Дмитрий Пучков - Русско-японская война 1904–1905 гг. Потомки последних корсаров

Главные паровые магистрали «Рюрика» были повреждены еще в начале седьмого часа. Из перебитых паропроводов вырывался горячий пар, и на батарейной палубе было так же жарко, как бывает в котельных отделениях, когда корабль движется полным ходом.

Палубы были искорежены. Тем не менее те из артиллеристов, кто еще был способен передвигаться, продолжали и в этом кромешном аду ремонтировать некоторые орудия. Они рассчитывали еще нанести какой-то вред неприятелю.

Кроме того, серьезные повреждения получила ходовая установка крейсера. Были разбиты два котла, сместился от взрыва фундамент одной из котельных групп. В нижних отделениях постоянно накапливалась вода, кое-где уже начали сдавать переборки, не выдерживая ее давления.

Повреждения «Громобоя» в бою 1 августа 1904 года Схема из книги Р. М. Мельникова «"Рюрик" был первым» (Л.: Судостроение, 1989)

Повреждения «России» в бою 1 августа 1904 года Схема из книги В. Е. Егорьева «Операции владивостокских крейсеров в Русско-японскую войну 1904–1905 гг.» (Л.: Военно-морское издательство НКВМФ СССР, 1939)

Откачивать воду приходилось едва ли не вручную – все главные циркуляторные насосы давно уже не действовали. Вышли из строя и все приборы управления и связи.

Из восьмисот человек команды убито и тяжело ранено было более двухсот. Легкораненые в большинстве своем оставались в строю, и сколько их точно, не знал, наверное, никто.

К японцам спешило подкрепление. От южной оконечности острова Цусима на звук выстрелов пришел крейсер «Нийтака». А вскоре появились авизо «Чихайя» с миноносцами и крейсер «Цусима». К финалу многочасовой баталии вся эскадра адмирала Уриу собралась в Корейском проливе.

Лейтенант К. П. Иванов, младший артиллерийский офицер крейсера «Рюрик»

Лейтенант Иванов собрал уцелевших офицеров «Рюрика» на последний военный совет. Некогда за столом кают-компании корабля собирались 22 офицера. Теперь пришли лишь трое: лейтенант П. Постельников, мичманы А. Ширяев и К. Шиллинг. У машин остался не покинувший своего поста старший механик А. Гейно, а где-то на батарейной палубе ремонтировал поврежденную пушку артиллерист Д. Плазовский. Убито было шесть офицеров и девять ранено.

Решение совета было единогласным. Так как далее держаться уже невозможно, пора открыть кингстоны крейсера, а оставшееся до затопления время посвятить спасению его экипажа. Вопрос о капитуляции не ставился, ни у кого и мысли подобной возникнуть не могло…

А. А. Гейно, старший механик крейсера «Рюрик»

Раненых было уже более трехсот. Их выносили на верхнюю палубу, привязывали к пробковым матросским койкам и осторожно спускали в воду, поскольку все катера и шлюпки «Рюрика» были испорчены попаданиями. Единственный наскоро отремонтированный катер отдали тем, кто пострадал особенно тяжело.

…Еще в 1895 году Брассей предсказал «Рюрику» именно такой конец: когда в бою будут уничтожены артиллерия и системы управления, останется только открыть кингстоны. Если, разумеется, команда не предпочтет плен. Предсказание, основанное на подробном знакомстве с конструктивными особенностями крейсера, сбылось до деталей. Вот только вопрос о сдаче в плен даже не поднимался на последнем совете офицеров!

Японцы, несомненно, видели, что «Рюрику» приходит конец. Но обстрела не прекратили. Именно в эти минуты был убит Д. Плазовский и тяжело ранен военврач Э.-М. фон Брауншвейг, который отказался от места в катере и предпочел умереть на палубе своего корабля.

Крейсер «Нанива» еще долго продолжал обстреливать погибающий корабль. Зачем? Бессмысленная жестокость победителя?.. Впрочем, слово «победитель» в данном случае мало подходит «Наниве». В победоносной для Японии войне этот крейсер дважды не смог записать на свой счет трофей. Во второй раз на его глазах в безнадежной ситуации русский корабль безмолвно отвергал предложение сдаться и открывал кингстоны…

Первым был «Варяг».

По приказу лейтенанта Иванова старший механик А. Гейно стравил пар из оставшихся котлов. И, как принято в подобных случаях, объявил кочегарную вахту свободной от своих обязанностей. Свободной теперь уже навсегда.

Машинную команду тоже поблагодарили за службу и отпустили наверх, только двое матросов – А. Мангулов и Н. Шестаков – остались в отделениях, чтобы выполнить свой последний долг. Открыть кингстоны. Они вышли на верхнюю палубу последними вместе со своим командиром.

В это время на горизонте показались броненосные крейсера Камимуры. Но «Рюрик» уже завалился на борт и через 12 минут окончательно исчез под водой. Только тогда японцы наконец прекратили стрельбу и в наступившей тишине начали брать «с воды» пленных. Взято было 625 человек, из них 230 раненых.

Было 2 августа. У острова Рикорда, на ближних подступах к Владивостоку, патрулировали акваторию шесть русских номерных миноносцев. Горизонт заволакивало туманом, столь привычным в этих местах, когда с южных румбов возникли на горизонте два нескоро приближающихся дыма. И в полном безмолвии – без сигналов и салютов – к дежурному отряду медленно подошли «Россия» и «Громобой» – в пробоинах и ржавых пятнах обгоревшей краски.

Всего несколько часов назад они похоронили в море убитых: 47 матросов и офицеров с «России», 82 – с «Громобоя». Кажется странным, что лучше защищенный «Громобой» понес больше потерь в личном составе в этом сражении. Скорее всего, дело было в том, что по приказу командира крейсера Н. Д. Дабича в течение всего боя не покидали своих постов комендоры нестрелявших малокалиберных пушек на марсах и открытой палубе. А на «России», как только стало ясно, что дистанция боя не позволяет стрелять из трехдюймовок, резервные расчеты спустились под броневую палубу.

Обоим уцелевшим в бою крейсерам предстоял длительный ремонт. Лишь через два месяца смог выйти в море «Громобой», а «России» пришлось провести у причальной стенки возле ремонтных мастерских на месяц дольше.

К этому времени артурская эскадра уже не представляла собой серьезной боевой силы и медленно умирала под японскими обстрелами на внутреннем рейде осажденного города.