Александр Кривицкий - Ежедневные заботы

Пол Донован — учитель биологии, крупный мужчина с широкой костью, тонкими чертами лица и серо-голубыми глазами, сидел на большом плоском камне и фотографировал ящерицу, замершую на солнцепеке. Потом он бросил взгляд вниз. Вид каменистой долины, имевшей восемьдесят миль в длину и тридцать в ширину, ему нравился, хотя вся эта местность выглядела как огромная ошибка при сотворении мира, даже название ее было зловещим — Долина Скалл, что означало Долина Черепов. Он сфотографировал еще одну ящерицу, поднялся с камня и в это время увидел над головой блестящую точку маленького самолета…

Садовник Джим Ишида сидел у стойки бара и пил пиво. Оно было скверным, но другого в этом городе не водилось.

Бармен Смит, мясистый, пузатый, похожий на пивную рекламу, открыл Ишиде вторую бутылку и выскочил на дорогу, к машине, что остановилась у его бензоколонки, — он делал сразу несколько дел. В бар вошел новый посетитель, доктор Кули, ветеринар. Начался разговор на тему, которую он обычно и предлагал: недавно в районе военного испытательного центра внезапно подохло более шести тысяч овец. «Неожиданно изменилось направление ветра», — сказал впоследствии армейский представитель в беседе с корреспондентом газеты, поясняя, как овцы попали в смертоносное облако.

«А если бы оно было отнесено ветром в ту сторону, где город?» — растерянно спросил репортер. Но, кажется, он не получил ответа.

Бармен Смит сказал доктору:

— Вы просто не в себе с тех пор, как это случилось с баранами.

— Конечно, я не в себе, — резко ответил Кули. — Но что это за безопасность, что это за правительство, что это за армия? Зачем нам врут? Я мог бы спасти этих баранов, я мог спасти семьдесят процентов из них, если бы нам сказали, что там случилось.

— Вы думаете, что знаете больше, чем генералы, чем люди из Вашингтона? — упрекнул Смит доктора.

Чуть позже или немного раньше этого разговора прозвучал громовый раскат…

Хоуп Вильсон недавно развелась с мужем-алкоголиком. Сейчас молодая женщина вспоминала свою мучительную жизнь с этим человеком, одичавшим в джунглях большого города. Его зависть к ее успехам на поприще журналистики, его бесчисленные измены с девицами из «сферы обслуживания», секретаршами, приемщицами, продавщицами, его вечное балансирование между пьяными снами и хмурой трезвостью привели к семейному краху. Здесь, в Тарсусе, на ранчо она лечила свою душу.

Ее стройная, тонкая, точеная фигура возвышалась в седле, а она тихо плакала вслед своим воспоминаниям. Конь шел по тропе и вдруг замер как вкопанный. Дорожку медленно переползала гремучая змея. Молодая женщина вынула из седельной кобуры револьвер тридцать второго калибра и разрядила почти всю обойму. Она не знала, что вскоре на ее жизненном пути встанет угроза, куда более опасная, чем встреча со змеей. Прозвучало лишь дальнее предвестие этой, еще неведомой беды — прогремел тихий гром.

Так, в разных концах крохотного городка, разные люди, отдаваясь своим разным делам и размышлениям, в одно и то же время услышали древний глас неба, предупреждение, посланное на землю ветром, дождем, бурей. Так, уже в самом начале романа, автор стягивает его сюжетные нити в один тугой узел, завязанный в самом центре развития интриги.

Но ведь кто-то должен знать, что означает этот удар грома для всех восьмидесяти четырех жителей Тарсуса?

Да, такое лицо существует. Это летчик Доуз с веснушчатым мальчишеским лицом и большими голубыми глазами.

Метеорологи выпустили его в полет на «Грмане», чтобы разбрызгать «бактериологический суп» над тем участком полигона, где привязанные к кольям ожидали своей участи подопытные свиньи. Он открыл бак со смертоносным содержимым, но в тот же миг ударил гром, налетел шквал, перепутал воздушные течения.

Поспешно набирая высоту, Доуз позабыл закрыть бак, и ветер, изменивший направление, понес этот самый «суп» в сторону Тарсуса. Доуз не хотел портить себе военную карьеру и ничего не написал о происшествии в бортовом журнале, ничего не сказал и в послеполетном рапорте. Таким образом, вместе с громовым раскатом и дождем над Тарсусом пролился и «суп», приготовленный в лабораториях Дагуэя.

Все, что предназначалось подопытным свиньям, получили люди. Страшная необъяснимая болезнь поразила жителей Тарсуса, одного за другим. Несколько человек устояли, другие навсегда окажутся увечными, большинство умирает тяжелой, непонятной смертью. Обо всем догадывались армейские врачи, но они и пикнуть не смели. Между тем высокопоставленные генералы опасаются серьезных неприятностей. Ну как же, они подведут президента. Тарсуские события изобличат его во лжи. Лицемерие Белого дома станет документально известно всему миру! Что делать? Тарсус был запечатан. Его оцепили войсками, подходы и подъезды к нему контролировала армия.

Боевая задача состояла в том, чтобы предотвратить утечку информации о положении в городке. Его выключили из жизни, он изъят из цивилизованного мира. Теперь осталось его стереть с географической карты… С той минуты, когда за дело принялись ЦРУ и военная разведка, события понеслись галопом. Возник план: обвинить в отравлении местности правительство Кубы.

Но случилось непредвиденное. Остался здоровым Пол Донован, и с помощью Хоуп Вильсон ему удается прорвать кольцо блокады, обойти посты и потайным ходом уйти в горы. Он должен пробраться в какой-нибудь населенный пункт, позвонить оттуда друзьям, знакомым, передать информацию газетам, на радио, телевидение, оповестить мир о трагической участи Тарсуса.

Его исчезновение было обнаружено, и «сюжетчики» из ЦРУ предложили дьявольскую версию. Власти объявили о бегстве из тюрьмы опасного преступника, убийцы-маньяка. Каждому дано право застрелить беглеца. Началась охота за Донованом.

Одного из участников совещания в военном штате коснулись легкие сомнения: «Конечно, расстрел — самый надежный способ сохранить секретную информацию. Но ведь этот Донован ничего не сделал, в чем его вина? Виновата была погода, неожиданная гроза и безмозглый пилот. Но ведь теперь уже слишком поздно рассуждать…» Тем временем офицер разведки Фред Делео объяснил присутствующим, как следует сообщать о ходе операции захвата Донована, чтобы не вызвать паники: «Например, можно пустить слух, что беглец уже пойман, а потом опровергнуть это. Днем или двумя позже объявить, что задержали какого-то сумасшедшего, похожего на беглеца. Такие вещи нередко практикуются». Серия подобных сообщений запутает дело, прикроет расстрел Донована на месте. И точка.

Его одиссея написана автором в духе джек-лондоновского единоборства человека с тяжкими преградами на трудном пути. Эта часть романа наиболее пластична, полна мрачного отчаяния, но и надежды, и веры. В XX веке человек, как загнанный зверь, окружен безжалостными загонщиками. Он таится в горах, поставленный вне закона только за то, что знает правду о гибели своих земляков. ЦРУ еще неизвестны его намерения, но все равно — свидетель вырвался из обреченного круга, он не должен уйти живым.