Дмитрий Пахомов - Первый художник: Повесть из времен каменного века [В дали времен. Том V]

И действительно, в эту минуту ветер отнес в сторону клубы пыли, и все увидели животных Кремня, не спеша возвращавшихся обратно в неволю, из которой утром они убежали.

Все были страшно поражены, и вера в могущество Кремня достигла в эту минуту высшей точки. Сам же Кремень, охваченный радостью, бросился к воротам, раскидал бревна, загораживавшие вход, и чуть не со слезами встретил беглецов, которые прямо направились к своей загородке.

Стадо, впрочем, сильно уменьшилось: вернулись только несколько быков и коров с телятами и с десяток овец; остальные — не вернулись, и Кремень решил, что они пропали навсегда. Он и раньше, впрочем, замечал, что пропавшие теперь олени и козы не могли привыкнуть к неволе и все время были очень дики и пугливы.

Во всяком случае, вернувшиеся животные доставили Кремню такую радость, что он уж и не горевал о пропаже.

Заря, разделявшая со всеми мысль о безграничном могуществе Кремня, радовалась его успеху, и долго в этот вечер продолжались веселые и оживленные разговоры в уютной хижине.

Кремень чувствовал, что ему удалось осуществить одно из очень больших и важных по своим последствиям дел.

Успехи. — Дубовая роща. — Великий Дух. — Радость. — Начало работы. — Кремень делает изображение Великого Духа.

— Жертвоприношение. — Заключение.

На следующий день Кремень сам выпустил на волю стадо, но целый день сторожил его при помощи Ужа и двух собак, которые быстро сообразили, что от них требуется, и охраняли стадо так, как будто всю жизнь только этим и занимались. В этот же день Кремню удалось найти двух телят и нескольких ягнят, отбившихся накануне от стада и тоскливо бродивших в ближайшем лесу.

Итак, дело пошло на лад, и через несколько дней Кремень мог оставить совершенно свободно свое стадо на воле под надзором Ужа и собак. Каждый вечер животные приходили обратно в селение, все еще удивляя жителей, уверенных, что только заклинания Кремня заставляют их проделывать это.

Кремень же принялся за свои обычные работы, и уже многие из племени щеголяли с украшенным оружием и пестрыми плащами, сделанными Кремнем. Работы было так много, что, несмотря на нескольких помощников, Кремень едва успевал выполнять заказы воинов, желавших как можно скорее получить красивый топор, палицу или копье, и не жалевших дичи, шкур, рогов, которые они приносили в обмен на работы Кремня. Иногда он сам ходил на охоту, не по необходимости, а ради развлечения от однообразной домашней работы; кроме того, он иногда искал уединения, чтобы отдаваться своим мечтам, и зачастую возвращался без добычи, потому что, вместо охоты, все время просиживал погруженный в мысли где-нибудь под деревом.

Однажды ему пришлось возвращаться домой, когда уже наступили сумерки. В сопровождении одной из своих собак он быстрыми шагами направлялся к селению и для сокращения пути пошел прямо через дубовую рощу, покрывавшую небольшой холм.

На этом холме росло не больше тридцати дубов, но, так как место было открытое, то дубы сильно разрослись и раскинули во все стороны корявые ветви.

Кремень был в этой роще только один раз, вскоре после прибытия к озеру, и с тех пор не заглядывал туда, потому что трудно было рассчитывать на какую-нибудь дичь на таком небольшом клочке, когда кругом в густых лесах была масса хорошей и крупной дичи. Войдя в рощу с одной стороны, Кремень стал напрямик пробираться сквозь густую мелкую заросль к большому дубу, который, как он знал, рос на вершине холма и разросся так, что под ним было темно даже днем. Но вдруг вместо особенной темноты Кремень, наоборот, увидел просветы между стволами; он был сильно удивлен.

«Неужели я прошел уже всю рощу?» — думалось ему.

Еще несколько шагов, и, вместо конца рощи, он вышел на какую-то незнакомую поляну, окруженную темной стеной развесистых дубов. Кремень осмотрелся, не узнавая места, и вдруг в ужасе упал ниц, закрыв лицо руками.

Посреди поляны перед ним вдруг выросла таинственная, страшная фигура. Перед ним стояло какое-то существо, в три или в четыре раза превышавшее самого высокого человека. Это страшное видение стояло, наклонившись к Кремню, склонив голову, окруженную прядями волос, и расставив врозь две могучие руки, готовые, казалось, схватить обезумевшего охотника.

Кремень лежал неподвижно и глухо, сдавленным голосом шептал свои молитвы и заклинания. Сердце его билось и, казалось, сейчас выскочит из груди; весь он дрожал и замирал, едва смея дышать…

Он сразу узнал эту фигуру: она являлась перед ним, то сверкая ослепительным светом, то темной и мрачной, как ночь, то туманной и бледной, как утренний туман над озером; она являлась ему во всем своем грозном величии во время урагана, когда ее голос звучал, покрывая шум бури, а глаза сверкали огненными змеями. И вот опять перед ним явилось это видение так ясно, как никогда раньше, и еще более мрачное и страшное в своем таинственном молчании.

Кремень ждал слов, но видение молчало; только гул окружающих дубов нарушал торжественную тишину. Прошло много времени, пока Кремень пришел немного в себя и приподнял голову, но тотчас снова ее опустил: видение не пропадало и стояло так же неподвижно, наклонившись вперед и простирая страшные руки.

Но вот Кремень услышал знакомые звуки: кто-то зевнул и стал чесаться, — это была собака Кремня; ей надоело сидеть около неподвижного хозяина, и она не прочь была бы хорошенько вздремнуть после длинной прогулки. Она ткнулась носом в щеку Кремня и лизнула его в ухо. Это привело его окончательно в чувство, а сознание подсказывало, что, если видение не убило его сразу, то опасаться нечего. Кремень робко приподнялся на колени и умоляюще простер руки к фигуре.

В это время луна, выглянув из облаков, ярко осветила поляну, и Кремень увидел, что лежал в ужасе перед полусгоревшим стволом дуба, принявшим вид человеческой фигуры. Небесный огонь сжег дерево, а ураган сломал его старый ствол; кругом вся земля была засыпана ветвями, а окружавшие дубы стояли с полуобгоревшими концами ветвей.

Оправившийся Кремень понял все, но вера в бывшее видение у него не пропала: ему думалось, что Великий Дух нарочно принял форму ствола и явился ему, чтобы напомнить о себе. Чем больше вглядывался Кремень в остатки дуба, тем яснее он представлял себе фигуру и вид Великого Духа. Он упал на колени, на этот раз с благодарственной молитвой.

— Благодарю тебя, Великий Дух! — шептал он. — Ты дал мне свой образ, и теперь я сделаю твое изображение, и все племя преклонится пред тобой и принесет тебе жертвы, а я буду твоим рабом, пока ты не призовешь меня к себе!..

Поздно ночью Кремень покинул, наконец, священные для него с этого времени поляну и рощу и быстрыми шагами направился к селению, где Заря давно уже нетерпеливо его поджидала.