Сергей Реутов - Легенды бандитской Одессы

Фон Мель согласился сопровождать прекрасную покупательницу и поехать к Богданову. Более того, в расчете на широту души и то самое наследство он прихватил с собой кое-какие, как ему казалось, подходящие к кольцу украшения.

Доктор Богданов встретил ювелира радушно, как давнего знакомого. Он приказал накрыть стол к обеду, чтобы за трапезой неторопливо продолжить беседу. Богданов с интересом расспрашивал, как идут дела у ювелира, не воруют ли его наемные работники, как уважаемый ювелир чувствует себя. Удивленный такими вопросами, ювелир, который просто привез украшения и рассчитывал достаточно быстро получить деньги за покупку и покинуть дом доктора, отвечал невпопад. Вполне понятно, что он беспокоился о том, что лавка довольно долго остается без его присмотра.

А милая «супруга доктора Богданова», прихватив украшения, оставила мужчин наедине, пообещав, что примерит их и «буквально через минуточку» появится, чтобы показаться мужу и получить его одобрение на приобретение всего предложенного ювелиром. Время шло, Сонька все «примеряла» драгоценности. Прошло два с половиной часа. Фон Мель решил, что больше ждать времени у него нет, и попросил отдать ему деньги за украшения, тем более что он сделал для уважаемого доктора достойную скидку. Доктор воспринял его слова как проявление болезни (уважаемая заплаканная супруга именно так все и описывала) и пообещал фон Мелю все отдать, но для начала… предложил принять душ.

Карл фон Мель был человеком небольшого роста и скорее субтильного телосложения, к тому же ему вот-вот должно было исполниться шестьдесят. Как он мог сопротивляться двум дюжим санитарам, которых вызвал доктор Богданов? На фон Меля надели смирительную рубашку и связали ему руки на груди.

Судебная хроника писала, что «известный одесский ювелир фон Мель был доставлен в психиатрическую клинику с диагнозом “маниакальный синдром”. Больной был в крайне возбужденном состоянии. Дважды он пытался укусить санитаров, все время кричал: “Отдайте мои деньги!” и “Богданов! Вы в сговоре с аферистами, я вас посажу!”»

Приказчики магазина терпеливо ждали своего хозяина. Но через четыре часа после его отъезда всерьез забеспокоились — наступал вечер, нужно было закрывать магазин, а ключи были только у фон Меля. Один из приказчиков приехал к Богданову и доложил о себе. Вот во время его беседы с врачом обман и раскрылся. А Золотая Ручка с украденными драгоценностями уже ехала в варшавском поезде.

Согласитесь, весьма изящно…

Сонька довольно долго оставалась «примой» на воровской сцене. И примерно столько же времени была желанной добычей полиции Российской империи. Кстати, история, которую мы вам расскажем сейчас, в общем, тоже грешит обилием белых пятен. Например, неизвестно, был ли очередной Сонькин ухажер просто бандитом или все-таки состоял на тайной службе в жандармском управлении…

Сонька по-прежнему меняла мужчин как перчатки. Причем чем старше она становилась, тем моложе были ее избранники.

Очередным Сонькиным увлечением стал восемнадцатилетний красавец, вор-марвихер Володя Кочубчик. Полиции он был известен как Вольф Бромберг. Вором Кочубчик был не очень удачливым и, поразмыслив, воровать бросил, но, как мог, эксплуатировал Соньку, без памяти в него влюбившуюся: требовал денег, стал капризным и раздражительным альфонсом, проигрывал в карты все «заработанное» Сонькой. Она вынуждена была все больше рисковать, нервничала, а расшатанные нервы всегда очень быстро сказываются на успехах людей подобных профессий. Сонька, считавшая себя аристократкой преступного мира, даже опустилась до карманных краж.

В сентябре 1880 года Вольф украсил шейку своей любовницы бархоткой с голубым алмазом, который взял под залог у одного одесского ювелира. Залог был изрядный — закладная на часть дома на Ланжероне. Дом был на четыре тысячи рублей дороже камня — и разницу ювелир уплатил наличными. Через день Вольф неожиданно возвратил алмаз и заявил удивленному ювелиру, что подарок даме не понравился. Достаточно быстро ювелир обнаружил, что вместо настоящего камня получил подделку, а еще через час узнал, что на Ланжероне нет и никогда не было того самого дома. Ювелир легко нашел Вольфа, и тот довольно быстро признался, что именно Сонька дала ему копию камня и она же состряпала фальшивый заклад. К Соньке ювелир отправился уже не один, а с урядником. Вот тут и становится интересно — отчего это Вольф так быстро раскололся и не был ли он с самого начала «подведен» (говоря языком шпионских романов) к Золотой Ручке. И вообще, возможно, его завербовали давным-давно и использовали все это время именно как смазливую приманку. Раньше или позже Сонька должна была клюнуть на красавчика. Ну, если не Сонька, то, возможно, какая-нибудь другая воровка. К сожалению, их таки было в Российской империи…

Суд над Сонькой шел в Московском окружном суде десять дней, до 19 декабря 1880 года. Подсудимая отчаянно защищалась, не признавая ни обвинений, ни представленных доказательств. Даже после того, как свидетели опознали ее, Сонька продолжала утверждать, что Золотая Ручка — это совсем другая женщина, а она самым добропорядочным образом жила на средства мужа и знакомых. Соньку особенно возмутил тот факт, что полиция подбросила ей на квартиру революционные прокламации. Иначе говоря, Сонька вела себя так, что присяжный поверенный А. Шмаков впоследствии утверждал, вспоминая об этом процессе, будто эта женщина способна «заткнуть за пояс добрую сотню мужчин». Весьма вероятно, что Сонька негодовала не наигранно, а от чистого сердца. В истории с камешком было что-то… непрофессиональное. Золотая Ручка ни за что бы до такого не опустилась.

Приговор гласил: «Варшавскую мещанку Шейндлю-Суру Лейбову Розенбад, она же Рубинштейн, она же Школьник, Бреннер и Блювштейн, урожденную Соломониак, лишив всех прав состояния, сослать на поселение в отдаленнейшие места Сибири». А молодой любовник отделался полугодом «рабочего дома» и стал состоятельным землевладельцем на юге России. Правда, непонятно, откуда он получил средства на подобные приобретения.

Местом ссылки Золотой Ручки стала деревня Лужки Иркутской губернии, как говорили в более поздние времена, «глухомань на отшибе». Достаточно быстро ей удалось бежать, и снова вся Россия заговорила о Соньке.

Впрочем, на воле она пробыла недолго — в декабре 1885 года ее вновь арестовали в Смоленске и там же осудили. Однако 30 июня 1886 года Сонька бежала из смоленской тюрьмы. С побегом помог надзиратель Михайлов, влюбившийся в нее по уши… Через четыре месяца ее снова поймали… Летом 1888 года ее отправляют пароходом из Одессы на Сахалин в Александровск-на-Сахалине, откуда она вновь пытается бежать через тайгу, переодевшись солдатом. Ее поймали уже на следующий день, высекли розгами в Александровской тюрьме и заковали в кандалы… Два года и восемь месяцев она содержалась в одиночке (это была первая закованная женщина в истории каторги!). В 1890 году Антон Павлович Чехов, посетив Сахалин, писал: «Из сидящих в одиночных камерах особенно обращает на себя внимание известная Софья Блювштейн — Золотая Ручка, осужденная за побег из Сибири в каторжные работы на три года. Это маленькая, худенькая, уже седеющая женщина с помятым старушечьим лицом. На руках у нее кандалы; на нарах одна только шубейка из серой овчины, которая служит ей и теплою одеждой и постелью. Она ходит по своей камере из угла в угол, и кажется, что она все время нюхает воздух, как мышь в мышеловке, и выражение лица у нее мышиное. Глядя на нее, не верится, что еще недавно она была красива до такой степени, что очаровывала своих тюремщиков…»