Сергей Реутов - Легенды бандитской Одессы

Фармазон(-щик) — мелкий жулик, дешевый аферист. Некогда так именовали крупных мошенников, сбывающих фальшивые драгоценности.

Ольвию раскапывали все кому не лень — от босяка до профессора. Тысячи бесценных археологических находок поступали на черный рынок. К сожалению, для науки многие из них были утеряны безвозвратно. Съезд археологов в Тифлисе, проходивший в сентябре 1881 года, согласился с мнением упомянутого приват-доцента, назвавшего подобную ситуацию с находками просто критической.

Именно в Ольвию в свое время и отправились братья Гохманы, пытавшиеся стяжать славу великих археологов. Но, увы, их добыча на второй клад Приама не тянула. Местные жители, правда, пытались выдворить нежданных гостей со своих «археологических угодий», но что могли они сделать против выучки, приобретенной братьями Гохманами на Молдаванке? За это, да еще за глубокие знания по археологии местные вскоре зауважали Гохманов. Знания, к слову, братья черпали из учебника, подаренного фон Штерном. Со временем Гохманы в Парутино стали своими.

Шепсель взял патент на раскопки, открыл антикварную лавку в Очакове, но, увы, пока продавать там было особенно нечего: за год братья нашли немало черепков и пару-тройку серебряных монет. Этого едва хватало на жизнь и неизбежную мзду местному уряднику, который был выдающимся взяточником. Прошел еще год, а вторая Троя так и оставалась несбыточной мечтой.

Идея выдающегося «экспоната» уже созрела в голове старшего брата, но для ее осуществления необходим был стартовый капитал. И тогда братья изобрели красивую в своей простоте аферу, которую назвали «троянский конь». Афера к нынешнему времени стала уже классической. Давайте же и мы с удовольствием полюбуемся «троянским конем».

Николаевский помещик Р., отставной поручик, имел все: усадьбу, состояние и хобби. Хобби было достаточно экзотическим — история, причем история родных мест. Проштудировав в свое время всего Карамзина, помещик пришел к выводу, что в нем течет кровь скифов, да не простых, а самих скифских царей. К счастью, в жизни отставного поручика появился приятель и собеседник — Гохман, археолог, владеющий в Очакове антикварной лавкой.

Как-то раз, прогуливаясь с барышней по улочкам, носящим отпечаток всех «известных мне, согласитесь, дорогая, времен и событий», поручик решил, что подвернулся случай блеснуть ученостью и как следует пустить девице пыль в глаза.

Крестьяне из соседнего села принесли «ученому» помещику разбитый горшок с монетами. Тот сразу понял, что это монеты из ольвийских раскопов. Известно, что ольвийские монеты зачастую несут на себе профиль Борисфена — Нептуна. Увидев такой профиль, поручик Р. в своем мнении укрепился, но все равно не торопился покупать у селян горшок с монетами. Несомненно, это было настоящее сокровище, клад, но все же следовало провести хоть минимальную проверку.

Помещик велел напоить и накормить крестьян, а сам, взяв монету на пробу, отправился в Очаков к ученому другу, антиквару Гохману. Тот сразу определил, что монета ценная — медный дихалк IV века до нашей эры. Он предложил за монету пять рублей. Но тут в разговор вмешался столичный археолог, заглянувший в лавку. Он предложил целых десять рублей. Начался торг, благовоспитанный, как это обычно бывает у людей глубоко интеллигентных. Результат торга был необыкновенным — столичный знаток выдал за монету целых 25 целковых!

Помещик сообразил, что сможет сколотить целое состояние, выгодно продав монеты из горшка. Но для этого сначала надо было купить их у селян. Умный помещик сделал селянам щедрое предложение: он готов выкупить у них весь клад по цене рубль за монету. Однако селяне, жадные и невежественные, почуяв выгоду, тоже начали торговаться. Торг был долгим и закончился, к взаимному удовлетворению, следующим: отставной поручик получил весь клад, а селяне — по десять рублей за каждую монету. Впрочем, поручик понимал, что это сущие гроши по сравнению с тем, что он выручит, продав драгоценные — причем в прямом смысле этого слова — монеты.

Не тратя времени попусту, помещик вновь поторопился к Гохману. Каково же было его разочарование, когда приятель-антиквар, вооружившись лупой, вынес печальный вердикт: подделки, причем не самые искусные. А к ним, вероятно, чтобы цену набить, умелые мастера или знатоки подложили и подлинные монеты. Такие, как та, что ранее помещик привозил Гохману.

Помещик вознегодовал и послал за полицией. Разумные жандармы, конечно, никаких селян не нашли и посоветовали отправиться в ту самую Ольвию-Порутино: может быть, коварные торговцы фуфлом прячутся именно там.

Коварных торговцев не нашли, зато обнаружили мастерскую, которая изготавливала фальшивые древнегреческие монеты. В артели работали местные жители, крестьяне. Преступники были задержаны. Надо ли говорить, что арестованные члены артели когда-то попили крови у не самых везучих братьев Гохманов?..

Приват-доцент фон Штерн, рассматривая очередные находки, принесенные для оценки в музей, сокрушался, что две трети антиквариата на рынке составляют фальшивки. Причем подделывается все: золото, медь, мрамор… Негодяи-изготовители при этом конкурируют друг с другом.

Итак, полиция в Парутино накрыла подпольный цех конкурентов — и Гохманы увидели, что везение наконец на их стороне. Конечно, ведь каждый хочет заполучить кусочек истории. Честные антиквары Гохманы скупали их и перепродавали… Но на всех не хватало — и тогда умные братья организовали свой маленький цех по производству «хорошего товара». Да, иногда это был именно «троянский конь»…

Гохманам все-таки следует отдать должное: классическую, известную аферу «троянский конь» они все время обновляли и совершенствовали. Причем они понимали, что, если хочешь иметь настоящий гешефт, на специалистах экономить нельзя. Правда, Шепселя Гохмана взяли под скрытый надзор полиции, но ему было не до этого: они с братом готовились к большой афере.

И для этого умные братья освоили еще один вид подделки: они начали фармазонить с мрамором. Мраморная плита с выбитыми на ней письменами по цене не уступала золотым монетам. Шепсель сам изучил древние тексты. Сырье, мрамор, находили на месте. Иногда покупали в Крыму. Это были плиты поздних периодов — их доставляли в Очаков, в мастерскую братьев. Здесь скульпторы сбивали подлинные, иногда достаточно древние надписи, а на их месте выбивали новые, которые полностью соответствовали официальной истории Ольвии и Эллады. И опять книга, которую когда-то приват-доцент фон Штерн подарил Шепселю, стала главным справочником фармазонов.

Нужно отдать должное усердию и талантам Шепселя: имея за спиной пару классов еврейской школы, хедера, он постоянно учился. Он вникал в каждую мелочь, изучал все необходимое для дела. За восемь лет старательской профессии в совершенстве изучил историю античности, латынь и древнегреческий.