Доминго Сармьенто - Факундо

Такая военная подготовка длится год, и наконец в 1830-м выступает на Кордову новое замечательное войско — его составляют рекруты из Ла- Риохи, Сан-Хуана, Мендосы и Сан-Луиса. Генерал Пас хочет избежать кровопролития, хотя уверен, что сумеет добавить новые лавры к тем, что уже увенчивают его седины; он посылает майора Паунеро [308], ум­ного, энергичного и прозорливого офицера, на встречу с Кирогой, пред­лагая ему не только мир, но и союз. Тогда надеялись, что Кирога при­мет любое предложение, но подстрекательство Посреднической комиссии Буэнос-Айреса, которая стремилась лишь сорвать всякий договор, а так­же гордыня и самомнение Кироги, за которым стояло новое войско, бо­лее сильное и лучше организованное, чем прежнее,— все это объясняет его отказ принять мирные предложения благородного генерала Паса.

На этот раз Факундо придумал что-то вроде плана военной кампа­нии. Его люди подняли пастушеское население Сьерра-де-Кордовы; ге­нерал Вильяфанье приближался с севера с дивизией из Катамарки, в то время как Факундо вел наступление с юга. Опытный генерал Пас без труда разгадал планы Кироги и перехитрил его. Однажды ночью неиз­вестно куда делось войско, стоявшее в окрестностях Кордовы; сведения о его местонахождении были самые путаные — его видели в разных ме­стах в одно и то же время. Если когда-либо в Америке осуществлялись сложные стратегические маневры, сравнимые с действиями Бонапарта в Италии, то это было в тот раз, когда генерал Пас приказал сорока под­разделениям преодолеть Сьерра-де-Кордову, с тем чтобы бегущие с поля боя неизбежно попадали в ловушку, приготовленную в точно рассчитан­ном месте. Ошеломленная монтонера , окруженная со всех сторон, куда бы ни кидалась, спереди, с флангов и с тыла попадала в расставленные для нее сети, чьи нити приводились в движение из походной палатки генерала.

Накануне сражения при Онкативо еще не вступили в действие все войска, принимавшие участие в этой замечательной пятнадцатидневной кампании, которая велась попеременно на фронте протяженностью в сто лиг. Я опускаю подробности той памятной баталии, напомню лишь, что генерал Пас, чтобы придать больший вес своей победе, опубликовал в «Болетине» сообщение о гибели семидесяти своих солдат, хотя на самом деле в сражении с участием восьми тысяч солдат и двадцати артилле­рийских орудий пало лишь двенадцать человек. С помощью простого маневра Пасу удалось разбить отважного Кирогу. Такова была цена ужасов и слез, пролитых жертвами Факундо, когда он набирал свое вой­ско, — сам он развлекся карточной игрой, а Пас получил несколько со­тен никому не нужных пленных.

Глава XI

СОЦИАЛЬНАЯ ВОЙНА

Un cheval! Vite un cheval!.. Mon royaume pour un cheval!

Shakespeare [309] .

ЧАКОН

Факундо, злой гаучо из Лос-Льяноса, на этот раз бежит не в родные места, а в направлении Буэнос-Айреса, и благодаря неожиданному выбо­ру пути спасается от преследователей. Факундо понял, что ему нечего больше делать в провинции, на этот раз победитель не дает ему време­ни терзать и обирать народ, выколачивая из него необходимые средства.

Сражение при Онкативо, или Лагуна-Ларга, имело важные послед­ствия: Кордова, Мендоса, Сан-Хуан, Сан-Луис, Ла-Риоха, Катамарка, Тукуман, Сальта и Жужуй освободились от господства каудильо. Объ­единение Республики, предложенное Ривадавиа парламентским путем, осуществляется теперь посредством оружия, и генерал Пас созывает кон­гресс представителей этих провинций для обсуждения необходимых мер. Лавалье в Буэнос-Айресе менее удачлив, и Росас, которому суждено судьбой сыграть столь зловещую роль в аргентинской истории, уже ока­зывает влияние на общественные дела и хозяйничает в городе. Республи­ка распалась на две части: глубинные области, желавшие провозгласить столицей Буэнос-Айрес, и сам Буэнос-Айрес, который давал понять, что станет главой Республики только при условии клятвенного отречения от европейской цивилизации и гражданских порядков.

Последнее сражение обнаружило еще одно существенное обстоятель­ство, а именно то, что монтонера утратила свою первозданную силу и войска городов могли помериться с ней силами и одолеть ее. Это важный факт в истории Аргентины. По мере того, как проходит время, отряды гаучо теряют свой исконный стихийный напор. Факундо необходимо те­перь террором принуждать их действовать, но в решительном сражении гаучо приходят в замешательство перед организованным войском, кото­рое действует в соответствии со стратегией, почерпнутой военачальни­ками в военном искусстве городов. В Буэнос-Айресе, однако, положение иное: Лавалье, несмотря на свою отвагу, которую он обнаруживает в бою при Пуэнте-де-Маркес, да и вообще повсюду, несмотря на свои мно­гочисленные пехотные отряды, сдается в конце кампании, запертый в городе тысячами гаучо, собранных Росасом и Лопесом. По договору, ко­торый, в сущности, является капитуляцией, он слагает с себя власть, и Росас входит в Буэнос-Айрес. Почему был побежден Лавалье? На мой взгляд, по той существенной причине, что он самый храбрый кавалерий­ский офицер Аргентинской Республики; это аргентинский генерал, а не европейский, и именно кавалерийские атаки принесли ему славу.

При поражении у Тораты, или Мокегуа [310], не помню точно, Лавалье, прикрывая отступление войска, в течение полутора суток сорок раз бро­сается в атаку до тех пор, пока у него не остается всего лишь двад­цать конников для следующего боя. Не помню, удавалось ли кавалерии Мюрата совершить подобное чудо. Но посмотрите, сколь пагубны послед­ствия этих событий для Республики. В 1839 году Лавалье, вспомнив, как монтонера в 1830 году одержала над ним верх, отрекается от своего европейского военного образования и обращается к приемам партизан­ской войны. Во главе четырехтысячного отряда своей блистательной конницы он подходит к окраинам Буэнос-Айреса, а в это время Росас, гаучо из пампы, разбивший его в 1830 году, отказывается в свою оче­редь от методов монтонеры , упраздняет в своих войсках кавалерию и вве­ряет успех сражения пехоте и пушкам.

Роли переменились: гаучо надевает мундир, а солдат Войны за не­зависимость — пончо; первый побеждает, второй гибнет, пробитый пулей навылет, которую мимоходом выпускает в него монтонера . Поистине суровый урок! Если бы Лавалье вел кампанию 1840 года в английском сед­ле и во французском мундире, сегодня мы находились бы на берегу Ла-Платы, налаживая первое судоходство по рекам и расселяя по пустую­щим землям иммигрантов из Европы. Пас — первый генерал города, который одерживает победу над стихией пампы, ибо выставляет против нее все европейское военное искусство, применяемое с точным математи­ческим расчетом. Разум побеждает силу, искусство одерживает верх над количеством.