Мишель Рио - Мерлин. Моргана. Артур

Это были первые весенние дни 499 года — начало седьмого года войны. Странной войны почти без сражений, отчего королевская армия никак не могла одержать решительную победу, а в результате дерзких и почти всегда ночных нападений противника потеряла уже тысячу всадников. Среди пиктов погибших было лишь немногим больше, хотя все их постоянные селения были стерты с лица земли, плодородные долины захвачены, запасы зерна отобраны, сторожевые башни из кирпича срыты до основания, а оставшиеся дома мирные жители уведены в Орканию как пленники. Но воины пиктов большей частью сумели пробраться в трудно доступные для кавалерии горы, где у них было множество тайников и укрытий. Они увели с собой молодых женщин, детей и скот, необходимый им для выживания, ибо землю обрабатывать они уже не могли. Впрочем, одна цель похода была достигнута: грабительские набеги полностью прекратились, поскольку на суше за пиктами охотились королевские всадники, на море крейсирующие вдоль побережья корабли Артура без труда догоняли и топили вражеские барки, а регулярная армия Оркании, которую теперь ничто не отвлекало, надежно охраняла границу. Провинция наконец обрела полную безопасность, и благосостояние ее росло. Однако Артур не мог вечно держать такую военную силу в столь скромной и удаленной части империи. Пребывавшие в Кардуэле и в Камелоте пэры Стола уже несколько раз требовали его возвращения — в частности, в связи с серьезными событиями, происходившими по ту сторону моря, в галльской Арморике, где нападению подверглись провинции Беноик и страна гонов, которыми управляли союзники Логриса Бан и Богорт. Кроме того, затяжная война исподволь подтачивала боевой дух армии — постоянное тревожное ожидание и нескончаемые засады стали тяжким испытанием для духа, а не для тела. Напряжение приводило к ссорам между воинами и даже между командирами. Особо частыми были стычки Кэя и Гавейна, которых приходилось вразумлять самому королю.

Услышав саркастическое замечание Гавейна, Кэй тут же взорвался:

— Не потому ли, что породил тебя союз севера и юга, Оркании и Думнонии, стал ты похож на заблудившегося и озлобившегося пса, который не знает, куда ему приткнуться и как себя вести? Ты обязан относиться ко мне с уважением как к старшему по возрасту, правой руке и молочному брату короля!

— Молочный брат! — со смехом воскликнул Гавейн. — Видно, придется королю усадить за Стол всех телят, которые делили с ним материнское молоко!

— Молоком меня оскорбляешь? — вскричал Кэй. — Но на сей раз я залью его твоей кровью. Отойдем в сторону и обнажим мечи! Я расколю надвое пустую скорлупу, что служит тебе вместо головы!

— Я не пень, чтобы терпеливо ожидать, пока ты размахнешься! За то время, что нужно тебе всего лишь для одного удара, я успею изрезать тебя на мелкие кусочки, если, конечно, клинок мой пробьется сквозь железные побрякушки, которые ты навешал на себя из кокетливой предосторожности!

— Кэй и Гавейн, замолчите! — приказал Артур.

В этот момент Мордред направил своего коня к королю. Ему только что исполнилось двадцать лет, и он, сохранив унаследованную от матери изумительную красоту лица, обрел стать и мощь Артура. Все считали его вторым воином Логриса после короля, ибо он обошел даже Гавейна, хотя в столкновениях с пиктами тот получил славу непобедимого бойца.

— Государь, — сказал Мордред, — за шесть лет войны я хорошо изучил эту страну и обнаружил все места, куда кавалерии трудно добраться и где пикты устроили свои убежища. Именно там они и прячутся после своих вылазок. Нам не следует сражаться с ними в условиях, выгодных лишь для них, и у меня возник план, как заставить их всех выйти прямо на тебя, чтобы ты мог в решающей битве положить конец войне.

— Как же ты убедишь их, — спросил Артур, — совершить подобное безумие?

— Прошу тебя довериться мне и дать мне тысячу всадников. Также прошу тебя отвести войско к границе Оркании и ждать меня там, ибо оркнейская армия нам понадобится. Возможно, я приведу гораздо больше пиктов, чем предполагаю сейчас.

Артур смотрел на Мордреда с благожелательным любопытством.

— Что вы об этом скажете? — обратился он к военачальникам.

— Пусть Мордред изложит свой план, — сказал Кэй, — а мы посмотрим, можно ли его осуществить.

— Сейчас я не могу этого сделать, — ответил Мордред. — Если слух о моем плане дойдет до пиктов, они найдут средство провалить его.

— Я не только полностью доверяю Мордреду, — сказал Гавейн, — но хочу быть вместе с ним. Ты возьмешь меня?

— Да, Гавейн.

— Мордред столь же смел, сколь мудр, — сказал Ивейн, — и я тоже полностью ему доверяю.

— Равно как и я! — произнес Артур. — Отбери себе всадников, Мордред, и выступай! Я буду ожидать тебя у границы.

Шесть дней спустя Артур стоял в одиночестве на холме, откуда ему был виден весь горизонт к югу от границы, где он, следуя совету Мордреда, расположил свою кавалерию и пехотинцев оркнейской армии. Он тревожно всматривался в даль, пытаясь разглядеть хоть какие-то признаки возвращения тех, кто отправился в поход. Наконец он увидел мчавшегося галопом всадника. Это был Гавейн. Заметив на вершине холма четко выделявшуюся на фоне синего неба громадную фигуру на рослом боевом жеребце, тот поскакал к королю. Конь его дрожал от изнеможения. Сам он тоже выглядел усталым, но при этом веселым.

— Государь, — произнес он, — Мордреду пришла в голову великолепная мысль, и успех ее превзошел все ожидания. Тяжко пришлось и всадникам, и лошадям, потому что за шесть дней мы спали меньше десяти часов, но зато возвращается нас в пятьдесят раз больше, чем отправилось в поход.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Посмотри!

Южный горизонт словно бы заколебался в каком-то движении, и вскоре расположенные в нескольких милях холмы заполонили бегущие стада.

— Пятьдесят тысяч голов! — воскликнул Гавейн, расхохотавшись. — Коровы, быки, телята, козы и овцы. Весь скот пиктов! Ты отнял у них хлеб с овощами, а Мордред лишил их мяса и молока. Тяжкий пост! Поэтому все воины Горных Земель — по меньшей мере, двадцать тысяч — ринулись за нами в погоню, ибо стоны пустого желудка действуют лучше кнута. Они пешие, но идут быстро. От нас отстают лишь на полдневный переход.

— Стало быть, их будет вдвое больше, чем нас?

— Да. Мордред заметно ошибся в своих расчетах, и я не знаю, стоит ли этому радоваться.

— Я вижу плоды его затеи, но в чем состоял сам план?

— Сначала мы двинулись на юг по долинам, тщательно размечая въезды и спуски предназначенных для захвата холмов. Обследовав их все, мы понеслись галопом на север, забирая с собой всех четвероногих обитателей этих природных крепостей. Пикты облегчили нам задачу, не давая скоту свободно пастись и собрав его в нескольких местах, чтобы легче было следить за ним. При каждой нашей вылазке они прятались в убежищах вместе со своими семьями, готовясь отчаянно защищаться и полагая, что мы действительно хотим напасть на них. Когда же они поняли, что к ним заявились не воины, а обыкновенные грабители, было уже слишком поздно. Чем ближе подходили мы к северу, тем больше тучнело наше стадо — полагаю, в западном мире никто не видел такой груды мяса. Вот так, государь, отправлял ты в поход бойцов, а возвращаются к тебе пастухи — волопасы, козопасы, овчары — и, главное, воры.