Михаил Коршунов - Мальчишник

Был в доме один примечательный архив, собирала его Мариам Козлова, жила в последнее время в 9-м подъезде. Несколько десятков альбомов для хранения марок кляссеров были заполнены у нее фотографиями поэтов, писателей, музыкантов, артистов, чья активная деятельность относится к началу нашего «ветроподобного века». Имелись издания акмеистов, декадентов, символистов, конструктивистов, имажинистов. Были письма младшего брата Ленина Дмитрия Ильича Ульянова. Мережковского, Анны Ахматовой, Цветаевой, Пастернака, Волошина; материалы, связанные с Распутиным и царской семьей; Керенским и Временным правительством; историей генерала Кутепова, командира корпуса в деникинской и врангелевской армиях. Эмигрировал во Францию, где возглавил Русский общевоинский союз (РОВС). Я был знаком с сыном генерала Кутепова Павлом Александровичем. Он работал в Московской патриархии в международном отделе переводчиком. Образование получил в Париже, владел несколькими иностранными языками. Бывал в доме на Серафимовича, в помещении Театра эстрады, когда здесь в 1977 году проводилась всемирная конференция «Религиозные деятели за прочный мир, разоружение и справедливые отношения между народами». Я был аккредитован на конференции как журналист. И мы с Павлом Александровичем Кутеповым, в перерывах между заседаниями, гуляли по нашим дворам, о многом переговорили, в том числе о судьбе его отца. Не скрою, я испытывал вначале странное чувство при мысли — генерал Кутепов и Тухачевский! Генерал Кутепов и Корк! Генерал Кутепов и Берзин или Петерс! Чтобы закончить тему, скажу, что глава РОВСа исчез из Парижа при неясных обстоятельствах, к которым как будто была причастна исполнительница русских народных песен Надежда Плевицкая, жившая тогда в Париже. Вскоре Плевицкая была арестована французскими властями по подозрению в шпионаже в пользу России. Умерла во французской тюрьме. А генерал Кутепов был убит в Москве, в своей квартире, кажется, где-то в арбатских переулках. Примерно такая история. Не знаю, какие документы о Кутепове были у М. Козловой и были ли они все-таки. М. Козлова собирала «историю нашего дома». Майя Уралова сказала мне, что при переездах семей внутри дома по причине капитального ремонта молодые поколения бросали «лишние», по их мнению, семейные бумаги, а Козлова подбирала их. Одну из комнат квартиры, как утверждает дочь Тамары Шуняковой Элла, она завалила подобными находками. Может быть, в этой комнате лежали и какие-нибудь бумаги из подвалов бывших бомбоубежищ? Что-нибудь Левы Федотова? Козлова собирала все по дому и все хранила, хотя и в полном беспорядке, но хранила. Узнал я об этом, к сожалению, только теперь. Почему к сожалению? Архив Козловой перестал существовать. При каких обстоятельствах? Год назад хозяйка умерла, а ее сын Володя погрузил архив на тележку и привез к себе в однокомнатную квартиру в этом же доме. Но вскоре у него в квартире случился пожар. Володя погиб, погиб и архив, и прежде всего та его часть, которая была связана с нашим домом и представляла бы сейчас немаловажный интерес. Майя Уралова считает, что Володя погиб при странных обстоятельствах.

В дни работы над книгой у нас с Викой побывало много людей. Приходят и сейчас, смотрят Левины рисунки, портрет Верди его работы, самодельные открытки, которые он присылал матери из Одессы, где купался и загорал. Каждая открытка имеет Левин рисунок — грибы, попугаи, тюльпаны и еще какие-то цветы, или силуэт, может быть, юноши с Акрополя. Есть письмо, полученное нами теперь уже от одного из Левиных родственников, у которых он останавливался в Одессе: «С Левой мы очень часто ходили на берег моря. Он меня мучил своим сбором всего того, что было на берегу и в море. Заставлял нырять и доставать морских коньков. Ловил стрекоз, бабочек. Как дома говорили: «Лева — фанатик природы».

Приходят к нам с Викой смотреть парижские, марсельские, нью-йоркские фотографии Федора Каллистратовича и Розы Маркус; их друзей по революционной борьбе. Есть нью-йоркский снимок — на фоне брезентовой палатки на скамье сидят в рабочей одежде молодые — им только за двадцать лет — Фред Федотов и Роза и кто-то третий, не Рэд ли Вильямс? Левины детские фотографии. Их одиннадцать штук, он с отцом или с «мамашей» или снят самостоятельно. Две большие прекрасные акварели — наша церквушка и ваза с фруктами, рисунок из киевского альбома, из среднеазиатского. В Среднюю Азию Левка ездил с отцом. А золотые американские часы? Их судьба, после смерти Левиной матери, пока неизвестна: кто будет определен наследником. Важно, чтобы помнили — принадлежат они истории семьи Федотовых, и желательно, чтобы их берегли и не забывали бы каждый день заводить.

Конечно, всем хочется взглянуть на страницы Левиного дневника. Просят рассказать подробнее и о людях, населявших наш дом Советов, многие из которых были у истоков создания государства, а теперь — мемориальные доски о них. Совсем недавно открыли мемориальную доску Яну Христофоровичу Петерсу. Его жена Антонина Захаровна не дожила до этого события всего две недели. Оправдательные мраморы и граниты. Люди-камни. Жертвы иллюзий. И при этом — наша нежная, сочащаяся алая плоть детства, как скажет Трифонов. А кто виноват во всем, что случилось с Россией?

Мы сидели за большим столом, предназначенным для игры в настольный теннис. Первый этаж в среднем дворе — нынешнее помещение детского клуба. Из окон видны на одну сторону Левин 14-й подъезд и Левино окно, Юрин 7-й подъезд и его окно; на другую сторону — арка, где 22-й подъезд и наши с Олегом балконы, балкон Олега с небольшим выступом. Отец Олега, нарком лесной промышленности (Владимир Иванович Иванов), тоже был арестован в те прошлые годы.

Я постоял в клубе, поглядел на балконы — они сверкали свежепокрашенными перилами. Здесь мы решительно висели над бездной. Много наших ребят повисало над бездной… И вот мы собрались, наполненные впечатлениями от протекшего в этих дворах детства и нашего возмужания. Пережитое вошло в каждого из нас, сделалось нашим единением. Мы ничего не утратили. Судьба погрузила нас здесь и в свои веселые дни, и в неоправданно жестокие; вторгла, не дав окончательно повзрослеть, в величайшую из войн — Отечественную, когда на нас двинулся всеми своими силами Barbarossa. Vom Eismeer zum Schwarzen Meer (от Северного моря до Черного). Так было опубликовано в гамбургской газете от имени Гитлера в день начала войны — 22 июня 1941 года.

Мы собрались, чтобы увидеть друг друга, в чем-то вспомнить друг друга, вспомнить уже ушедших от нас друзей. Во главе стола сидела Тамара Шунякова, как вам уже известно, наш бывший секретарь школьной комсомольской организации. Но для нас она остается комсомольским секретарем и поныне. Это в ее «комсомольской комнатушке» Левка частенько рисовал школьные стенгазеты. Отец Тамары рабочий-печатник Василий Шуняков охранял в Петрограде Ленина, а потом, в 1918 году, от имени питерских рабочих привез Ленину в Москву в подарок портрет Карла Маркса, написанный художником-самоучкой Лотаревым. Портрет и сейчас находится в Кремле, в кабинете Владимира Ильича. Предмет истории.