Владимир Дегтярев - Коварный камень изумруд

В дверь подсобки стукнул особым стуком О'Вейзи. Ему открыли.

— Сидит, гад, твой Иоська Гольц. И прямо требует у меня, Саша, чтобы с тобой поговорить.

— О чём мне с ним говорить, с этой собакой?

— О деньгах. — О'Вейзи ощерился. — О больших деньгах, которые окажутся прямо тут, сразу, на этом вот столе...

— Заводи, — грубо сказал Сэм Полянски, опережая ответ Егорова.

Глава сорок третья

Иоська Гольц зашёл в подсобку, и Егоров с большим удивлением уставился на американского приёмыша. Лицо у него перекосилось от широкого, уже синеющего следа от плётки. Такой ширины короткую плеть, вроде нагайки, всегда таскала под юбками Сара Зильберман. Её, точно её след от удара!

— Говори! — разрешил Иоське Егоров.

Иоська покосился на стол, где стояла выпивка. Сэм Полянски налил стопарик до краёв:

— Бери, пей...

Иоська выпил, ухватил кусок варёной кукурузы, зажевал и стал говорить. Зёрна кукурузы валились у него из перекошенного рта. Говорил он с такой обидой, какую не сыграть:

— Вчера Зильберман затеял проверку своих... и твоих акций, Александр Дмитрич. Я из железной комнаты таскал листы тех акций в другую комнату, где сидел бухгалтер... Трёх листов не хватило... Сара вызверилась, стала орать, что я украл её деньги. При этом лупила меня своей плёткой... Вот.

Иоська скинул пиджак и заголил от рубахи спину. Спина тоже синела от широких рубцов.

— Те акции, три штуки, я украл, — признался Егоров. — Так свои же акции я украл, не чужие. Вот они.

Егоров выложил на стол три плотных бумаги, сложенных на четыре раза, чтобы в карман вошли.

— Они, да... — признал бумаги Иоська Гольц. — Но теперь я в дом Зильбермана уже не пойду. Я всё же нутром русский. И если меня евреи выпороли, я тоже имею желание им в ответ сотворить подлость.

— Ну, тебе, парень, их не выпороть. И в морду им не надавать, — ухмыльнулся Сэм Полянски. — Тебя, поди, за кражу ценных бумаг и «пинкертоны» ищут, и вся доблестная полиция города Нью-Йорка. Не успеешь даже дом Зильбермана поджечь. Так что беги, парень, беги.

— Мне, чтобы бежать, деньги нужны. — В глазах Иоськи Гольца сверкнуло нечто... не крысиное, а как бы волчье. — И я знаю, где те деньги взять. За тем к вам и пришёл.

— Мы не подаём, Иоська, — строго ответил Егоров, — мы сами уже каждый цент считаем... Хочешь, забери эти три бумажки, да ползи с ними на коленях к Зильберману. Начинай отсюда ползти. Тогда, может быть, и простит тебя... тот ссскотина...

— Ну, если и у вас, парни, нужда в деньгах, то я сейчас вам помогу. Если и вы мне поможете, финансово. Как бы процентом от сделки.

— От какой такой сделки? — удивился Егоров. — Ты что — наш бар хочешь кому продать?

— Я догадался, чего Иоська затеял, — хохотнул Сэм Полянски, — потом поясню. Иди, Иоська, в заднюю дверь. Там на позадках бара стоит моя упряжка. Бери её и делай своё подлое дело!

Иоська, теперь без спроса, плеснул себе крепкого напитка в стакан, махом выпил, утёр рукавом разбитое лицо и выскочил в заднюю дверь бара...

Иоська Гольц через час вернулся не один. С ним приехали двое англов. Один, видать, имел большой чин или много денег, ибо второй перед ним часто кланялся. Второй англ оказался простым нотариусом с Главной улицы.

— Нет, — сказал нотариус, — этот бар мы покупать не желаем. Мы желаем, господин Егорофф, купить ваши ценные бумаги...

— Акции, — пробурчал пожилой богатый англичанин, раскуривая трубку.

— Акции «Американо-Русской Акционерии», — подсказал Иоська Гольц Егорову. — Свою долю ему продай.

— А она у меня разве есть? — спросил Егоров.

Оба англа захохотали.

— Хорошо шутишь, русский человек, — отхохотавшись, похвалил пожилой делец, — ценю!

— У тебя этих акций, как у председателя правления акционерного общества «АРА», на восемьсот тысяч долларов, — быстро заговорил Иоська Гольц.

Сидевший напротив Егорова Сэм Полянски поскрёб левую щеку.

— Врёшь ты всё, Иоська! — Егоров поднялся из-за стола. В низкой и тесной подсобке он головой упирался в потолок. — Нет у меня никаких акций! Зачем обманул хороших людей?

Нотариус поймал кивок своего господина, поднял с пола плоскую кожаную папку с металлической ручкой, расстегнул её и положил на стол большой лист, исписанный буквами и цифрами, лист аж с двумя гербовыми печатями:

— Согласно данным общественно-торговой палаты города Новый Йорк, вот здесь написано: «Егорофф Александр, сын Дмитриев, владеет акциями "АРА" на сумму восемьсот тысяч долларов».

Егоров заметил, как засияли глаза у Сэма Полянски.

Иоська Гольц врезался в разговор, быстро забормотал по-русски:

— Сейчас составим купчую на эти акции, эти господа проведут по особым конторам все нужные бумаги, а послезавтра... это будет второе сентября, послезавтра выложат на стол пятьдесят тысяч долларов! Твой тесть будет страшно ругаться, но хозяин тех акций ты! Захотел — продал...

Сэм Полянски снова почесал левую щеку и показал мельком два пальца.

— Двести тысяч долларов, и я согласен терпеть ругань моего тестя! — буркнул Егоров.

Оба англа одновременно закачали головами. Нотариус скорбно сообщил :

— Восемьсот тысяч долларов — это условная цена. Пока ваше общество «АРА» не приносит большой прибыли, эти акции стоят столько, сколько я сказал. Ладно, дадим тебе шестьдесят тысяч долларов, но ни цента больше!

— Бери шестьдесят тысяч, Александр Дмитрии, — громко и зло подсказал Сэм, — и будет с тебя! Только бери наличными! Звонкой монетой!

Пожилой английский делец постучал прогоревшей трубкой по столу, что-то пробурчал, хлопнул ладонью по столу:

— Сговоримся так! Получите семьдесят тысяч долларов. Но наличными только двадцать тысяч долларов. Остальные под вексель банка Пирпонта Моргана. Заодно мы обеспечиваем безопасность при официальной регистрации сделки! Деньги будут в момент подписания нашего совместного договора!

К ночи второго сентября подписали договор о продаже, получили деньги, десять полотняных мешков двадцатидолларовых серебряных монет и пять векселей по десять тысяч долларов. Иоська Гольц требовал себе куртаж — десять тысяч долларов наличными, но получил в лоб от Сэма Полянски и согласился взять векселем. Потом почесал лилеющий шрам от плётки, поморгал рыжими ресницами, подсунулся к уху Егорова и шепнул:

— Давай ещё другие акции тихо продадим, а?

— А у меня что, они тоже есть? — так же тихо осведомился Егоров.

— На тебя записаны акции трёх компаний, мистер Егорофф! — расплылся в улыбке Иоська Гольц. — С одной компании деньги содрали, остались ещё две. Ещё по полста тысяч, давай, возьмём с каждой, а? Мне отдашь десять процентов, остальные деньги твои. И я тайком удеру в город Чикаго. Там, говорят, собираются люди удачи со всего света. По местному говору — гангстеры. Там меня никто не найдёт!