полю брани...

Вот на новый приступ пошли словены. Но уже не прежняя была у них сила и не прежняя была вера в неё. Мало добычи видели у себя в руках, но многих уже не досчитывались славных воев. Выходит, за пепелища положили головы! Но призывал на битву Будимир-князь. И обнадёживал Домыслав:

— В градцевом старинном чертоге клад есть! От самых Келагастовых времён только вносят в тот клад. Многие годы уже, многие риксы и данники вносят. Но никто ещё оттуда не выносил. Подумайте, смелые, сколько всего там поналожено. То будет ваше! Хватит всем. Добейтесь только, не остановитесь перед горсткой обезумевших нарочитых, изгоните возгордившегося рикса. Вы, могучие, овладели всем Веселиновым. Неужто малым градцем не овладеете?

Уже сомневались словены:

— Мы овладели лишь пепелищем, где даже тому Ворону нечем поживиться. Поэтому он до сих пор в ветвях сидит, голодом терзаем. А малый градец возьмём! Но не станет ли и он к тому времени пепелищем?