Колм Тойбин - Дом имён

Они там готовы к восстанию, услышал Орест от старика, их тюремщики обленились, утратили бдительность и уже не так хорошо вооружены, как прежде. Захватчиков сбросить будет непросто, сказал старик, но лучшего времени может и не представиться. Леандру лучше поторопиться.

Неспешно и, казалось, сознательно семья нашла способ втянуть Леандра в свои разговоры и пресечь тот сокровенный способ общаться, какой был у Леандра с Орестом. Им удавалось не обращать на Ореста внимания. Когда Леандр это заметил, ему стало неуютно, однако любые его усилия включить Ореста в жизнь дома провалились.

Когда Орест сказал ему наконец, что желает вернуться домой, Леандр не удивился.

– Твоя сестра каждый вечер ходит на кладбище, – сказал Леандр.

– Ты ее видел?

– Мои мать с сестрой видели.

– Если туда пойти, ее там можно застать?

– Выйдешь из этого дома – тебя заметят. Захотят вернуть во дворец.

– Есть ли что-то, о чем с ними не стоит говорить? – Не говори им, что мы останавливались у материной семьи. И ни в коем случае не повторяй то, что услышал в этом доме.

– Можно им сказать, что я вернулся с тобой?

Леандр помедлил, затем ответил:

– Отцу не хотелось бы привлекать внимание к моему возвращению. Потому он и желал, чтобы ты тут остался, тогда они там не узнают. Но он согласен, что теперь лучше будет, если ты уйдешь. Кто-нибудь разведает, что ты здесь. Вообще как можно меньше болтай.

– Есть ли что-то…

– Если выяснишь что-нибудь о моем деде – непременно дай знать. Пусть даже мелочь.

– Кто его забрал?

– Орест, не спрашивай.

– Это Эгист его забрал?

– Кто-то близкий к Эгисту. Возможно, это кто-то близкий к Эгисту.

– Сделаю, что в моих силах.

Через несколько дней Дакия и Ианта повели их вечером по узким проулкам и тропам к кладбищу. Они спрятались за чьим-то надгробием, и Орест наблюдал, как Электра стоит у могилы, шепчет молитвы и воздевает к небесам руки.

– Это могила твоего отца, – прошептала Дакия. Оресту трудно давалось воображать, как человек, которого он помнил, его крупный, властный отец, лежит неподвижно под землей, тело – лишь кости.

Они медленно приблизились к могиле, Дакия и Ианта остались поодаль. Когда Электра вскинула взгляд, Орест почувствовал неотвратимую потребность двинуться к ней, обнять ее, но не меньшая нужда в нем – не выводить ее из себя, словно ее присутствие представляло действительный мир во всей его плотности, а Орест предпочитал оставаться в созданном для него мягком невечном коконе.

Поначалу она не смотрела на него, а вперилась в Леандра. А затем устремила взгляд, впрямую и полностью, на Ореста.

– Мои молитвы были услышаны. Боги улыбнулись мне.

– Я привел его домой, – тихонько произнес Леандр. – Доставил его тебе в сохранности.

Несколько дворцовых стражников уже устремились к ним, но тут Леандр отступил и ушел к матери и сестре. Орест провожал его взглядом, Леандр не обернулся.

Стражники побежали вперед – предупредить его мать, что сын наконец вернулся. Они с Электрой приближались к дворцу по тропе, что вела с кладбища, а мать уже стояла, одна, и ждала его, совершенно беззащитная и полностью уязвимая. Когда он оказался совсем близко, она вскинула руки к небу.

– Это все, чего я хотела, – произнесла она. – Нужно поблагодарить.

Мать обняла его, повела во дворец, выкрикивая указания – в какую комнату его поместить, какую еду подать – и призывая Эгиста, чтоб шел скорее, где бы ни был. Обнимала и целовала Ореста, повелевала слугам, пусть найдут портного, какой сошьет новое подобающее облачение ее сыну.

Появился Эгист, и Орест последовал примеру Леандра, какой тот подал, пока они были в деревне его родственников. Он постарался держаться с достоинством. Словно обремененный более значительными думами, он слегка отстранился, когда любовник матери пожелал обнять его. И все это время он замечал, как пристально наблюдает за ним Электра.

Наутро его обмерили для новой одежды, мать пришла к нему в комнату и вилась вокруг него, наделяя портного замысловатыми советами. Вся сплошь теплота и деловитые замечания.

– Ты стал такой высокий, – сказала она. – Выше своего отца.

На этих словах по ее лицу пробежала тень, в голосе – некое смущение.

– Мне надо кое-что у тебя спросить, – произнес он.

– Ты наверняка многое хочешь выяснить.

– Да, многое, но сейчас я хочу спросить, знаешь ли ты что-нибудь о деде Леандра.

– Ничего, – отозвалась мать. – Вообще ничего. – Покраснев, она выдержала его взгляд. – Время было очень трудное, – продолжила она, – много слухов. Тебя попросили о нем разузнать?

– Нет, но, говорят, его похитили. Тревожатся.

– Какая досада. Но лучше не втягиваться в то, что, думаю, есть неурядица между семьями. Надеюсь, ты понимаешь.

Орест кивнул.

– И самое главное для нас – что ты вернулся домой. Может, ни о чем другом и думать не стоит пока.

Хотя мать и сестра обращались с ним как с мальчишкой – спрашивали, наелся ли он, удобна ли его постель, – всюду во дворце, куда бы ни шел он, его приветствовали с уважением, даже с некоторым благоговением. Для стражи и челяди он был сыном своего отца, вернувшимся занять законное место.

Это означало, что, когда шел по коридорам – а иногда и оставаясь в одиночестве, – он осознавал свою роль и важность. Впрочем, временами ему казалось, что здесь всё так же, как было в доме у Леандра. Его матери удавалось пресекать любые разговоры, беспрестанно благодаря богов за его возвращение и перемежая благодарности многочисленными упоминаниями, как все по нему скучали и что они с Эгистом предпринимали, чтобы добиться освобождения ее сына.

Как и мать, Электра с большей радостью предлагала ему речи о том, что́ значило его отсутствие для нее лично и какое это облегчение – что он вернулся. Он обнаружил, что и мать и сестра теряли самообладание, даже когда им лишь казалось, что он намерен заговорить: если вроде бы готовился что-нибудь сказать, они бросались задавать ему вопросы об удобствах его быта, словно пытались дать понять, что для них он по-прежнему мальчик – сын, младший брат, которого похитили, а теперь он возвратился домой.

Как и семья Леандра, они не интересовались, насколько он понял, что с ним происходило и где он был. Эгист всегда улыбался, завидев Ореста, но за трапезами предоставлял Клитемнестре вести беседу и время от времени покидал трапезную, когда кто-нибудь из его прислужников заявлялся с вестями, и лицо его темнело, хмурилось.

Ореста сразу предупредили о необходимой осторожности: обычно несколько стражников всюду ходили за ним по пятам. Впрочем, однажды, когда он отвлек их внимание, ему удалось пробраться к дому Леандра, но Раиса холодно сообщила ему, что Леандра здесь больше нет и она не знает, где он.