Анри Монфрейд - Приключения в Красном море. Книга 1 [Тайны красного моря. Морские приключения]

Один из пассажиров дает мне расписку в том, что я высадил их всех целыми и невредимыми в пункте назначения, затем, избавившись от них, мы берем курс на Рахейту.

Объединившись — не без сложностей, — три мои судна входят в небольшую бухту, защищенную от ветра мысом Рахейта, где пролегает франко-итальянская граница — между Французским Берегом Сомали и Эритреей.

В общем-то мне крупно повезло: я избежал двух катастроф, каждая из которых могла оказаться для меня роковой — в Обоке и в Кауке. Ничего не остается, как уверовать в свою звезду и прийти к выводу, что моей судьбой управляют высшие силы; это позволяет смотреть в будущее без того парализующего страха, который именуют осмотрительностью. Человек, идущий на штурм крепости, должен повторять про себя: «В меня не попадут». Если он поверит в это, он станет героем. Если же он на это не способен, значит, ему суждено остаться трусом.

Меня спасла цепь странных случайностей, а ведь их нельзя было предвидеть, я шел навстречу событиям вслепую!

Вначале я собирался разместить пассажиров на «Ренгилехе», затем якорь зацепился за дно. Из-за того, что «Ренгилех» не встретил нас по пути и поскольку у пассажиров кончились продукты, он приплыл в Кауку раньше меня.

И так продолжалось вплоть до аварии около Обока, благодаря которой я задержался на двое суток и тем самым избежал подстроенной мне ловушки. Если бы не это происшествие, я догнал бы «Ренгилех», и оба наши судна были бы захвачены в Кауке зараниками.

Все эти соображения вселяют в меня уверенность. Со мной плывут двадцать пять преданных мне людей, которые готовы последовать за своим капитаном хоть на край света.

В течение десяти дней мы совершаем довольно непростое плавание из-за того, что корабли идут с разной скоростью.

Я не хочу приближаться к берегу, дабы не обнаруживать своего присутствия, и несколько ночей подряд мы плывем в открытом море, несмотря на сильный встречный ветер. Поэтому мы с большой радостью замечаем первый островок, Окбан, находящийся в самой южной точке архипелага Фарасан, намереваясь провести ночь на якорной стоянке и забыться сладким сном, на который способны лишь моряки, когда их судно надежно стоит на двух якорях в месте, защищенном от любых ветров.

15 января. На исходе дня мы входим в бухту Думсука, довольно пересеченного острова (отдельные холмы достигают высоты шестидесяти — восьмидесяти метров). Слева остались высокие скалы, отвесно обрывающиеся в море. Справа пологий берег, с мадрепорическими наростами в виде полусводов, которые спускаются друг за другом, напоминая картографические горизонтали.

В этих естественных укрытиях находят приют рыбаки, посещающие остров, о чем свидетельствуют раздавленные раковины морских улиток, которыми они питаются.

Мы бросаем якорь за песчаной косой, она защитит нас ночью от северного ветра. Тем временем наступает ночь.

Суданцы отправляются на поиски моллюсков, чтобы приготовить ужин на свой вкус.

На каждом судне вверх поднимаются длинные языки пламени от муф [50] См. сноску на с. 76. , и, озаренный этим ярким светом, черный, как дьявол, на палубе суетится абсолютно голый юнга. Люди напевают печальные песни, перемежая их чтением молитв, затем голоса один за другим стихают, и светлую ночь заполняет пронзительное стрекотание сверчков.

Время от времени безмятежную неподвижность воды нарушают всплески рыб, спасающихся бегством от прожорливых акул, и в голову сразу же приходит мысль о том, что борьба за жизнь не прекращается, даже в эту прекрасную теплую ночь.

Ранним утром мы приступаем к выгрузке на берег провизии и прихваченного нами строительного материала.

Как и все его соседи, остров Думсук образовался вследствие поднятия морского дна. На вершинах самых высоких холмов можно увидеть окаменевшие остатки подводной флоры и фауны, оставшиеся с той незапамятной эпохи. Известковые ветви крупных древовидных мадрепоров переплелись между собой, и огромные окаменевшие раковины лежат здесь в земле, раскрыв створки, уже тысячелетия.

Все эти следы сохранились в неприкосновенности, поскольку ни одно животное, включая человека, самого разрушительного существа на свете, не посещало этот остров.

Эти странные декорации, окруженные пустынными просторами вечного моря, заставляют забыть о существовании суетливого и самонадеянного человечества, озабоченного сущими пустяками. Все человеческое кажется таким мимолетным рядом с этими уцелевшими окаменелостями. Они расположены так близко от нас на эволюционной лестнице и в то же время так далеко во времени, если вести его отсчет в масштабах Истории!

Морское дно, поднявшееся сперва внезапно, о чем свидетельствует застигнутая врасплох жизнь подводного мира, позднее, конечно, продолжало подниматься, но уже постепенно. Я пересекаю обширные поляны, покрытые жесткой травой и окруженные скалами в виде полусводов, о которые ударялись некогда волны, подтачивая эти твердыни. И сегодня кажется, что они когда-то отпрянули от сухих и колючих зарослей.

В глубине острова дремлют небольшие озера с красноватой и насыщенной солью водой. Там не увидишь ни водяных растений, ни рыб, и ни одна птица не появляется вблизи этих неподвижных луж, напоминающих лужи крови. У кромки воды образовались блестящие белые и розоватые пятна — это корка застывшей соли.

Фауна представлена пролетающими мимо птицами, которые иногда отдыхают на острове, и несколькими разновидностями морских птиц, откладывающих яйца в гнездах, устроенных прямо в горячем песке.

На северо-восточном берегу я обнаруживаю следы засыпанных родников и, выкопав землю, убеждаюсь в том, что их можно привести в порядок; они будут иметь для нас впоследствии немалую ценность.

Вода (а ее источники необычайно редки на островах) накапливается в скалистых мешках, заполненных песком, который достаточно извлечь оттуда, чтобы собрать воду, оставшуюся там от последних дождей. В этом районе в год бывает шесть — восемь дождливых дней.

Затем я приступаю к сооружению своего жилища с помощью камней, расположив его вплотную к скалистому своду, что дает мне еще одну «комнату». Сверху я кладу волнистое листовое железо, а на холме мы водружаем наш национальный флаг, который полощется на высоком древке.

Ныряльщики располагаются поблизости в небольших каменных укрытиях, прикрытых сухой травой.

Через три дня наше поселение приобретает вид деревушки. Правда, здесь пока не хватает женщин, но арабы как-то выходят из положения посредством взаимных уступок и, кажется, легко переносят длительное воздержание, сопутствующее жизни мореплавателя.

Али Саид обнаруживает смекалку и проявляет живой интерес к различным процессам выращивания устриц. Я надеюсь, что смогу обучить его тонким манипуляциям, связанным с выращиванием собственно жемчужины.