Стивен Прессфилд - Последняя из амазонок

Оставшиеся на ближнем берегу воины торопливо формировали заградительный строй. Не рассчитывая выстоять в конной схватке, они сооружали завал из перевёрнутых кибиток и трупов быков, которым тут же перерезали глотки.

Теперь амазонки мчались во весь опор. Было видно, как всадницы первой шеренги берут поводья в зубы и, сжав в левой руке тугой составной лук, изготовленный из ясеня и рога, накладывают на тетивы вынутые из колчана стрелы с отточенными до остроты бритвы наконечниками. Стрелы, чей смертоносный полёт они посвящали Аресу, Тёмной Луне Гекате и Артемиде Безжалостной.

Далеко впереди я углядел Селену и предводительницу Алкиппу, врубавшихся в ряды врагов рядом с Ипполитой, но, когда мне удалось доскакать до этого места, там уже не осталось ничего, кроме вражеских трупов в иссечённой броне. Амазонки, перешагивая через них, срезали с павших скальпы.

Река бурлила, запруженная лошадьми и спасающимися скифами.

Суть всех рассказов, повествующих об этом побоище, и песен, благодаря которым оно приобрело широкую известность, сводится к тому, что Боргесову орду настигли и перебили посреди реки. В действительности, однако, всё было не так. Настоящая резня произошла не в воде, а на дальнем берегу, когда сотни успевших переправиться беглецов неожиданно для себя оказались лицом к лицу с новыми силами амазонок. Отряды под командованием Антиопы, Элевтеры, Скайлеи и Стратоники — те, которые перебрались через Танаис выше по течению, — теперь оседлали высокий берег, отрезав врагам путь к спасению. Когда они появились, мне как раз удалось, кое-как совладав с артачившимся Сучком, добраться до мелководья у островка посреди реки. И вот что я оттуда увидел.

Воительницы Амазонии, частично конные, частично спешившиеся, перекрыли людям Боргеса путь в родные степи. Скифы, не ожидавшие столкнуться с противником на другом берегу, сбились в воде беспорядочной толпой, тогда как укрепившиеся на кручах над рекой амазонки осыпали их тучами стрел и копий.

Впрочем, очень скоро скифские воины опомнились: снизу вверх полетели стрелы, дротики, копья и метательные топоры, а потом скифы ринулись на прорыв. Там, где амазонки засели над обрывами высотой в десять, а то и пятнадцать локтей, воительницы выбивали своих врагов, словно рыбу острогами, почти без риска для себя, но в других местах, где берег был не столь крут, отдельным группам Боргесовых воинов удалось сойтись с девами врукопашную. Те, сомкнув ряды, отбивали эти атаки, после каждой из которых перед их позициями оставалось множество трупов.

Тем временем двухтысячное войско Ипполиты наседало на скифов с тыла, с реки. Стоя по грудь в воде, они осыпали оказавшихся в смертоносных тисках беглецов убийственным дождём — таким же, какой проливался на них с высокого берега. Свист метательных снарядов заглушался воплями людей и конским ржанием. Некоторые скифы получили по десять, а то и по пятнадцать ран, но, даже истыканные стрелами, как ежи, упорно пытались прорвать заслон.

Впрочем, и дочери тал Кирте недолго удовлетворялись тем, что поражали врагов на расстоянии. Подгоняемые резкими, неудержимыми чувствами — «аутере» и «лисса», воодушевлением и жаждой крови, — они, спешившись, устремились в бой. Амазонки разили своих противников секирами, мечами, копьями и кинжалами.

Со стороны происходящее могло показаться своеобразной грандиозной скульптурной композицией: тела сражающихся переплелись так, что невозможно было вычленить из единой массы кого-либо одного. Здесь были представлены все возможные боевые приёмы и способы человекоубийства. Случаев трусости не замечалось ни с одной стороны: противники умирали и убивали с беспримерной отвагой. Я видел Тесея, с ног до головы в крови, Антиопу и Элевтеру, охваченных, как говорят поэты, ненасытной жаждой убийства. Обе женщины рыскали по полю в поисках Боргеса, ибо каждая из них жаждала завладеть его головой.

Казалось, вырваться из смертельной западни не удастся ни одному врагу, однако, как выяснилось, всего несколько дней назад на реке закончился паводок, и ниже по течению, там, где берег был не настолько крут, образовался размыв. Это позволило части вражеской орды, прежде всего кибиткам с женщинами и детьми, удалиться по оврагу вглубь побережья, в местность, известную как Иссохшие холмы. Боргес, скорее всего, ушёл с ними.

К тому времени, когда я перебрался через реку, Тесей уже призывал к прекращению побоища, но амазонки впали в такое неистовство, что в этот момент даже сам факт их принадлежности к человеческому роду мог вызвать сомнения. Ведомые Антиопой и Элевтерой, они ринулись в погоню за кибитками Боргеса. Ими двигало стремление не оставить в живых ни одного врага. Кроме того, они жаждали вернуть черепа своих сестёр. Те самые, которые скифы собирались сложить на погребальный курган Арзакеса, брата своего вождя.

Впоследствии мне рассказали, что между утёсами и Иссохшими холмами проходит пастушья тропа, по которой обычно перегоняют на сезонные пастбища овец и коз. Именно там амазонки и настигли уходящий обоз. Женщин в кибитках было тысячи три, воинов при них — в десять раз меньше. Вдобавок воительницы обрушились на скифскую колонну в тот момент, когда беглецы сгрудились у створа ущелья. Мужчины, прикрыв отступление с тыла, стояли насмерть и сложили головы все до единого. Потом настала очередь женщин и детей, в тесноте лощины не имевших даже возможности разбежаться в стороны.

Умчаться вперёд успел лишь сам Боргес с ближайшими подручными. Амазонки убивали всех без разбора, мужчин и женщин, стариков и младенцев. С некоторых снимали скальпы, иным, чтобы не терять времени, просто отрубали головы. Тесей и афиняне в этой бойне участия не принимали. Чтобы остановиться, им даже не требовалось приказа, ибо учинённая воительницами кровавая расправа над беззащитными беглецами повергла их в ужас.

Через некоторое время бешенство амазонок поостыло, однако они, теперь уже с холодной жестокостью, продолжали выискивать укрывавшихся, твёрдо вознамерившись не оставить в живых никого. Это относилось не только к людям: они перебили всех скифских мулов, ослов и упряжных быков. Женщины перерезали им глотки секирами, так что сухая трава на дне лощины вся пропиталась кровью.

Я видел, как амазонки, окровавленные с головы до ног и настолько уставшие, что уже не имели сил ехать верхом или даже поднять топор, бродили, шатаясь, между кибиток. Вытаскивая оттуда детей, включая грудных младенцев, даже девочек, мстительницы закалывали и потрошили их, как свиней, умываясь детской кровью. Но страшнее всего были даже не деяния степных дев, а выражения их лиц. При виде того, что весь этот кровавый кошмар девы вершили с радостными улыбками и весёлым смехом, эллинов поражала немота.