Дмитрий Барчук - Две томские тайны

Генералы и адъютанты хранили молчание и смотрели то на фельдмаршала, то на государя. Маленький, сгорбленный, наполовину лысый, наполовину седой, одноглазый, больной фельдмаршал и вальяжный, едва вошедший во вкус большой охоты и предчувствующий скорый триумф российский самодержец ещё какое-то время смотрели друг на друга.

Первым не выдержал этого молчаливого поединка царь.

— Полноте горячиться, князь, — примирительно произнёс Александр Павлович. — Никто не умаляет ваши заслуги перед Отечеством. Прошу простить меня, что я сразу начал с неприятного. Я высоко ценю ваш военный талант. И позвольте мне вручить вам, освободителю России, высшую воинскую награду — орден Святого Георгия 1-й степени!

Лица офицеров осветились улыбкой, они дружно зааплодировали. И даже больше не награде, а разрешению конфликта.

Но, как оказалось, преждевременно.

Император прикрепил орден на грудь фельдмаршала, обнял его, а затем продолжил:

— Но поймите меня правильно, князь. Если бы вы пленили Наполеона, то война была бы окончена. А так нам придётся дальше преследовать его по Европе, до полного уничтожения.

— А зачем нам это нужно, Ваше Величество? — недоумённо спросил Кутузов. — Начавшись на берегах Немана, война здесь же и должна закончиться, как только русская земля будет очищена от последнего вражеского солдата.

Теперь царь не понимал своего главнокомандующего.

— Но мы же не можем бросить Европу на съедение этому корсиканскому чудовищу! Мы должны освободить христианский мир от Антихриста. В этом великая миссия православных людей.

До старого фельдмаршала стратегические планы царя доходили с трудом.

— Зачем проливать русскую кровь ради спасения Европы? Пусть она сама себя спасает! Падение Наполеона более выгодно Англии, нежели России. Нам следует держаться на равном расстоянии и от Наполеона, хозяина Европы, и от Англии, владычицы морей.

Царь укоризненно посмотрел на Кутузова. Что возьмёшь с этого больного старика, не видящего далее собственного носа?

Он свою миссию выполнил. Мавр сделал своё дело. Государь больше не нуждался в услугах «одноглазого циклопа». Теперь он уже видел себя освободителем Европы и благодетелем всего человечества. И никто ему в этом не смел перечить. Участь Кутузова была решена. И если бы не скоропостижная смерть Михаила Илларионовича в самом начале европейского похода, поставившая точку в противостоянии Кутузова и царя, кто знает, какая бы участь постигла героя войны 1812 года.

Бывшие союзники Франции в войне с Россией — австрийский император и прусский король, почувствовав слабость Наполеона после неудачного похода на восток, с лёгкостью предали его и обратили оружие своих армий против тех, с кем совсем недавно в одном строю сражались с русскими варварами. Франц I даже забыл о родственных чувствах к зятю, отцу своего внука.

Но Наполеон продолжал оставаться Наполеоном. Несмотря на численный перевес армии союзников, он ухитрялся громить их по отдельности. Пруссаков — под Люценом, русских — под Бауценом. И даже сражение под Дрезденом он скорее выиграл, чем проиграл у объединённой русско-австрийской армии. Но силы его войск истощались, практически всё мужское население Франции, за исключением мальчишек и стариков, уже давно было «съедено» им в предыдущих баталиях, а на бывших союзников надежды было мало. Силы же противника всё умножались.

Под Лейпцигом в Битве народов войска объединённой коалиции Австрии, Пруссии, России и Швеции уже в два раза превосходили наполеоновскую армию. Первый день сражения не выявил победителя. Пруссаки и австрийцы понесли большие потери. Поляки во главе с храбрым генералом Понятовским [21] Генерал Понятовский — князь Юзеф Понятовский (1763–1813) — польский генерал, маршал Франции. Племянник последнего короля польского и великого князя литовского Станислава Августа Понятовского. Погиб в битве под Лейпцигом. отчаянно сражались за Наполеона, пообещавшего в случае победы свободу и независимость их родине. И только русские солдаты вновь поразили всех своей храбростью. Они стояли насмерть, как при Бородине, и заставили в беспорядке ретироваться французскую конницу.

В разгар второго дня баталии, когда казалось, что союзники вот-вот дрогнут под натиском французов, которым уже некуда было отступать, ведь за ними уже маячила сама Франция, саксонцы неожиданно повернули оружие против своих, вюртембергская кавалерия ударила в спину вчерашним товарищам. Глупый сапер, который должен был подорвать мост после отступления французских войск, сделал это преждевременно. Половина наполеоновской армии оказалась в котле окружения.

Звезда Наполеона закатилась. Удача отвернулась от него. А на европейском небосклоне загоралась новая звезда. Царя Александра I.

Французская столица встречала победителей непогодой. С раннего утра небо затянулось свинцово-серыми тучами, накрапывал мелкий дождь. Клейкие молодые листочки на деревьях ёжились под порывами переменчивого мартовского ветра.

В рабочих предместьях, в кварталах бедноты, несмотря на поздний час, улицы были пустынны, окна домов закрыты. Ни какой привычной городской суеты, снующих туда-сюда пешеходов, гремящих экипажей, горластых торговок на обочинах. Казалось, город вымер. И только редкий цокот подкованных копыт по камням мостовой свидетельствовал о наличии жизни.

Александр въезжал в столицу побеждённого неприятеля на белом коне впереди колонны союзных войск. Рядом с ним горделиво держались в сёдлах союзники — австрийский генерал и прусский король.

Но где же парижане? Неужели они уготовили мне такую же встречу, как москвичи Наполеону? — эта мысль не оставляла царя и омрачала торжество.

Но, слава богу! По мере приближения победителей к центру, город стал оживать. На тротуарах колону встречали женщины и дети. Вначале с опаской, но потом, увидев, что иноземцы улыбаются им, горожане тоже отвечали улыбками. А они не такие и ужасные, эти русские варвары. Вон какой у них красивый и статный царь. И какой он обаятельный! Такой человек не может быть злым и жестоким.

На площади Мадлен колону уже осадила ликующая толпа.

«Слава Александру! Да здравствует русский царь!» — слышалось из толпы.

Одна экзальтированная молодая особа в порыве чувств даже бросилась к лошади ошалевшего казака. Тот был парень не промах, наклонился, подхватил завизжавшую от неожиданности парижанку и посадил её на лошадь впереди себя. Толпа взревела от восторга. А юная грация теперь радостно восседала в объятиях бородача и приветливо махала платочком своим сгоравшим от зависти подругам.

Счастливый царь находился на верху блаженства. Сбылась его сокровенная мечта. Он победил самого Наполеона. Освободил всю Европу. И сейчас покорённый им Париж встречал его ликованием. Александр Павлович приветливо помахивал рукой в белой перчатке восторженным парижанам, незаметно отирая слёзы с глаз. Он плакал от счастья и радости.