Эжен Сю - Парижские тайны. Том 1 [с иллюстрациями]

– Да, выхода не было… Вас оскорбили в самых лучших ваших чувствах благородного человека.

– И вы так думаете? Итак, мы условились о месте и времени встречи: вчера утром в Венсенне. Все произошло самым благородным образом: я нанес легкий укол шпагой в руку герцога де Люсене; секунданты объявили, что моя честь восстановлена, и тогда герцог громко заявил: «Я никогда не беру слов обратно перед дуэлью, но после дуэли – другое дело. Поэтому мой долг, моя честь требуют, чтобы я сказал: я напрасно заподозрил господина Шарля Робера в том, что у него харкотина и он брызжет слюной. Господа, я признаю, что он не брызгал слюной, и утверждаю, что он никогда не харкал и не будет харкать…» После этого герцог протянул мне руку и спросил: «Теперь вы довольны?» – «Отныне мы с вами друзья на жизнь и на смерть», – ответил я ему. И я действительно ему обязан… Он все решил превосходно. Он мог вообще ничего не сказать или просто признать, что я не брызжу слюной, но он объявил, что у меня не было и не будет подобного недостатка, а это с его стороны весьма деликатное замечание.

– Вот что значит храбрость, приносящая пользу!.. Но что вам от меня угодно?

– Дорогой мой архивариус! (Еще одна шутка Шарля Робера.) Речь идет об очень важном для меня дельце. Вам прекрасно известно, что по нашему соглашению, когда я одолжил вам триста пятьдесят тысяч франков, чтобы вы могли покрыть ваши обязательства, между нами было условлено, что, предупредив вас за три месяца, я могу изъять эту сумму, за которую вы мне начисляете проценты…

– Что же дальше?

– Ну понимаете, – смутился Робер, – не знаю даже, как сказать…

– Говорите же!

– Вы можете подумать, что это прихоть, дорогой мой стряпчий… но мне захотелось стать помещиком.

– Говорите яснее, мы теряем время!

– Одним словом, мне предложили выгодно купить поместье, и, если вы не имеете ничего против, я хотел бы, то есть я желаю получить от вас вложенные мною деньги… Я приехал заранее предупредить вас об этом, как мы договаривались.

– Ха, интересно.

– Надеюсь, вы на меня не сердитесь?

– А с чего мне сердиться?

– Я боялся, вы подумаете, что я поверил слухам…

– Каким слухам?

– Да нет, так, пустяки…

– Говорите же!

– Я вовсе не из-за всяких глупостей, которые говорят о вас…

– Каких глупостей?

– Разумеется, в этом нет ни слова правды, но завистники нашептывают, будто вы оказались невольно замешаны в разных темных делишках. Конечно, все это полнейшая чепуха! С тем же успехом можно говорить, что мы с вами заодно играли на бирже. Слухи эти быстро угасли… но все же я бы хотел, чтобы вы и я были чисты, как агнцы божьи.

– Значит, вы не верите больше, что ваши деньги в надежных руках?

– Что вы, помилуйте… но я бы хотел, чтобы они были в моих руках.

– Подождите здесь!

Ферран задвинул ящик своего стола и встал.

– Куда это вы, мой архивариус?

– За доказательствами, чтобы вы увидели, насколько справедливы слухи о моих денежных затруднениях, – иронически ответил нотариус.

Он открыл потайную дверцу на маленькую лестницу, которая позволяла ему пройти в глубине двора, минуя контору, во флигель, и исчез за нею.

Едва он вышел, постучался старший клерк.

– Войдите, – сказал Шарль Робер.

– Господин Ферран у себя?

– Нет, мой достойный бумагомарака. (Еще одна шутка Шарля Робера.)

– Пришла дама под вуалью и хочет немедленно переговорить с ним по очень срочному делу.

– Достойный бумагомарака, патрон сейчас вернется, и я ему об этом скажу. А что эта дама, хорошенькая?

– Трудно догадаться: на ней такая густая черная вуаль, что лица не различишь.

– Ну уж, так уж? Я ее прекрасно разгляжу, когда буду уходить. А Феррана я предупрежу, как только он вернется.

Клерк вышел.

«Какого черта, куда подевался этот мой стряпчий? – проговорил про себя Шарль Робер. – Наверное, проверяет свою кассу… Если эти слухи ложные, тем лучше! В конечном счете, скорее всего сплетни, которые распространяют злые языки… У таких достойных людей, как Ферран, столько завистников!.. Все равно, я предпочитаю иметь свои деньги на руках… Я куплю замок, о котором мне говорили… Там есть готические башенки времен Людовика XIV, в духе Ренессанса… Самый настоящий стиль рококо… Это позволит мне выглядеть сеньором настоящим, а не каким-нибудь траченным молью… Тогда уж мои чувства никто не отвергнет, как эта недотрога д’Арвиль! Господи, как она меня провела! Как осрамила! Но нет, я еще не сделал все мои покупки, как говорит эта дура привратница с улицы Тампль, с ее париком под маленькую девочку… Эта шутка обошлась мне самое малое в тысячу франков. Правда, мебель осталась за мной… И я еще найду способ скомпрометировать маркизу… А вот и мой стряпчий!»

Жак Ферран вернулся, держа в руках ворох бумаг, которые тут же передал Шарлю Роберу.

– Вот триста пятьдесят тысяч франков в ассигнациях государственного банка, – сказал он. – Через несколько дней мы урегулируем все расчеты по процентам… Пишите расписку.

– Как? – воскликнул пораженный Шарль Робер. – Но вы, по крайней мере, не поверили?..

– Я ни во что не верю.

– Однако…

– Расписку!

– Дорогой мой архивариус…

– Пишите расписку и расскажите людям, которые болтают о моих денежных затруднениях, как я отвечаю на их подозрения.

– В самом деле, когда об этом узнают, ваш кредит еще больше укрепится. Но возьмите эти деньги, они мне сейчас ни к чему, я же сказал вам: через три месяца.

– Господин Робер, я не позволю, чтобы меня подозревали дважды.

– Вы сердитесь?

– Расписку!

– Гром и молния! Пусть будет по-вашему, – ответил Шарль Робер.

Закончив писать расписку, он добавил:

– Там дожидается дама, вся под густой вуалью, хочет с вами говорить сейчас же, немедленно, по очень, очень срочному делу… Постараюсь разглядеть ее мимоходом, вдруг она мне понравится?.. Вот вам расписка. Надеюсь, все в порядке?

– Прекрасно. А теперь уходите по этой маленькой лестнице.

– А как же таинственная дама?

– Именно затем, чтобы вы ее не видели.

Нотариус позвонил старшему клерку и сказал:

– Пригласите даму… Прощайте, сударь!

– Что ж, значит, я ее так и не увижу… Но я не обижаюсь, мой стряпчий… Поверьте мне…

– Хорошо, хорошо! Прощайте…

И нотариус закрыл дверь за Шарлем Робером.

Через несколько мгновений старший клерк ввел в кабинет герцогиню де Люсене, одетую очень скромно и закутанную в большую шаль; лицо ее полностью скрывала густая черная кружевная вуаль, накинутая поверх муаровой шляпки того же цвета.

Герцогиня с некоторым смущением медленно приблизилась к нотариусу, который сделал несколько шагов ей навстречу.