Леонид Млечин - Династии, кланы и семьи в России. От Ленина до Путина

На самом деле эта функция закреплена за телевизором. И он вполне справляется со своей задачей. Как современная кофемашина, как чудо-аппарат, готовящий чашку любимого напитка — на любой вкус. Какую кнопку нажал, такой напиток и получишь. Что попросил произнести с экрана, то и звучит. Но это не ты говоришь, это другие люди — с горящими глазами, с пылом, с жаром, с пеной у рта — декларируют именно то, что и хотелось бы услышать. Становится ясно: такова воля народа! Именно это нужно людям! Это вдохновляет. Практическому политику одобрение необходимо каждодневно. Поэтому вожди не устают от голубого экрана.

Когда в первые мартовские дни 1953 года врачи дали понять, что вождь безнадежен, его соратники пошли в сталинский кабинет в Кремле. Поговаривали, будто они искали черную тетрадь, куда усопший вождь записал нечто важное — политическое завещание.

Гадали, кого же престарелый вождь прочит на свое место?

Некоторые литераторы уверяют, что перед смертью Сталин хотел назвать своего наследника, да не успел. Но имена почему-то возникают разные.

Министр сельского хозяйства Иван Бенедиктов уверял, что вождь хотел передать дела Пантелеймону Кондратьевичу Пономаренко, недавнему руководителю Белоруссии: «Документ о назначении Пономаренко председателем Совета министров завизировали несколько членов политбюро, и только смерть Сталина помешала выполнению его воли».

Но кроме самого Бенедиктова никто не смог подтвердить желание Сталина сделать Пономаренко главой правительства. Документы такие не найдены.

Пономаренко запомнился рассказом о посещении дачи вождя:

— По ходу застолья отошел что-то положить в тарелку, вернулся и чувствую, что сел в нечто мягкое и скользкое. Обомлел, не шевелюсь. Все уже курят на террасе, а я остался за столом один.

Его позвал Сталин. Пономаренко робко объяснил:

— Я во что-то сел.

Сталин взял его за локоть и поднял. Позвал Берию:

— Когда ты кончишь свои дурацкие шутки? Зачем подложил Пономаренко торт?

Судя по тому, что Сталин до последнего дня приглашал Берию к себе на дачу, его шутки очень даже развлекали вождя. Но мог ли он видеть испачканного тортом Пономаренко на своем месте?..

Одно время он, похоже, строил планы относительно младшего сына — Василия. Боевой летчик, генерал. Но Василий Сталин не вынес этой тяжкой ноши — быть сыном великого вождя. Слишком большие надежды возлагались на него. И слишком быстро отец в нем разочаровался.

Он никого не мог представить в роли своего наследника. Кто был столь же велик, как он сам? Не собирался Сталин уступать кому-то свое кресло. Или умирать… Поэтому и завещание не нашли.

А если бы и назвал кого-то наследником, разве бы его волю исполнили? Он еще не успел уйти в мир иной, а его власть над соратниками закончилась. Он еще дух не испустил, а они уже распределили должности.

На похоронах вождя в марте 1953 года выделялась делегация Лубянки — члены коллегии и парткома Министерства внутренних дел с венком «И.В. Сталину от сотрудников государственной безопасности страны». Впереди процессии генералы на красных подушечках несли награды Сталина. Затем ехала машина с орудийным лафетом, на котором стоял гроб.

Но умерший вождь уже мало кого интересовал. Новые руководители, освободившиеся от Сталина, не собирались играть роль его наследников и вообще хотели, чтобы затянувшаяся панихида по вождю быстрее прекратилась.

Маленков в последние сталинские годы держал в руках весь аппарат. Его и воспринимали как законного наследника. Тогда на этот счет ни у кого не было сомнений. Об этом свидетельствовал номер партийного билета члена президиума, секретаря ЦК и заместителя председателя Совета министров Маленкова. У него был билет номер три. Первый выписали Ленину, второй — Сталину, третий — Георгию Максимилиановичу. Маленков считался самым близким к Сталину человеком и его законным наследником. Хрущеву достался партбилет за номером четыре.

Маленков был фактически правой рукой Сталина. Без Георгия Максимилиановича не решалось ни одно дело — ни в ЦК, ни в правительстве. Он пропускал через себя все бумаги, поэтому от него зависел и партийный аппарат, и все министры. В 1952 году на XIX съезде Маленков делал основной доклад.

Но он проиграл борьбу за власть, и хозяином страны стал Хрущев. Считалось, что Никита Сергеевич, в свою очередь, намеревался передать свое кресло Александру Шелепину, которого очень молодым сделал председателем КГБ, а потом секретарем ЦК. Дескать, поэтому предлагал Шелепину возглавить Ленинград. Работа руководителем крупнейшей Ленинградской области придала бы ему авторитета.

По словам сына Хрущева, Никита Сергеевич говорил в домашнем кругу о Шелепине:

— Жаль, а посидел бы несколько лет в Ленинграде, набил бы руку, и можно было бы его рекомендовать на место Козлова.

Фрол Романович Козлов был вторым секретарем ЦК, пока его не свалил удар. Так что Хрущев искал себе не преемника — даже отметив семидесятилетие, он был бодр и свеж. Ему нужен был надежный помощник, которому он бы перепоручил весь партийный аппарат страны.

Разговоры о том, кого прочит себе в преемники Брежнев, продолжались многие годы. Президент Франции Валери Жискар д’Эстен рассказал, что в октябре 1976 года польский руководитель Эдвард Герек откровенно поделился с ним:

— Брежнев говорил со мной о своем преемнике. Хотя он еще достаточно здоров, но уже начинает подыскивать себе замену. Речь идет о Романове.

Григорий Васильевич Романов был первым секретарем ленинградского обкома. Через четыре года, в мае 1980-го, французский президент вновь встретился с Гереком в Варшаве. Герек вернулся к вопросу о преемнике Леонида Ильича:

— Намерения изменились. Брежнев больше не прочит себе в преемники Романова.

Одно время наследником считался член политбюро и секретарь ЦК по сельскому хозяйству Федор Давыдович Кулаков — сравнительно молод, динамичен и целеустремлен. В феврале 1978 года получил «Золотую Звезду» Героя Социалистического Труда. А в реальности его позиции в политбюро не были такими уж сильными. Напротив, его постепенно стали оттеснять от власти. В июле 1978 года Кулаков скоропостижно скончался.

Вероятным сменщиком Брежнева стали называть руководителя Белоруссии высокого и улыбчивого Петра Мироновича Машерова. Говорили, что Леонид Ильич решил перевести Машерова в Москву и для начала поставит во главе правительства — вместо Косыгина. И когда первый секретарь ЦК компартии Белоруссии погиб в октябре 1980 года под Минском в автомобильной катастрофе, пошли разговоры о том, что он пал жертвой кремлевских интриг, подковерной борьбы, когда решалось, кому быть наследником Брежнева…