Франц Финжгар - Славянский меч [Роман]

«Почему его нет? — думал Эпафродит. — Может быть, зная, что я под следствием, он не верит мне? А как без его помощи найти путь к Истоку? Двадцати отборных палатинцев-славинов достаточно, чтобы пробиться силой. Но куда? Ходы в темницах Феодоры неизвестны никому. Проклятый евнух!»

В сердцах он швырнул в воду целую пригоршню фиников — брызги оросили белый мрамор.

Вдруг появился Нумида.

— Все на паруснике, светлейший!

— Не приметил ли ты какой-нибудь подозрительной лодки или тени?

— Не приметил, светлейший! Море словно умытое, пристань хорошо осмотрели — нигде никого!

— Почему нет Спиридиона? Ты спрашивал у привратника?

— Спрашивал, всемогущий!

— Никто не стучал?

— У ворот все тихо!

Эпафродит умолк. Нумида заметил, как по его лицу пробежала тень.

В это мгновение оба услыхали поспешные шаги в атриуме.

Эпафродит встал, Нумида спрятался за коринфской колонной у входа.

В комнату, задыхаясь, вбежал старый раб и упал к ногам Эпафродита.

— Предатель! О всемогущий, предатель!

Эпафродит побледнел. Но скрыл от раба тревогу и спросил:

— Предатель? Кто такой? Где ты его увидел?

— Приплыл по морю в лодке, мы поймали его.

— Он не ушел от вас?

— Нет, всемогущий! Он связан, и мы заткнули ему рот, чтоб не кричал.

— За ним, Нумида! Приведи сюда этого человека!

Рабы убежали, Эпафродит расхаживал по мозаичному полу, постукивая себя пальцами по лбу. «Если она пронюхала о моих намерениях, то правду говорят люди — сам сатана ей помогает».

Он почувствовал, как рука Феодоры снова тянется, чтоб сорвать его замыслы, как рушатся все его хитросплетения, а сеть, приготовленная для императрицы, затягивается вокруг его собственной шеи.

Ему не терпелось увидеть лазутчика.

Прошло несколько минут, в комнату вошел Нумида, а с ним — в маске — евнух Спиридион. Плащ его был разорван, на губах выступили капли крови.

Он сам сбросил смятую маску, которую рабы пытались сорвать с него.

Испуганно и недоверчиво смотрел евнух вслед уходившему Нумиде.

— Могущественный, кланяется тебе Спиридион, которого ты призывал. Но люди твои — сущие разбойники. До крови меня отделали, смотри!

Евнух коснулся разбитой губы и показал пальцы Эпафродиту.

— Это ошибка, ужасная ошибка! Но Эпафродит заплатит золотом за каждую каплю твоей крови. Почему ты прибыл водой?

— Светлейший, справедливейший, на тебе одежда скорби! О сколь мерзостны те, что тебя обвиняют!

Грек понял, отчего Спиридион не пришел к нему в дом обычным путем.

— Значит, ты не рискнул идти по улице?

— Custodia libera, светлейший, о, почему люди столь злобны? Может быть, дорога свободна, а может быть, и нет, кто знает? Из камня вырастет тень и схватит тебя за шиворот своей длинной рукой. Заранее не угадаешь. Поэтому я отправился водой, рискуя ради тебя жизнью, только ради тебя, господин. Скажи, зачем твоя милость толкает меня на путь, который ведет к смерти в тюрьме?

— Садись, Спиридион!

Евнух бросил на него взгляд, полный недоверия.

— Садись и пей, Спиридион. Эпафродит справедлив. Тебя обидели, я вознагражу тебя за обиду.

Евнух с опаской присел, вздрагивая всякий раз, когда в трепетном свете проступали контуры стройных колонн.

— Говори, светлейший, быстрее говори, ведь кто знает, увидит ли меня живым утренняя заря.

Он пугался все больше. При малейшем шуме вскакивал и весь дрожал, ища уголок, где можно спрятаться.

А Эпафродит сидел спокойно. Его маленькие глазки следили за Спиридионом и словно говорили: «Играй, играй, скупец. За эту игру я тоже тебе плачу».

— Не бойся, Спиридион, в твоей голове достаточно хитрости! Даже если шея твоя окажется в петле, ты сумеешь спасти голову, я ведь тебя знаю.

— Моя шея уже в петле, и петля затягивается. Посуди сам, custodia libera! Я у тебя в доме в полночь! Говори, прошу тебя, или я уйду!

— Хорошо. Слушай. Ты не однажды оказывал мне мелкие услуги и не раскаивался в этом.

— Да, господин!

— Окажи мне еще одну услугу, и ты сможешь спокойно наслаждаться жизнью до самой смерти. Идет?

— Я готов, если смерть моя не придет завтра утром.

— Не придет!

Грек нагнулся к евнуху и устремил пронзительный взгляд на его хитрое лицо.

— Запомни, Спиридион, ты поверг меня в печаль и отравил мне жизнь, сообщив о том, что Исток в темнице.

Евнух раскрыл рот, но испугался колючих глаз грека и продолжал слушать молча с разинутым ртом.

— Исток для меня — жизнь. Однажды он спас меня от руки злодея. Справедливость и благодарность требуют, чтоб я теперь поступил так же. Поэтому завтра, как только первая полуночная стража станет на часы, ты покажешь мне путь в темницу, где сидит Исток.

Евнух отскочил, словно его укололи кинжалом; лицо его исказилось, он схватился за голову и застонал:

— Не могу, не могу! Смилуйся, господин! Не губи меня! — Согнувшись в три погибели и размахивая руками, евнух искоса наблюдал за греком.

— Не можешь? — серьезно произнес Эпафродит.

— Не могу! Ведь я умру, в то же мгновение испущу дух. Смилуйся, смилуйся, не губи меня!

Грек молча, серьезно смотрел на него.

Потом встал, вплотную подошел к Спиридиону, поднял сухой палец и произнес решительно и твердо:

— Спиридион, Эпафродит приказывает тебе, ты должен это сделать, иначе ты пропал!

Кастрат затрясся и опустился на пол.

— Отвечай! Звезды торопят, завтра в полночь ты будешь ждать меня в императорском саду и поведешь к Истоку.

Алчный евнух завертел головой на длинной шее и окинул взглядом перистиль.

— Что ты заплатишь мне, господин? — чуть слышно спросил он.

— Тысячу золотых монет.

У евнуха сверкнули глаза.

— Тысячу, тысячу, — простонал он. Душа его ощутила всю сладость обладания таким богатством. Он стиснул пальцы и прижал их к груди, словно золото было уже в его руках.

— Отвечай!

— Хорошо, я буду ждать тебя, я укажу тебе путь, господин, а потом умру, знаю, что умру.

— Поклянись Христом!

— Клянусь Христом: завтра в полночь в императорском саду.

Эпафродит удалился в спальню. Евнух смотрел ему вслед, прикидывая в уме: тысяча золотых монет, тысяча золотых монет, тысяча…

Торговец вернулся и протянул ему тяжелый кошелек, — пальцы евнуха судорожно схватили его.

— На, это небольшая награда за сегодня. Сполна же ты получишь завтра.

— Но в саду стража, караул стоит и возле ворот. Меня пропустят, а тебя нет, господин!

— Это не твоя забота! Жди меня, достань ключи от коридора, остальное я сделаю сам. Иди, да не забывай о клятве. Иначе…

Эпафродит прошелся по перистилю. Лицо его светилось радостью победы. Евнух согласился. Золото околдовало его душу. Он проведет его к Истоку — завтра в полночь кости будут брошены, и августа проиграет!