Александр Чиненков - Форпост в степи

— Вставай, — приказала девушка и отпустила руку кузнеца.

Архип встал и, как будто только увидев девушку, радостно воскликнул:

— Ляля, это ты?

— Ступай за мной! — приказала девушка и пошла вперед через лес в направлении городка.

Кузнец пошел следом. Он шагал удивительно легко, как будто к себе в кузницу для работы. Но Ляля видела, как постепенно синеют губы раненого и лицо становится совершенно белым, как все больше темнеют полоски под глазами. Ее охватил страх. Девушка чувствовала, что еще немного — и Архип умрет на ее глазах от потери крови.

— Ну, еще, еще немного! — приободрив себя, сказала Ляля. — Потерпи еще немного.

Вдруг она увидела ребят, идущих через лес к реке с удочками в руках.

— Стой, — приказала она Архипу.

Тот послушно выполнил ее команду.

— А теперь ложись на траву и спи, — вновь приказала Ляля, едва сдерживая рыдания, клокочущие в груди.

Кузнец беспрекословно выполнил и эту команду. Когда глаза его закрылись, девушка повернулась к остолбеневшим детям и позвала их:

— Сюда, сюда, быстрее.

Оба мальчика послушно приблизились.

Не теряя времени, Ляля ткнула пальцем в грудь мальчика, стоявшего ближе к ней:

— Как тебя зовут?

— Степкой, — прошептал испуганно мальчуган, глядя то на девушку, то на лежащего у ее ног окровавленного кузнеца.

— Беги в городок и позови людей. Скажи, кузнеца ранили, и если не поспешат, то помрет он!

Как только Степка, сверкая голыми пятками, скрылся за деревьями, Ляля погладила оставшегося мальчугана по коротко стриженным и выгоревшим под летним солнцем волосам:

— А ты к реке сбегай и принеси воды.

* * *

— Эк тебя угораздило, Архипушка, — сказал, склонившись над раненым кузнецом, атаман. Затем он резко повернулся к застывшим за его спиной казакам: — Ну, чего зенки пялите? Берите его да к телеге тащите. Только осторожно, в нем чуть душа теплится.

Тархей Волков и Ларион Санков осторожно подняли Архипа. Они уложили его на подстилку и понесли.

Ляля не выдержала и разрыдалась.

— Ну–у–у, будя реветь–то, — неуклюже обнял ее за вздрагивающие плечи атаман. — Лучше обскажи, где отыскала его?

— В кустарниках, — всхлипнула девушка. — Выстрелы услыхала.

— А откель проведала, что это Архипка там?

— Не знаю. — Ляля вытерла слезы и посмотрела на атамана. — Я увидела, как через лес бежит кто–то. Я за ним, а он мне кулаком в лицо, а сам в чащобу!

— Кто таков? — насторожился атаман.

— Не знаю, — пожала плечами девушка.

— Да откуда ей знать, — вздохнул Петр Белов. — Она же как к нам в городок из табора перебралась, так от Мариулы носа не высовывала.

— А ты что в лесу сама делала? — не обратив внимания на высказывания урядника, спросил у Ляли атаман.

— Грибы собирала, — ответила девушка.

— Может, еще кого наблюдала?

— Да, цыгана видела, — после короткого раздумья ответила Ляля. — Цыгана Вайду. Он остался, чтобы меня в табор вернуть.

— А что он в лесу делает?

Девушка пожала неопределенно плечами:

— Живет, наверное.

— Это тот цыган, что зараз в Сакмарск табор притащил, — догадался Белов. — Он еще тогда на Архипку с ножом бросался.

— Знать, это он! — нахмурился атаман. — Что ж, сыщем, дознаемся.

— Я его без ружья видела, — предупредила Ляля, пожалев, что сообщила казакам о своей встрече с Вайдой.

— Он его обронить или бросить мог. — Атаман посмотрел на девушку. — Айда с нами, место укажешь.

Ляля отрицательно покачала головой:

— Нет. Я с кузнецом поеду. Мариула без меня не сможет его спасти!

* * *

Казаки пролазили почти все колючие заросли шиповника — цыгана нигде не было.

Петр Белов крыл матом на весь лес и твердил, что помнит «ехидну» до мельчайшей черточки.

Как бы то ни было, цыган лазил по лесу неспроста. Зачем он вертелся у городка, зачем бежал от Ляли, зачем ударил ее кулаком?

Когда день пошел на убыль, а поиски так и не увенчались успехом, Донской взревел от возмущения и злости.

— Вот что, атаман, — сказал Белов, — если цыган выйдет к городку, мы его легко сцапаем. Но рыскать по лесу в потемках… Бес его знат, где он тут хоронится?

— Что, уже умаялся? — огрызнулся Донской. — Искать будем до тех пор, покуда не словим поганца!

— Слышь, Данила, — обратился к атаману Григорий Мастрюков. — Здесь недалече, выше по реке, шалаш добротный есть.

— Что ж, давай показывай, — велел атаман. — Может, там он и хоронится, упырюга? Живого ли, мертвого ли, а поганца зараз сыщем!

Отряд казаков двинулся вдоль речного берега. Данила Донской и Петр Белов шли впереди. Они были уже в нескольких десятках метров от шалаша, когда Мастрюков заметил маленькую фигурку, продирающуюся сквозь густой лес в одном направлении с ними. Остановив казаков, Донской осторожно скользнул за ней и, выхватив из ножен шашку, крикнул:

— А ну стой, паскуда, не то в куски измахрячу враз!

Подойдя ближе, Донской увидел улыбающееся лицо Ляли. У нее

был довольный и вместе с тем виноватый вид.

— Ты чего это здесь блукаешь? — резко спросил атаман. — Ты ж давеча говорила, что Архип без тебя не выживет?

Ляля облизнула обветренные губы, втянула воздух и сказала:

— Кузнец уже не помрет. Мы как раз вовремя его подлечили.

— Обожди, — прервал девушку подошедший Белов. — Откуда ты свалилась на наши головы?

— Я шла за вами, чтоб Вайду уберечь от расправы скорой. Он, может, и не виноват, а вы…

Донской осуждающе покачал головой:

— Ступай домой, и немедля.

— Не пойду! — дрожащим голосом возразила Ляля. — Я заблужусь. Я боюсь ночью идти одна!

— Вот язва! А сюда зараз в темень идти не испужалась?

— Не испужалась, — сказала Ляля, пряча улыбку.

К ним подошли все казаки. Куракин ахнул и пытался подмигнуть девушке, но она и не собиралась замечать его.

— Ничего, атаман, — сказал Белов. — Куда ж ее теперь денешь?

Отряд двинулся дальше. Ляля шла следом. Добравшись до шалаша, окружили его со всеми предосторожностями. Но внутри никого не оказалось. Атаман, Белов и досужий Мастрюков все осмотрели и обнаружили, что в шалаше кто–то жил. По всем признакам, один человек. Он жарил рыбу над костром, но, видимо, не ночевал. Атаман оставил четверых казаков в засаде, а с остальными пошел дальше. Ляля была не прочь, чтобы оставили ее: она сильно устала от быстрой ходьбы и от возни с раненым Архипом. Но Донской и слушать ее не хотел, и девушка пошла с отрядом.

Не застав цыгана в шалаше, атаман помрачнел. Глаза Донского горели охотничьим огнем. Он упорно искал следы и проклинал

все больше сгущающиеся сумерки. Белов, напротив, был спокоен и весел.

Наступила ночь. Скоро они заприметили отблески костра, мерцающие впереди.

— Там кто–то есть, — тихо сказал атаман. — Слышите?