Колм Тойбин - Дом имён

Как-то раз он сидел за столом в комнате у матери с нею, Эгистом и Электрой и заметил, что они исчерпали легкие предметы для разговора и истощили вопросы о нем самом и его удобствах. Ощутил напряжение в комнате, поглядывал на них, пытаясь заметить, кто попробует это напряжение снять. Почти слышал, как мать пытается выдумать что-нибудь милое и умиротворяющее.

– Знаете, – сказала она наконец, – ко мне на прием каждое утро выстраивается очередь – спросить о правах на землю или на воду, люди приходят посоветоваться о наследстве или о старых разногласиях. Эгист говорит, что этого слишком много, что этих людей следует отсылать прочь. Некоторые посетители могут быть даже опасны. Но я знаю их. Я знала этих людей, еще когда ваш отец был жив. Они приходят, потому что доверяют мне – как доверяли вашему отцу. По утрам я впускаю их во дворец. И часто этого им достаточно, а может, достаточно даже тем, кого оставили ждать. Мы позволили им войти во дворец. Я принимаю их в комнате, где раньше размещались стражники вашего отца. Сижу и слушаю. Вскоре, Орест, тебе предстоит быть там со мной, помогать. Тебе тоже необходимо слушать. Пойдешь со мной?

Он, так вышло, отчужденно кивал – как кивал бы, наверное, Леандр, – а мать продолжила рассуждать о задачах, какие она решала, все больше увлекаясь подробностями, все остальные же молчали.

– Скажи мне, что случилось после того, как мой отец вернулся с войны? – перебил ее Орест.

Мать прижала ладонь ко рту, смятенно глянула на Эгиста и вроде бы собралась встать, но потом все же уселась. Откашлялась и посмотрела на сына резко.

– Нам невероятно повезло, – произнесла она. – Мы очень везучи, что живы. И за это следует благодарить Эгиста. Он – тот, кто выведал о заговоре против всех нас, и его сторонники явились вовремя и подавили восстание, которое означало бы конец для нас всех.

Электра уставилась в пол, затем – в окно. – Кто убил моего отца? – спросил Орест.

– Я к этому и веду, – ответила мать. – Кто-то из людей твоего же отца замышлял против него. О, они так походили на друзей! О, что за впечатление они производили – счастливых подчиненных! Должна признать, что ничего странного, когда он прибыл, я не заметила. Возможно, мне стало так легко, когда он оказался дома, что я ничего не заподозрила. И какое это было облегчение – снять с себя тяготы правления.

Она умолкла, вновь приложила руки ко рту и глянула в окно.

– Но что произошло? – спросил Орест.

– Едва ли могу сказать, – ответила мать. – Мы вовремя все узнали, чтобы спасти тебя и твою сестру, – и вовремя, чтобы я успела спрятаться. Но для твоего отца было слишком поздно, слишком поздно. Думать об этом невыносимо.

Голос у нее дрожал.

– Спасти меня? – переспросил Орест. – Ты сказала «спасти меня»?

– Мы постарались, чтобы тебе ничто не угрожало, – ответила мать.

– Зачем меня увели в такую даль те люди, – спросил он, – если всего-то надо было спасти меня и сделать так, чтобы мне ничто не угрожало?

– Чтобы твоя жизнь точно была в безопасности, – отозвалась мать. – И чтобы ни один наш враг до тебя не добрался. Они бы пришли за тобой, если бы мы поступили иначе.

– Кто отдал приказ увести меня в то место, а не в какое-нибудь другое?

– Это была ошибка, – сказала она. – Мы вскоре поняли, что это ошибка. Размышляя об этом позднее, я осознавала, что это ошибка.

Голос ее прерывался.

– Понимаешь, Орест, я не управляла теми людьми. Это все Эгист, но и он ими не правил. Я думала, так будет безопаснее всего. А потом мы послали тех двоих искать тебя, и они не вернулись. Потом слали еще, но они тебя не нашли. И я думала, что все пропало и мы тебя потеряли. Считала, что и отца твоего, и тебя мы утратили. И сестру твою Ифигению. Думала, что теперь у меня осталась только Электра. Те люди сказали нам, когда вернулись из поисков, что тебя не отыскать. Мы сделали все, но не владели обстоятельствами. Эгист, владели ли мы обстоятельствами?

Эгист опрокинул свой напиток. Быстро поднял кубок и одарил мать Ореста свирепейшим, необычайно угрожающим взглядом. Затем спокойно налил себе еще.

– То было время переполоха, – продолжила мать. – И мы старались изо всех сил. Мне остается лишь благодарить богов, что наконец-то мы все в безопасности.

– Там, куда ты меня отправила, я в безопасности не был.

– Орест, – сказала мать, – это не моих рук дело. Орест отодвинул стул, встал и прошелся по комнате.

– Что здесь делает Эгист? – спросил он.

– Он нас стережет.

– Почему он с нами в одной комнате? За одним с нами столом?

Орест заметил, как у Электры от изумления открылся рот.

– Был бунт, – сказала мать.

– Поэтому ему надо сидеть с нами? – спросил Орест, глядя прямо на Эгиста. – Наверняка же можно питаться без него за нашим столом?

– Орест, – проговорила мать, – он – все, что у нас есть. Мы все в опасности.

Возвращаясь на свое место, Орест прошел мимо Эгиста, помедлил у него за спиной, потянулся и потрепал Эгиста по волосам – так же любовно и посемейному, как старуха когда-то трепала Митра.

Эгист вскочил, словно ему угрожают или на него напали.

– Орест, не надо так! – возопила мать.

– Не сомневаюсь, что ему тут очень рады, – сказал Орест и вновь занял свое место.

Позднее, перебирая в уме сказанное матерью, он понял, что запомнил ее голос – и печальное, растерянное выражение у нее на лице, когда речь зашла об отце и Ифигении. Он не собирался дерзить Эгисту так открыто, как в итоге получилось. Орест сказал то, что сказал, едва ли не в шутку, однако, пока говорил, как выяснилось, слова оказались вне его власти, в отличие от того, как складывались подобные разговоры у них с Леандром – те-то завершались смехом. И следом он взъерошил Эгисту волосы – чтобы явно дать тому понять, что ничего плохого Орест не желает. Отклик Эгиста и матери показал, до чего они взвинчены.

Когда Электра пришла в тот вечер к нему в комнату, он уже собрался объясниться с ней, но она сказала, что надолго задержаться не сможет, однако ей необходимо предупредить его, чтоб остерегался, что за ним наблюдают и каждое сказанное им слово отмечают.

– Кто наблюдает? – спросил он.

– Им надо знать, на чьей ты стороне.

– В смысле, матери и Эгисту?

– Следи за всем, что говоришь. И вопросов больше не задавай.

Она глянула на дверь, словно за ней кто-то мог подслушивать.

– Мне пора, – прошептала она.

Назавтра, когда Орест шел из своей комнаты в материны покои, он увидел, как к нему приближается Эгист. Орест остановился, приготовился его приветствовать, обрадованный тем, что им выпала возможность побыть наедине, возможность, если ему позволят заговорить, объяснить так или иначе, что́ вчера произошло. Эгист, однако, завидев Ореста, развернулся, будто вспомнил о чем-то, и ушел прочь.