Маргита Фигули - Вавилон [litres]

Лицо его дергалось, на животе колыхалась ночная одежда. Наклонившись вперед, Валтасар испытующе заглядывал в лицо пророку. Но ничего нельзя было на нем прочесть.

Царь заговорил с еще большим пылом и добавил угрожающе:

– Царь без царства, надутый павлин, Мардук опалит твои крылья. Да-да, Исме-Адад примирился со мной и сказал, что только тот, кто чтит Мардука, прочно владеет троном. Оттого-то я и помирился с Мардуком. – Валтасар сделал паузу и улыбнулся пророку. – Видишь, я и сам разгадал свой сон. Но, радуясь грядущей победе над Киром, отпускаю тебя на волю. Об этом просила меня благородная Телкиза, она призналась, что обещала Зоровавелю, – царь снова улыбнулся, – будущему правителю Израильского и Иудейского царства, помочь тебе. – Валтасар задумался. – Вступилась она и за твоих соплеменников. – Он снова погрузился в раздумье. – Не посулил ли ей Зоровавель корону израильско-иудейской царицы?.. Я знаю Телкизу с малых лет. – Глаза его блуждали, словно созерцая далекое прошлое. – Она всегда отличалась непомерным тщеславием. Но я желал бы ей стать царицей Вавилонии, – сказал царь, а про себя подумал: «Должно быть, это она подстрекает Набусардара захватить престол, так уж лучше наречь ее царицей Иерусалима…» – По ее просьбе я согласился освободить вас из плена, но страна и все дороги, ведущие из моего царства, еще в руках Кира. Когда мы одержим над ним победу, я отпущу евреев. Вавилонии хватит рабов из персидских солдат. Вы же станете платить мне дань и послушно исполнять мои указы. Как только окончится война, составим уговор. Я отпускаю тебя.

Когда Даниил поднялся со скамьи, Валтасар задержал его, сказав с царственным достоинством:

– Можешь порадовать опечаленное сердце царицы Вавилона, потому что я стараюсь изгнать из своей души ненависть и злобу. Ты был прав, сказав мне когда-то, что я слишком молодым оказался на халдейском троне. За те два года, что длится война, я не раз вспоминал твои слова, убеждаясь в их мудрости. Сколько пользы принесли бы они мне в молодости, не воспротивься я им тогда. Но в своей гордыне и упрямстве я пренебрегал советами старших. В дни моей беспечной юности старики тяготили меня. Однако опыт показывает, что за сединами кроется мудрость. Может, ты еще понадобишься мне. Теперь же ступай, ты свободен.

Сомкнувшись за Даниилом, драпировки на дверях еще колыхались, словно от дуновения ветра, когда вдруг снова распахнулись и перед царем предстал Набусардар.

Низко склонив голову, он сказал без промедления:

– Да простит меня царь, что осмелился так рано потревожить его величество, но я спешу сообщить тебе весть – этой ночью персы отступили. Они так далеко отошли от стен Вавилона, что наши воины потеряли их из виду.

Валтасар, сдвинув брови, уставился на верховного военачальника. Оторопев, он долго и непонимающе смотрел на его губы. Не обманывает ли его слух? Персы отошли от города, персы отступили, персы сложили оружие? Неужто персы почувствовали себя недостаточно сильными? Неужто персы решили покинуть их страну и вернуться за Эламские холмы?

– Жив я или мертв? – спросил Валтасар.

– Жив, государь.

– Так значит, я не ослышался? Ты сказал, что персы сняли осаду и возвращаются в Персию? Стало быть, сон в руку, в руку… Вот теперь впору потребовать: «Налейте мне вина! Налейте мне вина!» Ты сказал, что персы возвращаются в Персию?

– Я сказал, государь, – поправил его Набусардар, – я сказал – персы отошли так далеко, что наши дозорные на стенах потеряли их из виду.

– Стало быть, они возвращаются в Персию!

– Это еще неизвестно. Может быть, они отошли, чтобы выждать и собраться с силами. Хорошо бы не мешкая отбросить их к границе или, может быть, даже за нее. Войска Кира измотаны, и наша армия наверняка одолела бы его. Но я не могу ей приказать выйти за стены города. Для этого мне нужна если и не более сильная, то по крайней мере такая же конница, как у Кира. Тогда мы очистили бы нашу землю от врагов. Но беда в том, что арабы, эти проклятые арабские провинции, мой царь, прислали нам только часть обещанных коней.

– Почему только часть?! – рассвирепел Валтасар. – Так-то они исполняют волю своего повелителя?!

– Вместо пшеницы и ячменя они требовали в уплату золото.

– Почему же вы давали им пшеницу и ячмень, если они просили золота?

– Таково было твое повеление, ты сказал, что пшеница и ячмень – то же золото, и если они будут недовольны, не давать ничего. Из-за этого наша армия осталась почти без конницы.

– Гм… – язвительно хмыкнул Валтасар. – То ты толкуешь мои повеления вкривь и вкось, стоило же арабам отказаться от пшеницы и ячменя – и ты не дал им ничего! Чем это объяснить, князь? – Валтасар искоса взглянул на верховного военачальника. – Или, может быть, правы те, кто утверждает, что ты хотел нанести поражение не персам, а мне, своему царю? Теперь мне все понятно. Твое тщеславие не знает меры, ты ждешь не дождешься той минуты, когда сможешь объявить себя царем Вавилонии!

– Государь… – только и выговорил пораженный Набусардар.

– Мне все известно, – Валтасар расставил руки, опершись ими о ложе, – мне ведомы все твои помыслы. Я ждал лишь конца войны, чтобы рассчитаться с тобой и с персом. У тебя и у Кира – одно на уме, оба вы хотите лишить меня трона. Когда-то я Эсагилу подозревал в том, что она ведет подкоп под мой трон, но теперь вижу, этим занимаешься ты, Набусардар.

– Государь, не понимаю, как можно говорить такое в эту минуту?

– Ты не желаешь понимать! – грубо оборвал его царь.

– В то время как я ежедневно подвергал свою жизнь опасности ради тебя и народа, ты, выходит, слушал наветы моих недругов? Поняв, что с помощью Кира ей не прибрать к рукам вавилонский престол, Эсагила стала заигрывать с тобой, иного выхода у нее не оставалось. Не так давно ты молился в ее храме и принес Мардуку щедрые жертвы. Ты снова готов отдать свой народ в рабство Эсагиле. Не за это умирали мужественные сыны Вавилонии!

– Не забывайся! Перед тобою твой повелитель, сын богов! Хотя ты и первый после богов и царя муж в государстве, однако будь осмотрителен. Тебе не мешает поучиться скромности.

Набусардар стиснул зубы и, словно острием меча, пронзил царя взглядом.

– Да-да, не мешает, – повторил Валтасар, – во мне и то нет столько гордыни и чванства, а я царь. Боги не благоволят к заносчивым. Советую склонить перед ними главу!

– С каких это пор царь царей покорился Мардуку? Если память мне не изменяет, два года тому назад ты бросил Мардуку вызов.

– Мардук помог нам одержать победу.

– Выходит, не Набусардар, а Мардук защищал от врагов стены Вавилона?

– Истинно, Мардук, царь небес, наместником которого на земле являюсь я.

Возмущенный до глубины души, Набусардар тяжело дышал.