Мамсур Цаллагов - На войне Дунайской [Документальная повесть]

Выполнив данное поручение, после ряда молодецких схваток с турецкой конницей, разъезд вернулся в отряд. Тутолмин просил Скобелева поблагодарить отважных охотников — они «были замечательно хорошо подготовлены подойти ближе к туркам».

Владикавказско-осетинский полк, помимо разведки, выполнял еще одну важную обязанность. Терцы и осетины должны были ограждать болгарское население от грабежей и разбоя башибузуков, охранять становища бездомных женщин, детей и стариков, спасать остатки их имущества. Кстати сказать, этим пользовались турки, засылая в тыл русской армии своих лазутчиков под личиной беженцев.

Лесистая местность на подступах к Типаве и по южной стороне сельвинского шоссе давала приют — башибузукам. Зная все тропинки в этих местах, они пробирались по ночам в болгарские деревни, грабили население, угоняли скот.

15 и 17 августа под Типавой и 19-го под деревней Острец разъезды Владикавказско-осетинского полка начисто вырубили несколько бандитских шаек, после чего башибузуки не появлялись больше в этих местах.

Между тем Кавказская казачья бригада усиленно готовилась к взятию Ловчи. От предстоящего сражения в немалой степени зависела участь Шипки и безопасность района Селави. «Пока жестокий бой на перевале Шипки не разрешится, — сообщал в Кавказскую бригаду начальник штаба Сельвинского отряда — до тех пор отряд генерала Скобелева должен служить заслоном для Сельви. Из Сельви на Шипку уже взята бригада».

День за днем происходила перегруппировка войск Западного отряда для предстоящего наступления на Ловчинский укрепленный лагерь. Владикавказско-осетинский полк занял свои прежние позиции в районе Омаркиоя на левом берегу Осмы. Такое расположение предвещало полку и всей бригаде быть в роли наконечника копья, пущенного в Ловчу.

Вскоре это подтвердилось. 21 августа начальник штаба Скобелевского отряда, капитан генерального штаба Куропаткин прислал командиру Кавказской бригады распоряжение: «Сегодня в ночь большая часть батарей будет поставлена на позицию. С рассветом начнется артиллерийская подготовка и утром — атака центра позиции Рыжей горы. Эту атаку поручено вести генералу Скобелеву».

Перед рассветом 22 августа Владикавказско-осетинский полк выдвинулся на первую линию боевого порядка бригады — по обе стороны шоссе Ловча — Плевна. В задачу терцев и осетин входило перекрытие шоссе и, следовательно, охрана правого фланга русских войск, наступающих на город (общее командование этой группой было возложено на генерал-майора князя Имеретинского).

В назначенный час приданная полку 8-я Донская батарея горных орудий открыла дружный огонь по северо-западным высотам Ловчи.

Бой начался. Вскоре командир Кавказской бригады получил записку начальника штаба отряда: «Велено передать, что стоите на плевненском шоссе хорошо. Всеми мерами демонстрируйте на Микре [16] Микре — деревня юго-западнее Ловчи. . Непременно стреляйте. Нам необходимо отвлечение, ибо в 11 или 12 часов идем в атаку левым флангом Скобелева. Развязка у нас во многом зависит от вашей энергии. Паренсов.»

Турецкая артиллерия открыла массированный огонь по центру отряда Имеретинского, где наступала бригада генерала Добровольского.

Владикавказцы выкатили вперед орудия и повели стрельбу в упор по флангу вражеской батареи и по ложементам турок, расположенным на высоком кургане. Противник обратил огонь в эту сторону.

Осетинский дивизион и 1-я сотня терцев стояли правее батареи и готовы были к демонстративной атаке на Микре.

Весь полк стоял в досягаемости ружейного огня и нес потери, но он отвлек внимание турок и дал возможность 3-й пехотной бригаде Добровольского двинуться вперед через реку Осму.

Полковник Левис выслал вперед стрелков из 1-й сотни терцев на гребень прилегающего холма, и через час упорной перестрелки турки покинули ложементы. Сотня потеряла несколько человек ранеными.

Владикавказско-осетинский полк двинулся вперед. Пехота Добровольского рассыпалась редкой цепью по берегу. С господствующего кургана раздались выстрелы по русской пехоте, но взвод 8-й батареи вновь приковал к себе внимание турок и вызвал их огонь на себя. Вскоре батарейцы подбили одно турецкое орудие, а через мгновенье на кургане раздался оглушительный взрыв — русский снаряд попал в склад зарядных ящиков.

Сражение переметнулось с высот на долину Ловчи. Полковник Левис выжидал момента, когда турецкая пехота начнет отход на Микре, чтобы ударить «в шашки».

Бой принимал все более ожесточенный характер. Пехотинцы, наступающие слева от владикавказцев, брали один окоп за другим, пулей и штыком выбивая турок из насиженных мест.

Паренсов прислал с офицером записку кавказцам: «Вступаем в город, но тыльный редут еще не взят, — атакуем. Делайте свое дело по усмотрению и войдите в Ловчу, наблюдая за Плевной и Микре».

Чувствовалась близость развязки. Батарейцы продолжали пальбу по большому кургану; там уже началась какая-то подозрительная возня турок.

«А Левис, как орел, выслеживал свою добычу, — вспоминал впоследствии командир бригады. — Отделившись от полка, он и человек пять его оруженосцев не сводили глаз с высокого кургана. Он должен был уловить то мгновенье, когда погнутся турки, и броситься с полком наперерез дороги к Микре».

Наконец над курганом взвилось боевое знамя Скобелева. Цепи русской пехоты устремились под барабанный бой в котловину Ловчи.

— Пора! — воскликнул Левис. Терские казаки и осетины двинулись вперед. Над всадниками пестрели разноцветные боевые значки сотен на длинных пиках. Из-за соседней с курганом деревни появилась густая колонна турецкой пехоты, она стремительно двигалась в общем направлении на Микре — Плевну.

— С богом, други! Шашки вон! — скомандовал Левис.

И как трепетные птицы из рук полковника вырвались и полетели вперед 1-я и 2-я осетинские сотни, 3-я и 4-я — терские.

На пути всадников появилась невидимая прежде преграда — ручей. Сотни приняли клинообразный порядок, преодолевая ручей в удобном месте.

Турецкая колонна открыла ружейный огонь по конникам. Осетины перескочили речушку и ударили «в шашки» с полоборота направо. Две сотни терских казаков развернулись налево.

Началась невероятная сеча.

В самый ее разгар первая сотня терцев, под командой Астахова, врубилась в тыл неприятельской колонны. А с фронта раздавался боевой клич осетин:

— Тох! Тох!

Земля стонала под копытами славной русской конницы. Турки защищались, как могли, но разве можно было вести разумную стрельбу перед лицом этого «терского вихря»!

Голубой с позолотой значок первой сотни осетин плыл навстречу казакам славного есаула Астахова. Гуда и Татаркан прорубались навстречу им. Турки метались по сторонам, чтобы избежать рокового удара кривой кавказской гурды, но приученные к бою кони сами подлетали к ним, чтобы всаднику сподручней было рубить.