Владислав Романов - Смерть во спасение

— Хорошо, завтра всё обдумаем, а пока отправимся почивать. — Он первым двинулся к двери, Пётр поплёлся следом. — Надеюсь, до утра никаких красных петухов не объявится.

Монахи ушли. Иеремия первым юркнул в кровать, натянул пуховое одеяло до подбородка. Княгиня подарила его Гийому, а тот отдал своему другу. Сам он был равнодушен к холоду.

— Это плохо, Гий, — повторил зевая Иеремия. — Очень плохой знак... А как наш княжич?

Гийом лёг на кровать, заложил руки за голову.

— Он так слушает, так впитывает в себя все истины, что у меня сердце радуется, — улыбнулся монах. — Вот почему мне не нужно бы уезжать. Князь отказался от княжения, собирается в поход, и я снова могу ходить к княгине и давать уроки. Папа римский и кровожадные кардиналы не успокоятся, пока не превратят в руины и Русь, чтоб разрушить до основания греческую веру. Мы не должны об этом забывать. Они скоро пошлют своего священника в Орду, уговаривать хана, чтобы он вместе с крестоносцами пошёл на Русь и помог им её поработить. Папе ничего не нужно, кроме восстановления римской веры. Ты помнишь, что сделали слуги Христовой веры с Константинополем?.. Ты что, спишь, Рем?

— Нет-нет, я слушаю тебя, — сонно отозвался Иеремия. По его собственным заверениям, он обладал редкой способностью спать и бодрствовать одновременно.

— Украсть святой животворящий крест и терновый венец, разрубить на части престол только потому, что он был из золота! И сам папа Иннокентий Третий благословил этот разбой и варварство. И всё это со священной Византией. Что уж говорить о Руси. Тут они ни перед чем не остановятся... Ты слушаешь меня?..

Гийом услышал лёгкий присвист с соседней кровати и усмехнулся. На следующее утро Иеремия мог запросто пересказать весь их разговор, несмотря на своё похрапывание. А секрет прост: уши-то ведь открыты, человек слышит, может запоминать, если заставит какой-нибудь уголок мозга бодрствовать, а потому и никакого волшебства в том нет.

Но куда им-то ныне бежать?.. Уже и в Литве, в Чуди владычествуют крестоносцы, с юга прут монголы, подступают к самому Киеву. Где спасаться и спасать свою веру?

Они и без того забрались на край света. Русичи ходили дальше на север, но там вечная зима и льды. Здесь им покровительствует княгиня, а скоро и княжичи подрастут, начнут править. Время от времени Гийома одолевает ересь, и он начинает думать, что миром управляет вовсе не Христос. И не Аллах. И не Яхве. А некое безжалостное чудище. Оно дёргает то одно, то другое людское племя, заставляя их бесконечно воевать друг с другом. Все только этим и одержимы. И настоящий герой — это Ярослав. Или же Мстислав Удалой. Не успев вернуться из одного похода, они рвутся во второй, третий. И не успокоятся, пока свои головы не сложат. Не бывает минуты, когда земля не полита кровью. Вчера монастырский сторож принёс кашеварам огромного налима, метра полтора. И такого толстого, что Иеремия не смог его обхватить. И жирного. Говорят, налимы пьют человеческую кровь и особенно любят высасывать мозги. А корма им всегда хватает вдоволь. Вот и вырастают эти чудовища.

Гийом долго не мог заснуть. Ворочался с боку на бок. Масло, принесённое Иеремией, подействовало, и никакой боли в животе он не ощущал, но заснул лишь под утро. И он увидел, как монгольские послы на своих низкорослых лошадёнках пришли в Киев и били челом русским князьям. Их пятеро держало совет в большой палате, обсуждая лишь один вопрос: идти или не идти против Чингисхановой тьмы. Просил заступничества и помощи половецкий хан Котян, тесть Мстислава Удалого. Он сидел рядом с ним и больше всех кричал, призывая русских князей к единению.

— Сегодня монголы с татарами нас всех покрошат, а завтра на Русь придут и вас уничтожат, если мы не объединимся! — восклицал он. — Один прутик сломать легко. Пучок — никогда!

И трудно было против этого что-либо возразить. Но Гийома так и подмывало выскочить из своего сна, въяве предстать перед всеми и сказать:

— Зачем половецкие ханы предали аланов? Почему, загнав монголов в западню, они не искрошили их ещё там, в ущелье? Ведь воины Чингисхана пришли грабить чужую землю. Не было бы того предательства, не было бы ныне и забот: как да от кого обороняться.

Ибо сам хан Котян о том умолчал. Свой золотой кувшин никому не показывал. Сказал лишь, что татары поначалу пришли к ним с миром и дарами, а потом всех вырезали. Спаслось триста ратников вместе с ним. Когда же русские князья по общему согласию захотели выслушать и монгольских послов, половецкий хан с вызовом поднялся и заявил, что он мчался за помощью к друзья, к своим сородичам, а нашёл врагов. И вышел из палаты.

Все посмотрели на Мстислава, но тот ничего не ответил и догонять половецкого хана не побежал.

Послы монгольские держались умно и достойно. Передали дружеское расположение от своих ханов Чжебе и Субэдея, а также скромные дары от них киевскому князю — три больших самаркандских ковра, которые полководцы сняли со стен спальни самого султана. На коврах были изображены райские леса, павлины с яркими хвостами и обнажённые смуглые девы. Русские князья, увидев оголённые женские тела, пришли в смущение. Но дары имели свой умысел: они как бы напоминали о судьбе азиатских властителей, каковые не захотели искать дружбы с Чингисханом.

Монголы объявили, что на Русь не идут, а пришли покорить половцев и взять Дербент. Великий же хан монгольский хочет жить в дружбе и мире с русичами.

— А чем вам половцы досадили? — нахмурившись, спросил Удалой. — Они ваши земли отняли или многих ваших людей перебили?

— Наших людей до тысячи положили, — ответили послы. — Вместе с аланами загнали в западню да хорошо постригли, и могли бы всех выстричь, да глупы оказались, на золото польстившись, предали своих горских друзей. И вас точно так же предадут, как уже не раз предавали. Одного этого достаточно, чтоб истребить сей подлый народишко. Нам ведомо, что половцы издревле были вашими недругами, много разбойничали на ваших землях, немало русской крови попили.

— У нас по всякому и друг с другом выходит, — холодно ответил князь галицкий. — Но разве вы их не предали, разве не вы, заключив мир с ханами половецкими да принеся им богатые дары, отплатили им неслыханным коварством?

На лицах послов даже тени смущения не промелькнуло.

— Но перед этим они много наших людей положили, и мы обязаны были отомстить им. А предложение мира да ещё с богатыми дарами — обыкновенная хитрость, надо уметь читать язык войны. Вот вы нам обид не чинили, и дары вам — подтверждение искренности нашей дружбы. Мы ведаем, что остатки половцев прибежали в Киев просить вашей помощи и привезли вам много тощих верблюдов, коней, буйволов да невольниц и хотят подлым обманом склонить русские дружины на свою сторону. Отдайте нам их, мы сами поквитаемся с нашим общим врагом!