Анри Монфрейд - Приключения в Красном море. Книга 1 [Тайны красного моря. Морские приключения]

Еще молодой (ему около тридцати пяти лет), тонкий, нервный, среднего роста, с маленькой головой, он обладает тем достаточно распространенным на юге типом внешности, в котором ощущается влияние мавританской крови. Когда я увидел его впервые, на память мне пришли цыгане, барышничавшие лошадьми на юге Франции. Эти вольные странствующие оборвыши озадачивают благородным выражением своих тонких лиц с решительным взглядом, в котором блестит огонек какого-то высокомерного презрения.

Бесс пытается выдавать себя за англичанина. Во Франции все нелепо, старомодно, пошло. Однако он был солдатом второго класса и войну начал нестроевым. Как-то адъютант спросил у него:

— А кем являетесь вы?

— Я миллионер! — ответил Бесс.

Он сам рассказал мне об этом случае…

Бесса уволили из армии, приняв во внимание огромные капиталы, которые он сосредоточил в своих руках, и значительные кредиты, предоставленные ему английскими банками.

Очевидно, этой милости он обязан вмешательству британских властей, ибо во Франции, во имя равенства, не задумываясь, посылают на бойню незаменимых людей, представляющих большую ценность для науки и промышленности.

У Бесса служит английская гувернантка, занимающаяся воспитанием его детей, так как его жена, как он выражается, говорит по-бельгийски. За столом в доме Бесса изъясняются на английском и едят английские блюда. Его жена беспрекословно ему подчиняется, ибо она действительно бельгийка и создала культ обожания, восхищения и преданности вокруг этого человека, который моложе ее на десять лет. Но оставим в стороне эту личную драму, о которой мог бы поведать разве что Бальзак.

Несмотря на столь высокое положение, англичане не допускают Бесса в свой круг! Эта нанесенная его самолюбию обида — язва, исподволь его подтачивающая. Англичане соблюдают дистанцию; он коммерсант и его миллионы ни при чем: касты в Англии непроницаемы. Может быть, поэтому Бесс любит туземцев.

Он хочет выглядеть утонченным арабистом, весь его персонал состоит из арабов, индийцев или сомалийцев.

Управляющие у него, однако, европейцы. Они — недолговечные звезды, блеск которых длится не более двух лет…

Бесс приглашает к себе на работу людей ярких, побуждая их расстаться с заманчивыми должностями. Некто приезжает туда, где его ждут, как мессию. Когда он осмеливается затронуть в беседе материальный вопрос, ему отвечают: «А и правда, каковы ваши заработки?.. Дорогой мой, ведь этот вопрос недостоин ни вас, ни меня. Вы — мой друг, соратник. Определитесь сами. В такой фирме, как моя, это второстепенная деталь…» И вновь прибывший в полном восхищении.

Через полгода, год или два выясняется, что этот гениальный управляющий не более чем бездарность, кретин, идиот, особенно если ему не хватило мудрости стать рогоносцем, впрочем, это звание может обезопасить его лишь на время. Проявленная терпимость оборачивается против него же, когда объект обожания, благодаря которому он заработал сей титул, перестает нравиться хозяину. Бесс, впрочем, находит вполне естественным делом наставить другу рога, он не видит в этом ничего зазорного, ведь честь, оказанная им женщине, воздает должное вкусу супруга, остановившего на ней свой выбор.

Ему кажется, что им восхищены, а на самом деле ему льстят; он считает себя хозяином, которого боятся, и в то же время обожают. Он кумир своей паствы, Бог, который должен быть милосердным к своим созданиям при условии, что они возносят ему хвалы и верят в него.

С таким вот странным человеком я и познакомился.

— Не могли бы вы построить здесь, в Адене, корабль водоизмещением триста тонн, парусник со вспомогательным мотором? — спрашивает он.

— Да, но у меня нет никакого капитала.

Снисходительная улыбка.

— А сколько такое судно может, на ваш взгляд, стоить?

— Приблизительно тридцать тысяч рупий плюс рангоут…

— Что ж, я дам вам эти деньги в обмен на ваш труд и ваши знания, это будет наш общий корабль. Вы будете управлять им, и мы будем эксплуатировать его, распределяя прибыли на равных условиях.

Я в восторге от этого предложения, оно превзошло все мои ожидания.

На какое-то время я становлюсь другом, сотрудником, помощником и т. д., пока не превращусь в дурака, кретина и прочее.

За восемь месяцев с помощью арабских плотников мне удается построить прекрасную шхуну.

Спустив судно на воду, я плыву на нем по рейду, под всеми парусами, гордясь своим творением. Я проплываю мимо террасы клуба, откуда англичане с восхищением следят за движениями этой большой белой птицы, словно бы вылупившейся из яйца на пляже Эль-Мукаллы.

Бесс поднимается на борт шхуны вместе с капитаном торгового парохода, прибывшего накануне. Это один из его друзей, капитан Торнел, англичанин с Маврикия. Его компания перевозит для Бесса многочисленные грузы, поэтому Торнел сама любезность, он изо всех сил обхаживает своего богатого клиента и не скупится на лесть.

Это рослый худощавый парень с покатыми плечами и матовым, лишенным растительности обезьяньим лицом, характерным для людей, имеющих в роду скрещения с африканской расой.

Я так подробно останавливаюсь на этом человеке, потому что позднее он сыграет в моей жизни мореплавателя важную роль, благодаря ему мне суждено будет пережить одно из самых необыкновенных приключений.

Комплименты, которыми удостаивает меня этот креол, льстят самолюбию Бесса, сумевшего распознать во мне корабела.

Пока еще я для него сотрудник…

На другой день, когда я прихожу за документами в морское ведомство, чтобы выйти из порта, мне заявляют, что судно реквизировано Адмиралтейством. Я должен покинуть Аден в сорок восемь часов.

Меня высылают.

Бесс намерен подчиниться воле англичан. Но в соответствии с контрактом я совладелец шхуны и не хочу ничего знать.

Первое столкновение со сверхчеловеком.

Я уплываю на своем старом судне, верном «Фат-эль-Рахмане», с печалью наблюдавшем за тем, как рождался новый корабль, который должен был его заменить.

В Джибути губернатор Эдуард Жеффрио выражает протест и требует возвращения судна, так как колония нуждается в нем для обеспечения поставок продовольствия, грозясь обратиться с жалобой в министерство.

Англичане вот-вот пойдут на попятную. Бесс давит на жалость. Если я добьюсь возвращения корабля, то все последствия этого акта лягут на него. Лучше уступить англичанам, тогда он вернет мне половину денег.

Я соглашаюсь, так как, в сущности, строительство шхуны финансировал он. В итоге он отдает мне не более восьми тысяч рупий, ибо Бессу надо было показать англичанам, что человек, которого они не допускают в свой круг, бескорыстен и честен и уступает им судно без какой-либо выгоды для себя.