Василий Масютин - Царевна Нефрет [Том I]

Погребальная процессия шла медленно и величественно. У входа в усыпальницу мумию положили на песчаный холмик. Жрец молился, плакальщицы рыдали. Сестра Нефрет, царица, убрала мумию цветами. Фараон еще раз поцеловал свою любимицу.

— О, Нефрет, я скоро тебя покину! Когда отойду, ты останешься одна и никто не пойдет за тобой. Ты, так любившая петь — теперь молчишь. Ты, веселившая меня шутками — ничего не отвечаешь…

И хор плакальщиц продолжал рыдать:

«Плачьте по ней, дайте волю слезам! Ты, сиявшая как лик солнца, обречена теперь на одиночество, ты, так любившая танцевать — теперь связана, ты, носившая драгоценные одежды, теперь лежишь, завернутая в грубые покрывала!..»

Столбы дыма уходили вверх. Сатми равнодушно слушал причитания — он слышал только песню своего сердца:

«Нефрет, которую ты целовал так мало — уходит от тебя…»

Мумию внесли в склеп. Жрец омылся обычной и красной водой, очистил себя южным кадилом и северным курением, возвратил Нефрет ее тень, бежавшую от царевны за несколько минут до смерти, вернул ее конечностям подвижность. С помощью железных инструментов он таинственным образом отверз уста Нефрет [27] …таинственным образом отверз уста Нефрет — Речь идет о мистическом ритуале, описанном в древнеегипетских погребальных текстах, например «Текстах пирамид», старейшие из которых датируются 2400–2300 гг. д. н. э. . Пала преграда, что могла помешать ей насладиться жизнью, полной теней, к которой подготовили ее близкие в набожной любви.

Нефрет положили в саркофаг, напоминавший очертаниями человеческое тело. Золотая маска была лишь бледным подобием прекрасного лица царевны. Гроб закрыла золотая крышка с орнаментами и резьбой. Все скорбящие покинули склеп. Последним вышел Сатми. Его ноги налились свинцом, в груди была пустота, ибо сердце его осталось в гробу Нефрет. В руках он нес цветы, сорванные с украшавшего мумию венка. Из склепа доносились только голоса рабочих, которые должны были запечатать вход.

Сатми низко, едва не упав, склонился перед раскрашенной статуей, изображавшей Нефрет в белом платье, с лотосом в руке. Он положил на пьедестал цветы и быстро отошел. Рабочие выбили подпорки и тяжелый обломок скалы упал, загородив вход. Поспешно, торопясь на тризну, установили надгробную плиту.

Тяжек был для Сатми погребальный пир, мучительны песни и танцы. Огнем жгли его восклицания:

«Наполняйте счастьем свои дни, ибо лишь мгновение длится наша жизнь! Наполняйте их счастьем, ибо по смерти на веки вечные сойдете в могилу!»

И одновременно, воздавая дань торжественного уважения смерти, смягчая этот вызывающий призыв, погребальный арфист ударил по струнам большой красочной арфы и запел гнусавым бесстрастным голосом:

«Величествен наказ великого Осириса, чудесная от начала веков назначена воля [28] Величествен наказ… — Далее автор обыгрывает т. наз. «Песню арфиста», известную по гробницам Среднего Царства (в русском пер. А. Ахматовой — «Песнь из дома усопшего царя Антефа, начертанная перед певцом с арфой»). Нами использованы некоторые цитаты из этого перевода. . Пожирает время людские тела, и люди нас покидают. Приходят другие на их место. Боги и фараоны, бывшие некогда, покоятся в своих пирамидах. Лежат их подобья и мумии, но остались дворцы их пустыми… А потому утешь свое сердце, следуй его веленьям. Свершай дела свои на земле по веленью своего сердца, пока не придет к тебе день оплакиванья. Осирис не слышит скорбных криков и воплей. Причитания никого не спасают от могилы. А потому празднуй прекрасный день, устремляйся к счастью. Видишь, никто не взял с собой своего достояния, никто из ушедших не вернулся обратно».

«Нет у меня другого желания, одно только знаю счастье: вернуть Нефрет к жизни со мною…»

Сатми последним отошел от усыпальницы. Голоса шедших впереди замирали, ночь спускалась на землю. Ночь, лишенная надежды на рассвет, воцарилась в его душе.

Пересекая Нил, плывя на восток, в направлении храма, он снова и снова повторял:

— Нефрет — Нефрет…

Эхом отозвался чужой голос:

— Он зовет Нефрет, он жив.

Сатми показалось, что этот голос ему знаком.

— Райт! вы не слышите?!

Райт открыл глаза и увидел склоненные над ним лица: лорда и Мэри.

Он весь утонул в прошлом и не мог понять, где находится.

Его положили на носилки и понесли. Носилки покачивались, он закрыл глаза… Покачивается лодка, он пересекает Нил и приближается к храму и своему дому. Нефрет — погребена. Он — один.

Теплый ветер ударил Райту в лицо. Он глянул и вновь зажмурился, встретив яркие лучи солнца.

Да, сомнений нет: Мэри, лорд, рабочие…

— Это могло закончиться для вас печально, дорогой Райт, — сказал лорд Карнарвон, сидевший у его постели. — Как вам пришло в голову забаррикадироваться в гробнице? Зачем эти секреты? К счастью, ваша жена вовремя сообщила о вашем исчезновении. Иначе я, честно говоря, не обратил бы на это внимания. А проклятые сторожа даже не заметили, как вы прошли мимо! Не будь вашего плаща, зацепившегося за плиту у входа, никто бы не догадался, что вы проникли в склеп Нефрет! Зато вы совершили первостатейное открытие… примите мои поздравления! Мне же не повезло! — директор запретил мне прикасаться к гробу фараона, мужа сестры Нефрет. Я был почти у цели и из-за глупого запрета… Я нашел потайной вход… Согласно надписям, там находится гробница Сатми, верховного жреца Амона. Что с вами, Райт?.. Почему вы вдруг так побледнели?

— Вы уже побывали в гробнице? — спросил Райт.

— Еще нет.

— Боже мой, я прошу вас… — горячо начал Райт.

— В чем дело? Говорите же…

— Не трогайте саркофаг.

— И вы заодно с директором, Райт?!

— Возможно, позднее я вам все объясню.

— Не волнуйтесь, прошу вас. Кажется, я начинаю понимать…

Он пристально посмотрел на Райта. Лицо ученого во всем походило теперь на изображение жреца с фрески при входе в усыпальницу Нефрет. Сходство и впрямь любопытное и таинственное…

— Хорошо, хорошо… Обещаю вам, что не притронусь к саркофагу.

Лорд Карнарвон самолично наблюдал за работами в усыпальнице Нефрет и внимательно присматривался к ценным фрескам. Рядом с изображением священника он обнаружил его имя — Сатми — и полный титул.

— Осторожно, осторожно… — напоминал он рабочим, когда те выносили гроб Нефрет. Сам поддерживал его с той стороны, где покоилась голова.

Директор употребил все средства, чтобы пресечь разыскания лорда. Теперь настала очередь Райта. Но необычная история молодого ученого, который чуть не погиб в усыпальнице Нефрет, попала в прессу и стала сенсацией. Директор музея, хоть и являлся человеком науки, был не чужд сентиментальности. Осмотрев гробницу, он убедился в невероятном сходстве жреца и Райта — и решил, что Райт был достаточно наказан, пережив ужас смерти. Ему даже показалось, что Райт поседел.