Эжен Сю - Парижские тайны. Том 1 [с иллюстрациями]

Родольф, казалось, понимал причину этого странного поступка: Жермен хотел сбить со следа негодяев, которые за ним охотились. Он явно боялся, что, если переедет со всей своей мебелью, преследователи об этом узнают и найдут его новое жилье; поэтому он предпочел все продать, а потом купить, сбежать налегке, а потом купить заново необходимые вещи.

Родольф задрожал от радости при мысли о том, как будет счастлива г-жа Жорж, когда узнает, что сможет наконец увидеть своего сына, которого так долго и тщетно искала.

Вскоре вернулась Хохотушка, как всегда веселая, с улыбкой на устах.

– Я же вам говорила, я не ошибаюсь! – воскликнула она. – Мы истратили всего шестьсот сорок франков, зато Морели заживут теперь как короли. Смотрите, смотрите, торговцы идут один за другим, и все нагруженные вещами! Теперь у семьи будет все, что нужно, – и гриль, и две чудные кастрюли, заново луженные, и даже кофейник… Я сказала себе: если уж делать все с размахом, нечего мелочиться… И на все это я потратила от силы три часа!.. Но платите скорее, сосед, и пойдем отсюда… Скоро уже полдень, и моей иголке придется мелькать, как молния, чтобы утро совсем не пропало.

Родольф заплатил и вместе с Хохотушкой покинул базар Тампль.

В тот момент, когда гризетка со своим спутником входили в аллею перед домом, их чуть не сбила с ног растрепанная, растерянная и перепуганная привратница.

– Боже мой, что с вами, госпожа Пипле? – спросила Хохотушка. – Куда это вы так бежите?

– Ах, это вы, мадемуазель Хохотушка! – воскликнула Анастази. – Сам господь мне вас посылает… Помогите мне спасти жизнь моего Альфреда!

– Что вы говорите?

– Бедный мой дорогой старичок упал в обморок… Сжальтесь над нами! Сбегайте в винную лавку, купите на два су абсента, самого крепкого, это ему всегда помогало, если он болен, особенно при запорах… наверное, и сейчас поможет. Будьте так добры, поспешите, а я вернусь к Альфреду. У меня голова идет кругом.

Хохотушка выдернула руку из-под руки Родольфа и бросилась в винную лавку.

– Но что с ним случилось, госпожа Пипле? – спросил Родольф, следуя за привратницей к ее каморке.

– Откуда мне знать, достойный господин! Я вышла в мэрию, в церковь, а заодно – к трактирщику, чтобы Альфреду самому не бегать… Возвращаюсь – и что я вижу! Мой бедный старичок лежит, все четыре лапы кверху… Посмотрите, господин Родольф, – продолжала она, открывая дверь своей конуры. – Это же сердце может разорваться!

Действительно, зрелище было жалостное. Как всегда, в своей шляпе с раструбом, но сейчас нахлобученной до самых глаз и явно с чьей-то помощью, если судить по глубокой поперечной вмятине в засаленном фетре, г-н Пипле сидел на полу, прислонившись к своей кровати.

Обморок прошел, и Альфред делал слабые движения, словно что-то отталкивал от себя, а затем попытался освободиться от надвинутой на глаза шляпы.

– Он уже шевелится, это добрый знак! Он приходит в чувство! – воскликнула привратница и, нагнувшись, прокричала ему прямо в ухо: – Что с тобой, мой Альфред? Это я, твоя Стази… Как ты себя чувствуешь? Сейчас тебе принесут абсента, и ты сразу поправишься!

А затем добавила самым сладеньким фальцетом:

– Тебя чуть не ограбили, чуть не убили! Чуть не похитили у твоей мамочки? И кто?

Альфред глубоко вздохнул и со стоном произнес лишь одно роковое слово:

– Кабрион!!!

Его дрожащие руки снова попытались оттолкнуть ужасное видение.

– Кабрион? Опять этот нищий мазила! – воскликнула г-жа Пипле. – Он снился Альфреду всю ночь, поэтому он все время брыкался и не давал мне спать. Это чудовище для него настоящий кошмар! Он отравляет ему не только дни, но и ночи, он его преследует даже во сне, да, сударь, как будто Альфред преступник, а он – его больная совесть, покарай господь этого Кабриона!

Родольф усмехнулся про себя, подумав, какую еще шутку выкинул бывший сосед Хохотушки.

– Альфред, отвечай мне, не молчи, ты меня слушаешь? – продолжала г-жа Пипле. – Ну послушай, опомнись… Почему ты все время думаешь об этом мерзавце? Ты же знаешь, от этих кошмаров тебя всегда пучит, как от капусты, и ты задыхаешься.

– Кабрион! – повторил Пипле, стаскивая с головы свою сплющенную шляпу и растерянно озираясь.

Тут прибежала Хохотушка с бутылочкой абсента.

– Спасибо, мамзель, вы такая добрая! – сказала старуха и добавила: – А ну, мой старенький, мой хороший, проглоти-ка все это, и тебе сразу станет лучше.

Анастази живо поднесла бутылочку к губам Пипле, чтобы он выпил абсент.

Альфред торжественно, но тщетно сопротивлялся: пользуясь слабостью своей жертвы, жена одной рукой крепко удерживала его голову, а другой всунула горлышко маленькой бутылки ему в рот и заставила проглотить ее содержимое, после чего торжествующе воскликнула:

– Вот и славно! Теперь с тобой все в порядке, милый мой старичок!

И действительно, вытерев рот тыльной стороной руки, Альфред окончательно открыл глаза, поднялся на ноги и спросил все еще испуганным голосом:

– Вы его видели?

– Кого?

– Он ушел?

– Но кто, Альфред?

– Кабрион!

– Да как он посмел! – вскричала привратница.

Пипле, безмолвный, как статуя командора, лишь дважды с загробным видом утвердительно кивнул головой.

– Кабрион приходил сюда? – спросила Хохотушка, едва удерживаясь от непреодолимого желания рассмеяться.

– Этот злодей ополчился на Альфреда! – воскликнула г-жа Пипле. – О, если бы я была здесь с моей метлой… Он бы слопал ее до самой ручки! Говори же, Альфред, расскажи нам о твоем горе!

Пипле сделал жест, что готов и говорить. Все слушали человека в расплющенной шляпе в священной тишине.

А он рассказывал взволнованным голосом:

– Моя супруга оставила меня, чтобы мне самому не ходить в мэрию, в церковь и к трактирщику, как мне порекомендовал сей достойный господин.

Кивок в сторону Родольфа.

– Моего дорогого старичка всю ночь мучили кошмары, и я решила избавить его от этих хлопот, – пояснила Анастази.

– Этот кошмар был ниспослан мне свыше как предупреждение, – благоговейно продолжал Пипле. – Мне снился Кабрион… Мне предстояло пострадать от него. И утро началось с покушения на талию моей супруги…

– Альфред, Альфред, ну что ты рассказываешь об этом перед всеми! – манерным воркующим голосом пропела г-жа Пипле, стыдливо опуская глаза. – Я так стесняюсь…

– Когда эти два похотливых злодея ушли, я думал, что испил свою чашу несчастий в этот несчастливый день, – продолжал Пипле. – Но вдруг, о боже мой, боже!..

– Мужайся, Альфред, говори!

– Да, я найду в себе мужество, – героически ответил привратник, – оно мне еще понадобится. Так вот, я спокойно сидел перед рабочим столом и размышлял, какие изменения следует внести в голенище этого сапога, доверенного моему умению, как вдруг я услышал шум, словно кто-то царапался в дверь нашей комнаты… Что это было? Предчувствие? Знак свыше? Сердце мое сжалось, я поднял голову и сквозь дверное стекло увидел… я увидел…