Сергей Реутов - Легенды бандитской Одессы

Современники Николая II отмечали, что царь испытывал перед Владимиром Александровичем «чувство исключительной робости». На семейном совете князь Владимир убедил царя Николая не сворачивать российское присутствие в Маньчжурии, вопреки обещанию вывести войска, данному японскому императору. Известно, что царь Николай железной волей отнюдь не блистал, что он достаточно сильно опасался совершить даже мельчайшую ошибку. Ответственность за решение вопросов государственной важности он с удовольствием перекладывал на дядю, жену, даже на старца Распутина. Одним словом, строительство китайской дороги продолжили.

А через год выяснилось, что 700 тысяч царской семьи в Юго-Восточный банк не попали, а были перечислены баронессой фон Штейн на ее собственные счета в банках Европы. Такой наглости — обокрасть лично царскую семью! — в империи еще не видели. После этого события князь Владимир отошел от большой политики, а скандал решили замять.

Но эта чудовищно наглая афера привела к катастрофе мирового масштаба: Россия не свернула экспансию в Маньчжурии и Япония объявила войну.

Газета «Матен» 6 мая 1905 года писала: «Из Гунджулина телеграфируют, что русская армия беззаботно празднует Пасху. Армия уверена, что на маньчжурском театре военных действий никаких крупных событий не случится раньше, чем произойдет морское сражение».

«Петербургские вести»: «15 мая в районе острова Цусима японский флот разбил Вторую эскадру под командованием вице-адмирала Рождественского. Потоплен 21 корабль (из них 2 подорваны своими же экипажами, во избежание сдачи в плен). Потери японцев — 3 миноносца».

Поражение России в русско-японской войне было еще более чудовищным, чем в Крымской. Даже ту самую недостроенную КВЖД, принесшую баронессе фон Штейн 700 тысяч рублей, пришлось отдать японцам по Портсмутскому мирному соглашению. Но сама баронесса совершенно не пострадала. Да и что ей можно было предъявить в суде? Разве она требовала, чтобы русские продолжали строить дорогу? Или она бросила вызов японцам?

Тем временем баронесса уже с головой нырнула в новые аферы — начиналось золотое время для жуликов и мошенников всех мастей. Шестого августа царь подписал манифест об учреждении Государственной Думы. Вероятно, частично благодаря усилиям госпожи фон Штейн в Россию пришла конституция — теперь для достижения желаемых успехов мало было просто обольстить члена царской фамилии. Хотя сенаторы-то тоже мужчины… Да и крах империи создание Думы не остановило.

Психиатрия и психология сходятся во мнении, что все самое главное в характере человека закладывается в раннем детстве, лет до пяти. Объяснение всех поступков, как хороших, так и дурных, следует искать в детских обидах, неразрешенных спорах, родительских позволениях и запретах, внешних обстоятельствах, заставляющих окружающих вести себя с ребенком тем или иным образом… Вероятно, во многом господа медики правы. Ну, или легко находят подтверждение своей правоте.

Ольга Сегалович — именно так ее звали в юности — воспитывалась в мещанской семье среднего достатка. И тут, как уже не раз бывало, с надежной опоры фактов мы ступаем на шаткую тропу предположений и разночтений. Часть источников утверждает, что будущая баронесса фон Штейн родилась под Санкт-Петербургом, в Стрельне, в семье знаменитого царскосельского ювелира. Однако одесситы упорно твердят, что баронесса родилась в Одессе и именно в Южной Пальмире провернула самые блестящие свои аферы. Об аферах мы все расскажем подробно, а вот о месте рождения даже дискутировать не станем. Ибо не место рождения отшлифовывает алмаз умений афериста, превращая его в бриллиант, а только талант самого афериста. В конце концов, великая Сонька Золотая Ручка тоже родилась не в Одессе и до двадцати лет жила на совсем другой окраине Российской империи.

Поэтому вернемся к юности баронессы, решив, что ее деяния куда интересней, чем точка на карте, где она впервые сказала «агу».

Итак, немалых средств отца вполне хватало на образование и безбедное существование Ольги и ее сестер. Однако будущее девочек оставалось туманным — ювелир Сегалович дворянином не был, а значит, о достойных браках можно даже не мечтать. Дочек ювелира окружали высокородные поклонники, но, увы, просватанные с рождения. И тут уж никакое приданое не могло сыграть ни малейшей роли. К тому же дела папеньки постепенно шли на спад — и теперь уже даже о приличном приданом мечтать не приходилось. Вот так девочка, ни в чем не знавшая отказа, поняла, что она — человек второго сорта, что существует разделение на ранги и что она никоим образом не может составить счастье молодого графа.

Однако Оленька знала языки, была хороша собой, обладала манерами, ее принимали в богатых домах. Когда нашей героине было шестнадцать, вышел наружу ее роман с сыном генерала Р. Влюбленные даже собирались бежать, но генерал, человек широких взглядов, вроде бы дал сыну разрешение на брак. Однако не ранее чем через полгода, чтобы они могли испытать свои чувства…

Казалось бы, все остались счастливы, но Ольгу вдруг поймали на воровстве в доме жениха: она якобы украла драгоценности генеральши. Вот и первая легенда — если девушка была дочерью достаточно богатого человека, так зачем же ей красть? Или она украла, повинуясь неудержимому зову природы, согласно бытовавшей в те времена теории господина Ломброзо? Как бы то ни было, дело замяли, однако с этого дня вход в приличные дома для девушки был закрыт, а свадьба отменена.

И вот тут мы встречаем очередное разночтение в ее истории. По некоторым версиям, генерал-отец носил фамилию Свешников, в краже обвинили прислугу, а драгоценности генеральши украла все-таки Оленька.

Долгих восемь лет девушка несла наказание за преступление, которого якобы не совершала. Дела отца продолжали ухудшаться. И тут ему на помощь пришел профессор консерватории Альберт Цабель (а по версии одесских историков — Цеперович), сердобольный друг семьи. То ли из сострадания к перезрелой девице, то ли прельстившись ее красотой, в 1894 году профессор-арфист Петербургской консерватории берет Ольгу в жены. Ради брака с профессором Ольга даже переходит в лютеранство. Супруга была моложе мужа более чем на тридцать лет и к тому же весьма хороша собой. Профессоршу окружал целый рой молодых поклонников, преклонявшихся перед прекрасной и к тому же обладавшей острым умом Оленькой. Однако замашки у девушки были скорее графские, а то и царские. Вскоре Цабель понял, что может остаться и вовсе без гроша в кармане. Если, конечно, не влезет в долги, чтобы погасить другие долги — те, что сделала его прекрасная молодая женушка. И тут мы впервые, если не считать странной истории с драгоценностями генеральши, сталкиваемся с особым даром Оленьки, который вскоре расцветет пышным цветом.