Сергей Реутов - Легенды бандитской Одессы

Проститутки появились в Одессе в первые же годы после ее основания. Многие из них обитали в соседних селах, таких как Нерубайское и Гниляково, возникших намного раньше Южной Пальмиры. Имея семьи и даже детей, эти жрицы любви при первой возможности устремлялись в город и посещали на дому молодых офицеров и унтеров. В городских архивах можно найти жалобы крестьян, просивших де Рибаса вернуть в семьи жен и матерей, ведь «хозяйства без женщины приходят в упадок». Однако градоначальник ничем не мог помочь: эти дамы были свободными, крепостного права в Новороссийском крае не существовало никогда.

В архивах можно также найти свидетельства того, что и сам дюк де Ришелье столкнулся с этой проблемой. Попытки бороться с проституцией он начал предпринимать уже на третий год своего правления. Возглавляемые полицмейстером отряды полиции предпринимали рейды по одесским публичным домам, закрывая их и пытаясь привлечь их обитательниц к уголовной ответственности. Увы, как всегда, из этого ничего не вышло.

Проблема заключалась в том, что женщин не за что было привлекать: на тот момент в Российской империи не было закона, запрещавшего продажу своего тела. Дома терпимости существовали вполне официально, под надзором врачей и полицейских. И поэтому Ришелье был вынужден с ними смириться. Более того, в 1812 году, когда формировалось одесское народное ополчение для борьбы с Наполеоном, по личному дозволению дюка в двухтысячный отряд зачислили более двадцати проституток.

Светлейший князь Михаил Воронцов, который сменил Ришелье и Ланжерона на посту градоначальника Одессы, тоже пытался пресечь деятельность жриц любви, но в итоге это привело лишь к распространению нелегальной и неконтролируемой проституции, следствием чего стала эпидемия сифилиса, причем не в одной только Одессе, но и во всем Новороссийском крае. Учтя это обстоятельство, Воронцов отменил свои запреты, и в городе возникло несколько благоустроенных публичных домов, за которыми пристально надзирали как врачи, так и правоохранительные органы. Преемник Воронцова, граф Строганов, в свою очередь, отказался устраивать гонения на проституток и дома терпимости, заявив, что скорее не его указы искоренят проституцию, а проституция искоренит чиновников Новороссийского края, да и его самого. Он поступил иначе: повысил налоги на публичные дома, что позволило ему существенно пополнить бюджет города. По его словам, «порт в прибылях не может сравниться с доходами от домов терпимости».

А с 1860 года в Одессе начинается особый расцвет этой древнейшей профессии.

Собственно, Одесса всеми приезжими — купцами и промышленниками, офицерами и чиновниками различных ведомств, людьми света и даже воротилами преступного мира — воспринималась как город свободных нравов: сюда съезжались, чтобы отдохнуть и забыть о доме. Конечно, индустрия сексуальных услуг расцвела с невиданной силой. К тому же профессия проститутки в Одессе не считалась особенно позорной, что в полной мере отображено в одесском юморе.

В городе функционировало более двадцати домов терпимости, где в общей сложности было зарегистрировано свыше шести тысяч женщин, занимавшихся продажей собственного тела. Дома терпимости в Одессе располагались как в центральных фешенебельных районах, так и в беднейших кварталах. Своего рода первенство по предоставлению сексуальных услуг удерживала улица Глухая, находившаяся в самом центре Молдаванки. Длиной она была не более 250 метров, но почти все дома здесь были притонами и одноэтажными борделями, а любовные услуги стоили от 25 копеек до рубля.

«Ночные бабочки» Одессы были женщинами удивительной красоты — слияние крови самых разных народов давало потрясающие результаты. К тому же дамы эти были необыкновенно темпераментными. Даже крупные газеты Петербурга и Москвы в превосходных степенях описывали красоту одесских «девочек». Поэтому, кстати, их еще и похищали, чтобы продать в гаремы и бордели.

Этим своеобразным бизнесом чаще всего занимались портовые босяцкие банды. Правда, банды эти не брезговали и дочерьми богатых семейств, превращая их в «живой товар». Иногда девушкам удавалось сбежать с кораблей, увозивших их на чужбину, но далеко не все могли доплыть до берега.

Так случилось и с дочерью княжеского рода, которую мы уже упоминали и сейчас назовем княжной Марией В. Но начнем по порядку.

На берегу моря в районе Аркадии полиция обнаружила труп молодой девушки. Следователи долго не могли установить ее личность, но вскоре сыщикам стало известно, что богатый дом князя В. был ограблен неизвестными. Бандиты похитили крупную сумму денег, драгоценности. Сам хозяин был жестоко убит, а его дочь бесследно исчезла.

Марии В. было семнадцать. Несмотря на благородное происхождение, она предпочитала водить дружбу с весьма темными личностями — завсегдатаями одесских притонов, содержателями припортовых кабаков и борделей. Среди них выделялся некий Петр Степанов (имя мы изменили, ведь дело-то не в имени, а в сути истории, которую мы расскажем). У Марии даже был кратковременный роман с ним. Помимо прочих достоинств, Степанов был завсегдатаем борделей с улицы Глухой. Степанов привлекал Марию авантюрной романтикой, но родители, богатые люди благородного происхождения, конечно, были против связи дочери с подобной личностью. Девушке сватали в женихи молодого офицера из рода Горчаковых. И вскоре Мария прислушалась к родителям и согласилась вступить в брак с Горчаковым-младшим. Девушка разорвала отношения с авантюристом Степановым, но этот самый авантюрист измены простить не смог.

По данным городской полиции, Степанов долгое время руководил бандой, которая, в частности, похищала девушек и молодых женщин, продавая их в рабство в публичные дома Константинополя, Варны, Афин и Бухареста. За каждую проданную девушку бандиты получали от владельцев заграничных борделей по 150–200 золотых рублей. Банда имела в своем распоряжении быстроходные шхуны для перевозки «живого товара». Преступников долгое время прикрывали некоторые чины пограничной полиции.

Вскоре стали известны подробности ограбления дома семейства В. и исчезновения молодой княжны. Банде преступников помогал дворецкий. Он передал Марии письмо, якобы написанное ее женихом, офицером Горчаковым. Поддельное письмо содержало просьбу приехать в порт как можно скорее. Жених якобы писал, что он ждет Марию для тайного обручения. Девушка поспешила к любимому. И… была схвачена Степановым. Вместе с другими пленницами бывший возлюбленный планировал продать и юную княжну.

Шхуна с невольницами под покровом ночи отошла от причала и направилась в сторону Турции. Ограбление дома отца Марии стало своеобразной дымовой завесой, причем у этой завесы было целых две цели. Во-первых, конечно, скрыть исчезновение девушки, а во-вторых — направить полицию по ложному следу. Ведь на богатый дом семейства В. могла напасть любая городская банда, да и залетные тоже могли появиться. Вот они будто бы и украли семнадцатилетнюю Марию.