Вячеслав Кеворков - Каждому свое

— Виноваты немцы, которые умело используют шок для воздействия как на войска, так и, в особенности, на население.

— Ну а если быть ближе к нашим делам?

Григорий уловил нотку раздражения в голосе начальства, но останавливать подопечного было уже поздно.

— А если ближе, то главный момент заключается в том, что подбирали людей в спешке в условиях стремительного приближения противника, но все же при Советской власти. А действовать им пришлось в условиях жесткой немецкой оккупации, к чему не все оказались готовы. Как говорил один небезызвестный мудрец: «Бытие определяет сознание», а от себя добавим — «и поведение человека тоже». Вот и всё.

Генерал впал в молчаливое размышление, после которого можно было ожидать любого решения. Наконец он поднял голову и внимательно посмотрел на Северова.

— К сожалению, вынужден с вами согласиться. Но не могу обещать вам ничего лучшего. Пока и вам предстоит действовать именно в этих условиях, которые будут меняться в прямой зависимости от положения на фронтах.

— Именно к этому мы и готовились, — решил напомнить о себе Григорий.

— Великолепно. Тогда давайте определимся со сроками.

Григорий знал, что демократичное «давайте определимся» на деле означало: «Я отдам приказ, а вы исполняйте».

Генерал перевернул несколько страниц в календаре.

— Итак, суббота на следующей неделе. К сожалению, я буду отсутствовать, так что, если возникнут проблемы, мой зам. Щербаков на месте. Какие есть вопросы или просьбы ко мне?

Григорий неопределенно пожал плечами.

— У меня есть не то, чтобы просьбы, а два сообщения, — сказал Северов.

— Слушаю вас, — и генерал нетактично посмотрел на часы.

Но это Генриха нисколько не смутило.

— Поскольку средой моего обитания, как вы сами определили, будет кладбище и дело мне придется иметь с мастерами дел гробовых…

— Кладбище — это сказано не очень удачно, — признался генерал и вновь бросил взгляд на настенные часы. — Давайте, пожалуй, закругляться, — указательным пальцем правой руки он обозначил, как это будет выглядеть в пространстве. — Вокруг Пскова сосредоточены значительные силы противника, нацеленные на то, чтобы перерезать железнодорожное сообщение с Ленинградом. В этом случае город и флот останутся без снабжения. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Это в свою очередь может достаточно серьезно повлиять на весь ход войны. С другой стороны, противник несет серьезные потери на юге, и мы предполагаем, что значительную часть псковской группировки он в ближайшее время будет вынужден перебросить именно туда, поскольку других резервов у него пока нет. Итак, планирует ли противник продвигаться далее на север или повернет на юг — вопрос жизни миллионов наших людей, как военных, так и гражданских. Вот такова цена задачи, которую вам предстоит решить, причем в крайне непростых условиях.

— Я ознакомился с материалами, добытыми нашей диверсионной группой.

— Ну и как?

— Снимаю шляпу перед профессионалами высочайшего класса!

— Это наша элита! — не сдержал довольной улыбки генерал. Правда, тут же спохватился и вновь глянул на часы. — Итак, последний вопрос: что вам нужно для успеха?

— Свобода и вера.

— Что?

— Вы определяете, что надо сделать и доверяете мне решать на месте, как это осуществлять. И второе, более важное: мне необходимо доверие людей, пославших меня на задание.

По содержанию всё звучало логично, но было необычным по форме, а потому непривычным. Северова не одного готовили для заброски в район Пскова. Однако прекрасное владение немецким языком благодаря матери, английским на уровне гимназии и русским от отца — профессора славистики Дерптского университета в Эстонии давали ему серьезное преимущество перед остальными.

Но окончательно судьбу Северова решили слова, написанные в характеристике его фронтовым командиром: «В бою дерзок, но расчетлив». Этого было вполне достаточно. Генерал взял ручку и решительно написал: «Срочно на подготовку».

Сейчас, спустя несколько месяцев и после только что состоявшегося разговора, ни малейшего разочарования он не испытывал. Разумное сочетание военного с гражданским чем-то приятно напоминало генералу его самого в молодости, отчего становилось тепло на душе.

— Что ж, считайте, что свобода действий и полное доверие в вашем кармане. А сейчас хочу пожелать вам ровной дороги. И помните: победа в нашем деле добывается в основном не силой оружия, а интеллектуальным превосходством над противником. Кажется, оно у вас есть. Важно им правильно распорядиться.

Рукопожатие было финалом встречи. Северов покинул кабинет, а Григорий задержался.

— Что еще? — раздраженно поинтересовался хозяин.

— Хотел просить вашего разрешения сопровождать Северова в самолете.

— Какая необходимость? Опасаешься, что он в последнюю минуту струсит?

Григорий улыбнулся.

— Скорее, наоборот. Однако согласитесь, одна голова — хорошо, две лучше.

— Зависит от голов. Впрочем, — генерал подумал секунду, — если твое присутствие поможет делу, то я согласен.

Аэродром был погружен в темноту, нарушаемую иногда предательским светом луны, которая, озорно выскочив из-за облаков, старалась высветить то, что тщательно скрывали люди. Прорвавшись в межоблачные разрывы, она едва успевала похулиганить на поверхности земли, как бдительные облака налетали на пучок лунного света и перерезали его своими острыми краями.

Машина медленно двигалась по узкой лесной бетонной дорожке. Неожиданно на пути появился забор из крупной металлической сетки и железные ворота. Как только машина остановилась, к ней подошли трое в темных комбинезонах с автоматами в руках. Из калитки слева от ворот появился офицер.

Григорий отрыл дверь и вышел ему навстречу. Они обменялись несколькими короткими фразами, затем ворота открылись, и машина, въехав на территорию, остановилась тут же, у одноэтажного здания, которому, по замыслу архитектора, рост вверх был противопоказан.

Двухдверный вход внутрь не позволял, чтобы свет ни при каких обстоятельствах не мог выпрыгнуть наружу. В двух небольших комнатах со столами и придвинутыми к ним стульями на стенах висели схемы, сообщающие, как правильно выпрыгивать из самолета и удачно приземляться в намеченной точке.

Позвонил дежурный и доложил: экипаж ожидает у машины.

— Присядем на дорожку, — предложил Григорий, возвращая трубку телефона на место.

Затем последовала обычная, несложная процедура. Едва присев, все встали и направились к выходу.

Солидно потрепанный штабной «газик», поскрипывая рессорами, тормозами и всем, что способно издавать звуки, доставил их на противоположную сторону аэродрома, туда, где кончается бетон и начинается живая природа.