Виталий Гладкий - Маркитант Его Величества

Первыми строителями города были кельты, затем римляне надстроили здесь свой город Сингидунум. После пятого века власть над городом перешла к Византии, а в девятом веке Белград вошёл в состав Первого болгарского царства. Впоследствии город неоднократно переходил из рук в руки то к сербам, то к венграм, то к болгарам, пока его не захватили турки. Своё название Белград — «Белый город» — получил из-за крепости Калемегдан, стены которой были сложены из белого известняка. Но турки поначалу назвали город Дар-уль-Джехад — «Врата священной войны».

Левый берег Савы был болотистый, поросший лесом. Там строили мало, больно накладно было, хотя турки и намеревались убрать из Нижнего города мастерские, от которых было много шума и гари, и рынки, торговавшие лошадьми и сеном, и перенести всё это хозяйство на левый берег реки.

Сербов под властью турок в городе осталось немало, в особенности ремесленников, и в меньшей степени торговцев, так как турецкие власти не разрешали сербам заниматься торговлей. Чтобы получить разрешение на торговлю, местным купцам приходилось вертеться вьюном, раздавая бакшиши налево и направо. Больно много развелось в Белграде османских чиновников разных рангов, и каждый требовал мзду согласно своему статусу.

Это было большое искусство — дать мздоимцу столько, сколько ему положено, и не более того. Иначе вышестоящий начальник может возмутиться, что тот берёт не по чину, и тогда жадный чиновник в лучшем случае потеряет доходное место, а в худшем — вместе с головой. Юрек быстро освоил эту «науку» и теперь плавал в торговом мире Белграда как рыба в воде.

Все сведения по истории и жизни в Белграде Юрек получал в тавернах. На работе он обычно носил турецкое платье, а вечером переодевался в одежду иностранного моряка и шёл в порт, который в большой мере напоминал ему Галату. Благодаря знаниям многих языков, там он был своим. Изрядно отуреченный Белград был очень похож на Истанбул. Вывески на разных заведениях были такие же, как и в столице Османской империи: рынок «Ат-пазар», «Узун-чаршия» [32] Чаршия — центральная торговая улица, обособленная торговая зона или квартал. , «Казанджийска чаршия», «Табакана», «Кахвехане»… Была в городе и площадь для торговли рабами; как же туркам без этого.

А уж мечетей османы понастроили — не сосчитать. Бóльшая часть их стояла на месте разрушенных православных храмов, и нередко можно было наблюдать картину, когда серб преклонных лет, проходя мимо минарета, на котором завывал муэдзин, украдкой крестился. Он был уверен, что святость места, на котором был построен пышный царственный храм, не испоганить убогой халупой с полумесяцем на купольной крыше.

Юрек заказал ещё одну чашку кофе, и в который раз не без тревоги обратил взгляд на дорогу, которая вела к крепости. Что-то запаздывает обоз, который он ждёт с самого утра… Младен Анастасиевич, возглавлявший белградское представительство австрийской «Восточной Торговой Компании», проявил инициативу и передал в дар каймакаму [33] Каймакам — в Османской империи исполнявший обязанности того или иного сановника, а также начальник каза — административной единицы, соответствовавшей вице-губернаторству. белградского пашалыка [34] Пашалык — провинция или область (эйялет, санджак) в Османской империи, находившаяся под управлением паши. комплект одежды для янычар, составлявших гарнизон Калемегдана, за исключением униформы старших офицеров, цена которой была чересчур высока, и шилась она по индивидуальным заказам. (Кстати, и одежда простых янычар тоже стоила недёшево, так как её кроили из тонких шерстяных тканей.)

Это патриотическое начинание турки встретили весьма благосклонно, и комендант крепости передал Младену Анастасиевичу список, в котором было указано количество солдат, размеры и форма одежды. Одежда была пошита в короткий срок, и теперь Юрий Кульчицкий должен был передать её коменданту Калемегдана согласно акта приёмки. Этим поступком Младен Анастасиевич убивал сразу трёх зайцев: уменьшал налоговое бремя на компанию, становился вхожим в высокие кабинеты османских чиновников, ну а третий заяц… о нём сербский купец старался не распространяться.

Впрочем, башковитый Юрек быстро понял, почему компания пошла на такие большие расходы — теперь Младен Анастасиевич в точности знал, сколько солдат охраняют крепость. И не только количество простых янычар, но и число пушкарей (а значит, и орудий), так как их одежда имела некоторые отличия. А уж для кого эти сведения предназначались, можно было только гадать, хотя Юрек имел некоторые соображения на сей счёт, да помалкивал. А вчера он получил подтверждение своим догадкам из уст… самого Младена Анастасиевича!

Сербский купец редко сидел на одном месте. Он путешествовал не только по землям, подвластным Османской империи, но и по городам христианской Европы. Компания богатела, завязывались новые коммерческие связи, а надёжных людей, которые смыслят в торговых делах, не хватало. Поэтому Младен Анастасиевич не нагревал места, мотаясь, как заведённый. В Белграде, когда он отсутствовал, его заменял помощник, которого звали Горан Джокович; заместитель Младена постоянно был на рабочем месте в доме возле храма Святого Михаила, где находилось представительство компании.

Кроме сербов, коммерцией в городе занимались и евреи, которые имели в Белграде свою улицу, и держали в руках торговлю зерном. Жили они в огромном абхехаме (трёхэтажной постройке с бесчисленным множеством комнат, кухонь и подвалов), неподалёку от паромной переправы из Белграда в Тимишоар.

Но наиболее мощным купеческим сообществом, насчитывавшим около двухсот человек, считалась дубровницкая колония, расселившаяся по берегу Дуная. А ещё в Белграде занимались торговлей и ремёслами армяне, прекрасные ювелиры и золотых дел мастера, которые владели и банковским делом.

Собственно говоря, серьёзный разговор между Юреком и Младеном Анастасиевичем как раз и начался с дубровницой колонии.

— Нас начали теснить хорваты, выходцы из Дубровника, — озабоченно сказал сербский купец. — Торговать зерном им стало невыгодно из-за более оборотистых евреев, у которых хорошие связи в Истанбуле, и они организовали несколько мануфактур по производству тканей. Конечно, нашу компанию им не перебить, но такая конкуренция может принести нам убытки.

— Да, это скверно, — вяло согласился Кульчицкий.

Годы шли, пятилетний срок согласно договору, после которого он станет не просто свободным, а совершенно свободным, постепенно двигался в нужном направлении, и Юрека вполне устраивало его положение. Ему дали скромную комнатку в доме, принадлежащем «Восточной Торговой Компании», платили хоть и немного, но на еду и одежду хватало, и он чувствовал себя превосходно.