Валерий Воскобойников - Довмонтов меч

— Чёрт побери! Не бросайте меня, князь.

Он уже валился на бок, и тогда кто-то из дружинников подхватил его и пересадил на свою лошадь вперёд себя. Рыцари продолжали напирать, но до ворот оставалось немного, и дружинники Довмонта, отбивая их, держали узкий проход, чтобы дать уйти сначала раненым, потом ратникам с воеводой. Потом проход стал смыкаться, и князь, в числе последних прорвавшись в ворота, тут же приказал их захлопнуть. Гулко бухнула о землю решётка, которую ковали под присмотром старого рыцаря Лукаса, заскрежетал подъёмный мостик через ров.

Несколько рыцарей прорвались вслед за князем в проход, они тут же под хохот дружинников были сброшены с лошадей. Их повязали и вывели на стену для показа врагам.

Довмонт тоже поднялся на стену. Стенобитные орудия больше не торчали на берегу.

Воин и сам приучен свои раны залечивать. Сколько их у бывалого дружинника — не счесть. Бывало, сядет дядька Лука свои шрамы пересчитывать, Довмонт прежде любил слушать его рассказы: этот шрам за эту битву, этот за эту, тот за ту. И обязательно найдутся один-два, о которых уже и не вспомнить, где ими наградили. Но если есть рядом хороший лекарь, то воин ему не сопротивляется. С лекарями раны проходят быстрее.

Старого Лукаса сразу отнесли к врачевателям. Довмонт отдал им часть своих хором, понимая, что при такой осаде раненых будет немало. Только не ожидал, что первым туда попадёт бывший рыцарь.

Лукаса положили на дубовом полу, сняли доспех, пробитый в разных местах. Ран у него было несколько, по виду не опасных. Но Ибн Хафиз озабоченно сказал несколько слов Убайду на своём языке, отодвинул крест и прильнул ухом к седовласой груди старика. То же сделал после него и Убайд. После этого они по очереди подержали старика, определяя, как бьётся пульс.

— Что там? — спросил князь.

— У него было старое, рваное сердце. С таким сердцем сидят посреди домашнего уюта в окружении любящих родственников, а не идут воевать, — ответил Ибн Хафиз. — Этот человек уже давно брал у меня лекарства, чтобы успокоить сердечную боль. Боюсь, оно больше ему не понадобится.

— Так плох?

— Очень плохо, — скорбно ответил врачеватель, — думаю, надо позвать супругу.

Довмонт приказал осторожно перенести Лукаса в иное место, сюда же сами пришли другие раненые.

Врачеватели немедленно стали ощупывать, обрабатывать их раны. Пришёл и воевода.

— Ну, князь, не думал, что вырвемся! — сказал он весело.

— Что рука?

— Да я и левой могу драться — не впервой, — ответил воевода, морщась, потому что в это время Убайд обрабатывал ему рану каким-то густым настоем. — Едко!

— Едко, зато заживёт скоро, — словно ребёнку, стал объяснять воеводе Убайд. — Такого лекарства у вас нет, это — мумиё, его собирают в горных пещерах.

— По мне, где угодно, лишь бы зажило скорей.

— Дней через пять сможешь взять меч.

— Ну, за пять дней или они нас, или мы их, — сказал воевода и оказался не прав.

Скоро привели супругу Лукаса. В княжеские хоромы она вошла боязливо, сложив руки на большом животе. Следом тоже испуганно, словно спотыкаясь, шла девочка.

Супруга, которая уже раз оставалась вдовой, увидев лежащего на полу Лукаса, всё поняла и сразу запричитала. Лукас услышал её, приоткрыл глаза и, медленно приподняв руку, перекрестил.

— Прощай, жена, береги наше дитя и прости за то, что ухожу столь скоро, — слабым, но торжественным голосом проговорил умирающий рыцарь.

Он поводил глазами, увидел князя, стоящего в стороне, и позвал его.

— Князь, прошу тебя, не забудь о моём ребёнке. — Ему трудно было говорить, он замолчал, чтобы отдохнуть. — И спасибо тебе, ты позволил умереть старому Лукасу мужской смертью!

Прежде Довмонт никогда крепости не оборонял, только штурмовал их. Он знал, что осаждённые за стеной мучаются, но лишь радовался этому. «Пусть помучаются посильнее!» — говорил он, смеясь. Да и осады обычно были короткими: дня два-три, и можно праздновать победу.

Не то было теперь. Когда он проводил линию, вдоль которой строили новую стену, многие бояре удивлялись: нужно ли такое пространство? Теперь они же жаловались на тесноту.

— Не слишком ли князь добр, кто просился, всех и укрыл! — ворчали некоторые. Но что было делать — не отдавать же беззащитных людей рыцарям. Теперь все они жили скучившись, многие спали на земле, бок к боку, знакомые и незнакомые, с малыми детьми и старухами. Кто-то из первых, когда ещё пускали со всем имуществом, и скотину сумел провести. Теперь всюду под ногами носились куры, и орали дурными голосами коровы — го ли от голода, то ли от страха. Ибо так тесно один лишь человек может жить, да и то недолго.

Посадник, ещё не отошедший после потери сына, сбился с ног, чтобы накормить их и напоить. Хорошо, Довмонт зимой предложил запасы хлеба хранить в стенах крома, да колодец обширный был в кроме тоже.

Стенобитные орудия удалось развалить, но осада только начиналась.

Довмонта позвали на башню, и он увидел, что мост наплавной достроен. Более узкий и более хлипкий, чем делали для себя псковичи, но его и делали не надолго — только на время штурма, а после, когда сотрут город, будет и мост ни к чему. По нему узкой цепочкой уже переходили Великую новые рыцарские отряды. Но шатёр магистра пока оставался на той стороне. Сшитый из больших кусков красной и белой ткани, он выделялся яркостью и размерами.

— Где же новгородцы? — спросил посадник у князя так, словно князь должен был это знать.

В Новгород дважды посылали гонцов за помощью. Быть может, их перехватывали в пути? Ответа от князя Юрия Андреевича не было. Не мог он не ответить, если сам предупреждал об опасности.

— И мы им всегда помогали, и они нам, — как бы оправдываясь за непонятное молчание новгородцев, проговорил посадник. — А теперь и гонцов не послать.

С башни хорошо был слышен стук топоров. Рубили в междуречье, со стороны У сохи — старинного высохшего рукава Псковы.

— Лестницы ладят, — догадался Довмонт, — как подтащут, так начнут штурм.

— Ты, князь, поспи, а то тебя не хватит, уже почернел. Говорят, тебе мечом по голове досталось.

— Голова цела, значит, мало досталось, — отшутился Довмонт.

— Я серьёзно прошу, поспи. Город на тебя надеется.

Но Довмонту некогда было думать о сне. Надо было перетащить камни на стену и сложить их кучами для метания. Могут понадобиться и котлы со смолой, но тогда и дрова надо на стене сложить. А как поворачиваться? Ещё неплохо выставить лучников со щитниками. Один прикрывает щитом себя и товарища, а второй стреляет. Магистр тоже додумался о лучниках и призвал своё пешее воинство из побережных народов. Похоже, скоро уже по стене не погуляешь. Главное же, надо думать о ночной вылазке.