Вячеслав Кеворков - Каждому свое

— Что ж, желаю удачи!

— Спасибо! Освобожусь, тут же позвоню.

Получение информации через эфир в десятки раз проще и в сотни раз безопаснее, нежели ее передача.

Сидишь дома и слушаешь по радио через наушники музыку, последние известия либо диктуемые безразлично-меланхоличным голосом цифры, которые легко записать под диктовку. После этого при помощи имеющейся таблицы так же легко преобразовать цифры в слова, из которых и сложится нужный текст.

На сей раз вызов последовал в полночь. Центр благодарил за переданный материал о тайных сделках крупных американских кампаний с «противником». Однако особое внимание Центр обращал на информацию о стремлении Шелленберга установить через французскую авантюристку Коко Шанель контакт с главой британского правительства Уинстоном Черчиллем в попытке склонить его к переговорам об условиях заключения сепаратного мира между США, Англией и Германией в обход Советского Союза.

«По имеющимся у нас сведениям, — сообщал Центр, — Шелленберг — по складу характера авантюрист, но при этом крайне осторожен в своих поступках, а потому вряд ли отважится на столь рискованный шаг без согласия Гиммлера. Тем не менее предпринятая им инициатива представляет несомненную угрозу единству антигитлеровской коалиции. Поэтому все, что касается развития событий в этом направлении, заслуживает самого пристального внимания с нашей стороны. Просим предпринять максимум усилий с целью не выпустить активность авантюристки из поля зрения. В случае возникновения оперативной необходимости, полагаем возможным информировать по данному вопросу адмирала».

Ранний звонок будильника или телефона всегда выбивают из колеи даже здорового человека, не говоря уж о том, если голос в трубке, не поздоровавшись и не представившись, начинает разговор с упрека:

— Почему ж ты не сказал, что там, в этих бумагах, которые мне передал? Шеф, прочтя, просто взвинтился — то ли от восторга, то ли от отчаяния. Вызвал меня на ковер, чтобы спросить, как я отношусь к их содержанию, в частности к французской парфюмерной промышленности. А как я должен к ней относиться?

— И ты сказал?

— Я соврал, что мне нравятся духи «Коти». На самом деле я этих духов сроду и не видел, и не нюхал, но, главное, не успел заглянуть в бумаги, которые ты передал. Спасло меня то, что шефа срочно вызвал фюрер. У меня к тебе одна просьба — давай встретимся в кафе завтра утром. Сам понимаешь, не могу же я явиться на службу, не узнав о содержании переданных тобой бумаг. Это чревато для меня серьезным конфузом. Думаю, и у меня найдется для тебя кое-что интересное.

— Что ж, счастливого пути и успеха.

Голос Шниттке звучал непривычно звонко. Еще бы, оказаться рядом с самым молодым, да и самым любимым министром фюрера было не только почетно, но и весьма перспективно с точки зрения карьеры. Что на самом деле произошло на встрече с немецким супермагнатом, сказать сложно, но, судя по взволнованному рассказу Шниттке на другой день, она оказалась небесполезной.

Машина министра подкатила к зданию на Тирпицуфер ровно в девять утра.

— У нас с вами чертовски неприятная миссия, — начал по-дружески Шпеер, едва Шниттке занял место на заднем сиденьи рядом с ним. — Нам нужно любым способом убедить магната Круппа отказаться от дальнейшего производства безумно дорогих орудий «Большая Берта» и уж тем более «Большой Густав», в которые уже вложены «золотые прииски» и каждое колесико которых отлито чуть не из платины. Но вы не оружейник, и вам знать все эти детали вовсе не обязательно.

— Совершенно справедливо, но я немного в курсе политических, а главное, житейских интриг вокруг и внутри клана Круппов. И с учетом этого у меня сложилось мнение, что остановить производство любимых семьей «игрушек» очень непросто.

Шпеер всплеснул руками и почти по-детски рассмеялся:

— Да было бы просто, я бы сам все сделал! А поскольку все выглядит куда сложнее, я и обратился к вам за помощью.

Фамильное поместье Круппов, вилла Хюгель, возвышающая над городом Эссеном, представляет собой окруженный службами и громадным парком пятиэтажный дворец, насчитывающий сто двадцать помещений, как личных, так и представительских. На протяжении полутора веков все отпрыски династии появлялись на свет по воле основателя династии исключительно в стенах этого помпезного здания из темного камня. Обшитая деревом столовая размером тридцать на двенадцать метров с громадным обеденным столом во всю ее величину представлялась гостям тем не менее уютной. Стол, застеленный непременно густо-красной скатертью, был всегда накрыт на полсотни кувертов.

Альфред Крупп, глава компании, лощеный немец с манерами английского лорда поствикторианской эпохи, пригласил гостей к столу, предложив место капитану первого ранга, то есть мне, по левую руку от себя — напротив министра.

Протокольная часть, которую скрашивала легкая закуска, продолжалась недолго. Министр, несмотря на молодость, уверенно и сразу взял инициативу переговоров в свои руки.

— Не буду скрывать, господин Крупп, — начал он, не спеша, — я приехал к вам с конкретной целью.

— Буду еще более откровенным, иного я и не предполагал, — снисходительно улыбаясь и вытирая губы салфеткой, — парировал Крупп.

— Война сейчас вошла в такую фазу, — невозмутимо проигнорировал навязываемый ему гостеприимным хозяином тон министр, — когда применение, а значит, производство столь дорогостоящих видов наступательных вооружений, как орудие «Большая Берта», не говоря уж о «Большом Густаве», ради транспортировки которых приходится срочно менять все способы доставки на Восточный фронт, следует приостановить, а вместо них увеличить выпуск полевых орудий стандарта ста восьмидесяти и далее миллиметров. Именно их сейчас катастрофически не хватает на фронте.

Повисла напряженная пауза.

— Менее всего желая испортить аппетит гостям моего дома, должен все же напомнить, что из заводских цехов на днях вышел четвертый по счету «Большой Густав» и завершается сборка пятого. В производство каждого из них вложены как минимум золотые прииски. Только для того, чтобы воплотить идею в чертежах, затрачено в десять раз больше средств, чем в реализацию этой идеи в металле. Так куда же теперь это все? Или у нас такое положение, что…

— Как куда? Война только сейчас входит в решающую фазу, — неожиданно не только для всех, но и для себя, вмешался Шниттке. — Что же касается тактики боев, то это как танцы — шаг вперед, два шага назад, и наоборот.

— Признаться, я не большой поклонник танцев, а потому хотел бы услышать достоверную информацию о том, насколько драматично наше положение на фронтах, ибо давно не читаю официальных сводок, не вызывающих никакого доверия.