Валерий Воскобойников - Довмонтов меч

После крещения его воины получили тоже новые имена. Странно, смешно, непривычно звучали они — на них откликались те же люди, только под рубахами у них теперь были кресты. Один лишь дядька Лука остался при своём христианском имени. Правда, чтобы не путать его с другим Лукой, псковичом, уличанским старостой, ему уже дали прозвище Лука Литвин.

В тот же день, ближе к вечеру, Довмонт навестил немецкого рыцаря. Рыцарь лежал в доме у молодой вдовы. Муж её, как сказали князю, был зимою убит такими же рыцарями на Псковской земле. У вдовы была девочка лет семи. Она занималась рукоделием, одновременно отгоняя берёзовой веткой мух от воспалённого тела рыцаря. Немец глаз не открыл, хрипло дыша, он лишь негромко постанывал.

— Ты его береги. Жив будет, награжу, — сказал ей литовский князь.

— Всё, что бусурманами велено, всё исполняю, — отвечала молодая вдова, скорбно опустив глаза. — Только боюсь, он не жилец.

— Что ещё за бусурмане? — удивился Довмонт.

— А лекари бусурманские — старик да этот, с разбойничьей рожей.

— То не разбойник, то его ученик и толмач.

Навестил он и мать. Мать едва вставала, но счастливо улыбнулась, увидев его.

— Покажи-ка крестик, — попросила она его, словно малого ребёнка.

Он тихо засмеялся, обнажил грудь, и она перекрестила его.

— Да помогут тебе святые угодники. Ежели Евпраксия станет проситься с гобой, ты её послушай, — сказала она на прощание, — возьми сюда. И себя, себя побереги.

Княгиня Евпраксия была сестрой матери Довмонта.

Город Полоцк, как и Псков, стоял при слиянии двух рек. Воды небольшой реки Полоты втекали в более широкую и полноводную Двину. Полоцк и назвали в честь Полоты. Стоял этот город ещё в дорюриковы времена. И два века, после варяжского князя Ригволода, правили в нём Рюриковичи, следовательно, полоцкие земли входили в Киевскую Русь. Последний русский князь, Брячислав, выдал свою дочь замуж за молодого видного красавца Александра Ярославича Невского. Свадьба была назначена на дни, когда неисчислимое Батыево войско, уничтожив множество русских городов, направилось селигерским путём к Великому Новгороду. Молодые сомневались — не отменить ли свадьбу, а потом решили устроить её назло врагу. И свершилось чудо: татарское воинство, не дойдя ста вёрст до Новгорода, повернуло назад. Однако Брячислав был последним из русских князей, кто правил в Полоцке долго и на радость жителям. Единая Русь рвалась на огрызки — удельные княжества, Миндовг же был рядом, он собирал литовские земли, нацеливался на русские, и его князья в набегах доходили до Твери. Брячислав последним из князей не только дожил до старости, но и умер в Полоцке своею смертью. Похоронив его, жители пригласили на княжение племянника Миндовга Товтивила.

— Добрее Товтивила я человека не знаю. — Эти слова отца Довмонт помнил хорошо.

Государство, которое создавал Миндовг, состояло вперемежку из русских и литовских земель. Создавал, да не создал. Не поддайся на старости лет любовной похоти, не забудь обо всём из-за Анны, другая бы у него была слава и другая кончина. Теперь же ни Товтивила не стало, ни брата его Тройната.

Полоцку же и вовсе не повезло. Герденя, который был поставлен в город на княжение, мог принести только несчастье.

Не дойдя немного до края лесов, войско остановилось. В пути воевода несколько раз подбирал своих людей, которые тайно присматривали за тем, что делалось в городе. По их словам получалось, что в городе всё спокойно, Герденя же дожидается в дубовых рощах подхода ещё нескольких бояр с дружинами, чтобы скорым броском достичь Пскова и, неожиданно набросившись на соседей, присоединить их к Полоцкой земле.

— А всё жадность, — неодобрительно проговорил воевода, — не даёт дураку покоя.

Сговорились ли Миндовг с Герденей обо всём раньше, или мысль о мерзком предательстве пришла им, когда Анна прибыла на похороны? Теперь и это можно будет выпытать у князя Гердени, если Довмонту удастся потрогать своим мечом его горло. А также и казну обратно забрать. Войшелг, отняв княжество у Довмонта, передал за верное прислужничество Гердене и большую часть его казны. Хорошо, дядька Лука малую казну всегда берег при себе, а то бы были они теперь нищими князем и воеводой над нищей дружиной.

Войско встало на отдых, а Довмонт решил сам лично осмотреть подходы к городу и, если удастся, побывать в самом городе.

Дядька Лука тоже пожелал с ним ехать, но вдвоём-то их обязательно кто-нибудь бы узнал.

— А ежели что с вами обоими приключится, дружину свою на кого оставите? — Этот вопрос воеводы Давида Якуновича всё и решил.

Прав был воевода. Он и князя отговаривал соваться волку в пасть.

— Не княжеское это дело — быть соглядатаем в чужом городе, князья дружины на битву ведут, а не шастают в одежде простых воинов по вражеским местам, — сердито внушал воевода.

И он был прав, но прав был и Довмонт — слишком малы у них были силы, чтобы лезть в битву, не зная местности.

Довмонт выбрал себе напарника — молодого шустрого дружинника, при крещении взявшего имя Василий. Он давно уже нравился Довмонту за весёлую храбрость и скорый ум. Третьего же дал сам воевода. Это был один из лазутчиков, который, как он сказал про себя, знает в городе все ходы и выходы.

Пришлось оставить и своего вороного, да и воинскую одежду взять победнее, и они выехали из леса. Решили назваться они воинами того самого боярина, дружину которого поджидал Герденя. Дескать, приотстали, потерялись, а теперь ищут место, где собирается войско.

Купол полоцкого храма виднелся на другом берегу реки, но до реки надо было преодолеть широченное поле.

Однако им через поле идти было не надо — нехорошо мозолить глаза тем, кто на том берегу, — и они прошли лесом вниз по течению реки, так чтобы из города во время переправы их не видели. Туда, где высокий лес переходил в кусты орешника, потом ольхи и вплотную примыкал к реке. В этом месте они, быстро скинув одежду, связав её в узлы и нагрузив оружие на коней, и переплыли реку.

Теперь надо было объехать по полукругу, чтобы появиться перед городом с другой стороны. Город был окружён высокой деревянной стеной.

— Тоже пока не строят каменной кладки, ленятся, — проговорил Василий.

Платье на них было то, что носили в Литве, и потому, когда они появились перед городскими воротами, никто и не удивился.

— Кто такие? — спросил для порядка стражник.

Объясняться было поручено Василию. Он и сказал, кто они и зачем.

— Так вам надо вон в ту сторону ехать. — Стражник рассмеялся и показал рукой сторону, куда им следовало повернуть. — Вот нескладыки, среди трёх дубов заблудились. Поспешайте, не то завтра утром войско уйдёт псковичей бить.