Колм Тойбин - Дом имён

Они медленно пробирались подальше от дворцовых земель, через кладбище, Орест и стражник поддерживали бормотавшего себе под нос и стенавшего Митра.

По сравнению с тьмой подземной тюрьмы ночь казалась чуть ли не залитой светом. Они миновали первый дом у поворота в переулок, стражник жестом велел Оресту остановиться. Кобон стоял у стены, ждал. Стражник сказал, что вернется во дворец, предоставит Оресту с Кобоном вести этих двоих к убежищу.

Пока шли, никого не встретили. Орест не знал, расставляют ли обычно в переулках стражу на ночь, но решил, что наблюдают за этими переулками пристально. В суматохе дворца он прикидывал, что непосредственно прилегающие к нему земли, где скрывается столько возможной угрозы, бдительно стерегут, особенно по ночам. Но сейчас здесь никого не было. Стражник был прав, а это означало, понял Орест, что Леандр и его сторонник, должно быть, располагают значительной тайной поддержкой среди стражи, а правила безопасности в отсутствие Эгиста смягчились.

Вот так им удалось двигаться к своей цели без всяких помех. Насколько понимал Орест, никто даже не видел, как они прошли. Дом был маленький и неприметный. Дверь открыла женщина, проводившая их внутрь. Вскоре она принесла им еду и питье, Митра отвела в дальнюю комнату, уложила.

Орест отдавал себе отчет: чтобы вернуться во дворец до рассвета, выходить ему предстоит скоро. Было б хорошо, если б не пришлось объяснять свой поступок ни матери, ни Электре.

– Где Леандр? – спросил Теодот.

– Не здесь, – сказал Кобон.

– Где он?

– Ушел освобождать своих дядьев. Идет восстание, – ответил Кобон.

– Где Митр – младший? – спросил Теодот, глядя на Ореста.

– Он умер, – прошептал Орест. – Умер до того, как мы вернулись.

Теодот вздохнул.

– Отцу его не говори, – сказал он. – Его отец жил лишь тем, что сможет увидеть сына.

– Надо сказать, – возразил Орест. – Я обязан сказать, что Митр перед смертью был счастлив.

– Перед смертью не счастлив никто, – сказал Теодот. – Его отец долго не проживет. Ты должен сказать ему, что его сын вернулся с тобой и с Леандром, а затем вместе с Леандром ушел, но скоро вернется. Ты обязан сделать так, чтобы он поверил в это.

Орест не шелохнулся. Ему захотелось немедленно убраться.

– Ты должен пойти к нему сейчас же. Он ждет – и ждет он этого, и когда его семья явится к тебе, ты обязан рассказать им о том, как сейчас поступишь, – чтобы они подтвердили твои слова.

– Его семья? – спросил Орест, глядя на Кобона.

– Кому-то придется сходить и сказать семье Митра, что его освободили, – проговорил Теодот.

– Нет никакой семьи, – быстро молвил Ко-бон. – Дом сровняли с землей. Говорят, всю его семью перебили и похоронили там же. Мы думали, его погребли вместе с ними. Наверное, Митра забрали прежде, чем всех их убили.

Теодот охнул и склонил голову.

– Он долго не протянет. Нужно сказать ему, что его сына освободили и он ушел с Леандром, а еще – что его жена, сыновья и дочери скрылись, когда его схватили, и сейчас они где-то далеко отсюда.

– Он пожелает увидеться с ними, – сказал Кобон.

– Скажите ему, что, когда будет безопасно, они вернутся.

– А если он выживет? – спросил Кобон.

– Не знаю, что мы станем делать, если он выживет, – ответил Теодот.

Из комнаты, где лежал Митр, донеслись тихие стоны.

– Иди к нему немедля, – велел Теодот.

Митр, когда Орест вошел к нему, дышал с большим трудом. Потянулся к Оресту, попытался взять его за руку.

– Он в безопасности, мой сын? – спросил Митр.

– Да, – ответил Орест. – Мы сбежали оттуда, где нас держали.

– А дальше как было?

– Нашли дом у моря. Там за нами присматривала одна старуха. Больше всех она любила твоего сына.

Митр задрожал и, кажется, на миг улыбнулся. Попытался сесть.

– Где твоя мать? – спросил он.

– Во дворце, – ответил Орест.

– Спит, – проговорил Митр, – как спят лишь злодеи.

Орест на миг подумал, что Митр пошутил.

– Все беды начинаются с нее, – продолжил Митр, все еще пытаясь сесть, и оттолкнул Ореста, когда тот попробовал помочь. – Это она устроила все похищения, – продолжил он, – чтобы запугать нас. А прежде убила Агамемнона, твоего отца, – убила собственными руками и бросила тело гнить перед дворцом. Заставила нас ходить мимо, пока он лежал незахороненный.

– Моя мать не убивала отца, она… – начал Орест.

– Это совершила твоя мать, собственными руками, – прервал его Митр.

Говорил он без выражения, сообщал данность, едва ли не устало. Было ясно: он не сомневался, что говорит правду.

– Эгист был с ней?

– Эгист – никто, – сказал Митр. – Убийство совершила она. Все убийства. Все.

Он наконец сел и схватил Ореста за запястье.

– Но она не убивала Ифигению… – вновь начал Орест.

– Боги потребовали, чтобы Ифигения была принесена в жертву, – произнес Митр. – Суровейший удел. Боги бывают суровы.

– Но это не мать сделала, – сказал Орест. – Это сделал мой отец.

– Так и есть. Это сделала не твоя мать, – отозвался Митр.

На миг воцарилась тишина. Орест прислушался, дышит ли Митр.

– Мой сын в безопасности? – спросил он наконец.

– Да, – ответил Орест. – Он с Леандром. Скоро вернется.

В полусвете маленькой лампы на окне он чувствовал на себе взгляд Митра.

– Ты уверен, что это моя мать убила моего отца? – спросил он Митра.

– Да, это был ее нож.

– Кто-нибудь еще знает?

– Все знают.

Митр выпустил запястье Ореста – и взял его ладонь в свою. И заплакал.

– Моя семья, сыновья, дочери… – начал он.

– С ними все в порядке, – сказал Орест, – они придут сюда, когда станет безопасно.

– Твоя мать убила их, – проговорил Митр. – Мою жену, сыновей и дочерей. Их всех убили ее люди, а я смотрел. Она это приказала.

Орест приготовился ему возражать, повторить, что они все скоро увидятся, но Митр не слушал. Он говорил словно сам с собой.

– Я слышал их крики, когда они гибли, – сказал Митр. – А потом забрали меня.

За все то время, пока они сидели под землей, осознал Орест, Митр не рассказал Теодоту, что видел, как убивают его родню. Наверное, они об этом не говорили.

– Но твой сын жив, – тихо промолвил Орест.

– Да, да, – ответил старик с печалью, безропотно. Орест сомневался, поверил ли ему Митр.

– Погоди, – произнес Митр, – иди поближе.

Орест опустился на колени рядом с постелью.

– Твоя мать убила твоего отца, – прошептал Митр. – Заманила его во дворец. Заготовила нож, чтоб был под рукой. Такой у нее был замысел. Она желала его власти. Клянусь своими детьми, это правда. И есть лишь один человек, один-единственный, кто способен отомстить за то убийство и за все остальные, и этот человек – ты. Лишь ты один. Вот почему боги пощадили тебя и прислали обратно. Вот почему ты здесь – чтобы я тебе все это смог рассказать. И теперь это твой долг как сына Агамемнона – отплатить за его убийство.