Дмитрий Дмитриев - Император-отрок. Историческая дилогия

Против властолюбивого Бирона был составлен заговор, во главе которого находились обиженные Бироном родители младенца императора Иоанна, принцесса Анна Леопольдовна и ее муж принц Антон Ульрих.

Бирон, отстранив их от правления, обращался с ними грубо, дерзко. Как-то раз Анна Леопольдовна вся в слезах стала жаловаться графу Миниху на регента и просить помощи против его дерзости.

– Мне одно остается – уехать из России. Я возьму мужа и сына-младенца и уеду в Германию. Дольше жить здесь я не могу… Здесь я получаю от регента только лишения и грубости, – с волнением проговорила Анна Леопольдовна.

– Уехать вашему высочеству невозможно: ведь вы – мать русского императора и должны жить в России.

– Но я не могу более переносить грубости регента.

– Надо сделать так, ваше высочество, чтобы Бирон не смел более нападать на вас.

– Но как это сделать?.. Бирон и силен и могуч.

– А надо так устроить, чтобы он был бессилен. Для этого необходимо лишить его могущества, – как-то загадочно и тихо промолвил Миних.

– Но кто же в состоянии это сделать, да и как?

– Доверьте мне, ваше высочество, устроить это дело.

– Вам, вам?! – с удивлением воскликнула принцесса, которой были известны хорошие, почти дружеские отношения Бирона и Миниха.

– Да, мне, принцесса… Согласны?

– И вы еще спрашиваете моего согласия? Я прошу, убедительно прошу вас, граф, избавьте нас от этого деспота! Ведь вам, наверно, известно, что Бирон задумал отстранить от престола моего сына?

– Как же, принцесса, мне также хорошо известно, что регент Бирон хочет возвести на престол царевну Елизавету. Он часто бывает у царевны и совещается с нею.

– Но ведь если он возведет Елизавету на престол, нам совсем будет плохо, – меняясь в лице от неприятного сообщения, промолвила Анна Леопольдовна.

– Успокойтесь, ваше высочество, этого не будет. Я не допущу до этого регента и подрежу ему крылья.

– Граф, на вас одних вся наша надежда… Спасите, спасите нас от Бирона… Вся Русь будет глубоко благодарна вам, – с мольбою в голосе проговорила принцесса.

– Я – ваш нижайший и покорнейший слуга, ваше высочество, обещанное мною выполню, прошу мне верить.

– Я, граф, верю вам и постараюсь оценить вашу службу… Выполните обещанное, получите великую награду.

– Об этом, принцесса, после. Скажите, в каких вы отношениях с Остерманом? – несколько подумав, спросил Миних у Анны Леопольдовны.

– В наилучших. Остерман также ненавидит регента.

– Хитрит он! Трудно понять его, и недаром называют его лисой. А его сообщничество нам, ваше высочество, нужно.

– Остерман на моей стороне, я это знаю. Он часто бывает у нас, и мы подолгу с ним беседуем.

– Постарайтесь, ваше высочество, прилучить его еще более, это – нужный человек. Теперь я уйду, но пройдет несколько дней, и правительницей могущественного государства будете вы, ваше высочество, – значительно проговорил Миних. – Только осторожность, принцесса, первое дело – осторожность, – добавил он и, поцеловав руку у Анны Леопольдовны, поспешно вышел.

Миних стал усердно подготовляться к низложению регента Бирона, но он вел свое дело так тонко и осторожно, что хитрый и подозрительный герцог не мог догадаться, что Миних готовит ему подкопы. Фельдмаршал продолжал угождать регенту, выказывая ему большую привязанность и преданность; Бирон, со своей стороны, хотя и мало доверял ему, все же был с ним чрезвычайно вежлив, часто приглашал его к себе обедать и подолгу с ним беседовал.

Накануне низложения и падения Бирона, то есть 8 ноября 1740 года, Миних тоже обедал у него. В этот день Бирон был весел и необычайно любезен с Минихом, сам подливал в бокал ему вина, угощал его. Однако Миних был как-то рассеян и задумчив. Это не ускользнуло от наблюдательного Бирона, и он обратился к нему с вопросом:

– Граф, вы как будто невеселы?

– Нет, ваша светлость, я весел… Мне нет причины скучать.

– Мне показалось, будто вы печальны. Но не в том дело… Мне хотелось бы, граф, действовать с вами единодушно, друг другу не мешать.

– Это и мое непременное желание, ваша светлость.

– Делить нам, граф, с вами нечего, не так ли?

– Совершенно верно.

– Здесь, в этой стране, мне предстоит много дела, труда, и я, граф, хотел бы иметь вас своим помощником.

– Это такая честь, ваша светлость.

– Повторяю, я хотел бы с вами, граф, действовать единодушно, но для этого надо, чтобы вы были расположены ко мне, даже преданы.

– Моя преданность вашей особе всегда видна.

– За расположение ко мне и преданность вы получите, граф, должное. Вам хорошо известно, что я умею награждать преданных мне людей, а также умею и карать своих недругов, – возвышая голос, проговорил Бирон.

Обед окончился. Герцог повел Миниха в свой кабинет, усадил его на диван и попросил рассказать о некоторых своих походах и сражениях. Фельдмаршал исполнил это.

– А скажите, граф, не случалось ли вам предпринимать во время походов какие-нибудь важные дела ночью? – быстро спросил Бирон.

Этот неожиданный вопрос смутил Миниха и привел его почти в замешательство: он вообразил, что регент догадывается о намерении низложить его ночью; потому Миних решил следующей ночью исполнить задуманное, то есть арестовать Бирона. Однако фельдмаршал так быстро оправился, что подозрительный регент не мог заметить его волнения.

– Право, не помню, ваша светлость, походов было так много, что, может быть, я предпринимал и ночью что-нибудь важное и необычайное. А вообще, ваша светлость, я положил себе за правило пользоваться всеми обстоятельствами, когда они окажутся благоприятными, днем или ночью – безразлично.

– Так, так… Стало быть, граф, вы ловите момент?

– Так точно, ваша светлость, ловлю, благо он попадается в руки.

Бирон и Миних долго еще беседовали. Было уже одиннадцать часов вечера, когда они дружелюбно расстались. Бирон был так ласков и предупредителен, что проводил гостя до двери и на прощанье пожелал ему доброй ночи.

– И вам доброй, покойной ночи желаю, ваша светлость, – низко кланяясь еще пока всесильному регенту, проговорил Миних и поехал домой, чтобы готовиться к освобождению России от тирании Бирона.

Сидя в своей карете на пути домой, он думал:

«Теперь или никогда. Эта ночь решит мою судьбу и судьбу Бирона. Откладывать нечего; все приготовлено. Владычеству Бирона приходит конец, теперь моя очередь прокладывать дорогу к могуществу и к почестям. Довольно мне гнуть шею перед регентом. Пусть он мне уступит свое могущество, свою власть… Всему свой черед».

У себя Миних застал своего адъютанта подполковника Манштейна и Левушку Храпунова. Последний уже несколько недель жил в Петербурге и успел войти в полное доверие как к фельдмаршалу Миниху, так и к его адъютанту Манштейну.