Сергей Реутов - Легенды бандитской Одессы

В руках полиции оставались только мелкие клерки банка. Ими, как правило, были нанятые за хорошие деньги бездомные и бродяги. Подставных «банкиров» отмывали, учили грамотно говорить (а иногда — увы, судьба человека может шутить самые злые шутки — эти наемные труженики были выходцами из весьма родовитых, но разорившихся семей). Сама же баронесса Ольга почти всегда избегала подозрений полиции.

И после этого кто-то будет говорить, что пирамиды придумал господин Мавроди! Да он просто применил столетний опыт удачливых предшественников и, как хороший математик, просчитал все возможные варианты существования такого финансового учреждения. Да, оно не могло существовать долго. Но какое-то время вкладчики не чувствовали себя обманутыми, напротив, они считали, что нашли если не подлинную золотую жилу, то уж точно изрядных размеров золотой самородок. Банковские аферы наверняка возникли почти одновременно с появлением банков.

А о том, какую роль подобные разорившиеся заведения могут сыграть в судьбе города, мы еще не раз упомянем, рассказывая о знаменитых преступниках и аферистах. Одна только история господина Черта-Тертичного многому могла бы научить ту же баронессу. Жаль только, что произошла она позже.

В конце XIX века многие компании, нанимая работников, использовали принцип залога. Это значило, что служащий, нанимаясь на работу, был обязан внести за себя в кассу предприятия некую денежную сумму. Причем размер залога зависел как от уровня фирмы, так и от размера будущего оклада. Крупные предприятия, концессии и банки брали с потенциального клерка залог больший, чем только что организованные тресты или мануфактуры.

И эта практика натолкнула баронессу на целое подпольное предприятие. Такой принцип найма на работу стал настоящей и к тому же неиссякаемой золотой жилой. И известно обо всем стало, сами понимаете, далеко не сразу.

Как-то в жандармское управление ввалился странного вида господин, упорно требующий приема у самого высокого начальника, а лучше у самого обер-прокурора. Его, как он сказал, обвели вокруг пальца и обворовали самым странным образом. Отчаявшийся господин поведал, что лишился всего состояния, попал под подозрение полиции и еще остался должен несколько тысяч рублей золотом. Разгневанный господин оказался Савелием Б., опытным управляющим, только что вернувшимся из Сибири. Там он пытался занять кабинет управляющего золотодобывающего прииска на том основании, что теперь назначен на столь важную должность. Ее, эту выгодную должность, всего два месяца назад господин Б. купил на ярмарке вакансий. Как позже выяснилось, организатором этой ярмарки, а на самом деле изрядной аферы, была госпожа Генеральша. Она продавала несуществующие доходные места на действующих сибирских приисках, продавала и сами прииски, правда, тоже несуществующие. Не брезговала баронесса и продажей крупных чинов. Особенно доходное место могло стоить и 30 тысяч золотых рублей, и даже больше. Уже известный нам Савелий Б. за место управляющего крупным сибирским прииском заплатил немалые деньги, причем часть из них он взял в долг. Контракт был подписан на три года. По документам работодатель, известный промышленник, обязался платить по три тысячи рублей жалования ежемесячно. И вернуться из Сибири господин Б. смог только через несколько месяцев, в течение которых госпожа Генеральша успела продать, по сути, бумажки, то есть липовые документы липовых управляющих, еще не одному человеку. И только после этого разразился скандал.

Генеральша с большой выгодой продавала места управляющих крупных серебряных и алмазных рудников. Большим спросом, если можно так выразиться, пользовались теплые места начальников тюрем, инспекторов арестантских поселений и управителей заграничной недвижимости известных и сиятельных персон. Ну как здесь не вспомнить господина Бомарше и «Женитьбу Фигаро», где судья, а не какой-то жалкий фигляр, говорит: «Как это плохо, что должности у нас продаются! Лучше бы их раздавали бесплатно».

Собственно, такие продажи были завуалированными взятками. Даже поговорка существовала: «Не подмажешь — не поедешь»… Да и по сию пору существует.

На ранних этапах развития общества просто «давали на лапу», но в цивилизованную эпоху появились фермитлеры — посредники в решении денежных вопросов. Ими становились люди предприимчивые, и взятки они носили открыто. Этих господ знали в лицо, но их никто не трогал. Оно и понятно — основной-то доход от многих хлебных мест как раз и получали… скажем так, в виде хабара, «подарков». Или, говоря попросту, в виде взяток. Еще не раз мы будем употреблять слово «фермитлер» в нашей книге, причем рассказывая о совершенно разных людях, живущих в разное время. А идеи-то не стареют…

За год в полицию обратилось как минимум пять управляющих далеких, но знаменитых Нерчинских приисков.

Баронесса фон Штейн также может считаться автором идеи создания искусственного ажиотажа на бирже. Путем распространения ложных слухов она провоцировала подъем акций того или иного банка. Впоследствии точно так же искусственно акции понижались в цене. В итоге разорялись целые состоятельные дома. Собственно, об этом мы уже рассказали. Ну как тут не вспомнить господина Дюма-старшего и графа Монте-Кристо, с его историей о персиках и сонях… Возможно, баронесса Ольга тоже увлекалась чтением подобной литературы…

Жертвами афер госпожи Ольги становились крупные промышленники, первосвященники, думские чиновники, банкиры и даже особы царских кровей. С этой истории мы и начали свой рассказ.

А теперь вернемся к высокому искусству. В 1905 году Петербург заговорил о художественном салоне баронессы фон Штейн, где выставлялись подлинники великих мастеров. Революция подтолкнула инфляцию, и промышленники, купцы, да и просто состоятельные люди стали покупать вещи, ценность которых с годами должна была только расти. Генеральша стала известным коллекционером и аукционистом. Как-то раз она продала советнику П. картину Гойи. Но вот незадача — краска оказалась сыровата… Естественно, факт каких-либо махинаций доказать не смогли. Разве что уголовники теперь стали уважительно называть Ольгу фон Штейн Генеральшей.

В это время как-то подозрительно скоропостижно скончался барон фон Штейн. Его родственники осаждали полицию, утверждая, что барона отравила жена, но доказать снова ничего не смогли.

Мечтая уехать из Петербурга, где все напоминало Ольге о горячо любимом генерале, она за бесценок продала дом вместе с обстановкой и картинами. Покупатель, золотодобытчик П., из новых богачей, с радостью выписал чек на полтора миллиона. К ужасу нового хозяина, вскоре из вояжа вернулись настоящие владельцы проданного баронессой дома. Всего за неделю «обезумевшая от горя» баронесса умудрилась продать еще два дома на Невском, причем один из них принадлежал семье поэта Некрасова.