Сергей Плохий - Происхождение славянских наций. Домодерные идентичности в Украине и России

«Летопись событий…» Самуила Величко

Последнее из упомянутых понятий стало известным задолго до времен Петрика. Еще в 1663 году Иван Брюховецкий — скорее всего, выпускник Киево-Могилянской академии и один из самых новаторских политических пропагандистов среди казацких гетманов — обратился с универсалом к «малороссийскому народу», заменив таким образом термин «русский народ», что случается в документах его предшественников [337] См. текст универсала: там же, кн. 1, с. 385. . Брюховецкий не отказался полностью от старого термина в своей документации, однако употреблял его в основном в универсалах, обращенных к населению Правобережья, в которых пытался подчеркивать единство Малой Руси и подпольской Украины [338] См.: Універсали українських гетьманів, с. 291–308. . В 1669 году гетман Демьян Многогрешный или, вероятнее, кто-то из его канцеляристов придумал формулу «народ православный христианский малороссийский всенародный» [339] См. его приказ послам: Тисяча років української суспільно-політичної думки, т. 3, кн. 2, с. 7—12, в частности с. 8. . В 1685 году его преемник гетман Иван Самойлович выдал инструкцию своему послу в Москву «от нас, гетмана, старшины и всего войска Запорожского, и народа малороссийского» [340] Там же, с. 191–197, в частности с. 191. . Если казацкая сторона охотно принимала термин «малороссийский народ», то московская власть в целом избегала его в документах, а вместо этого говорила преимущественно о малороссийских городах, жителях Малой Руси или малороссийских городов [341] См. текст статей: там же, кн. 1, с. 409. . Термин «малороссийский народ» стал важным инструментом создания новой казацкой идентичности. Он опирался на утвержденную традицию употребления термина «русский народ», но в то же время подстраивал ее под новые обстоятельства. Кроме того, он проводил границу между казачеством, с одной стороны, и русинами, оказавшимися за пределами Гетманщины, с другой. Он также разграничивал казацкие элиты и московитов, поскольку последние хоть и рассматривались как причастные к Малой Руси, но, безусловно, оставались за пределами малороссийского народа.

«Малороссийская» терминология — отнюдь не единственный риторический инструмент, которым орудовали создатели идентичности Гетманщины. Тесная связь между «малороссийской» терминологией и казацким политическим дискурсом и традицией выразился в термине «малороссийская Украина», который использовали казацкие гетманы различных политических ориентаций. Например, Юрий Хмельницкий в одном из универсалов в 1670-х годах назвал себя «князем малороссийской Украины». В 1682 году Иван Самойлович писал о «другой стороне малороссийской Украины». В соглашении 1692 года с Крымом Петрик вспоминал о «малороссийской Украине». Его враг, гетман Иван Мазепа, также употреблял этот термин, выражая обеспокоенность по поводу планов Московии относительно «малороссийской Украины» [342] Упоминания о «малороссийской Украине» у Юрия Хмельницкого, Петрика и Мазепы см.: там же, кн. 2, с. 157, 333, 429; Універсали українських гетьманів, с. 184, 776. . Этот же термин широко использовали после поражения Мазепы, о чем свидетельствует Летопись Величко, написанная в 1720-х годах [343] О призвании Величко на «малороссийскую Украину» см.: С. Шелухин, Україна, с. 148–150. . Поскольку термин «малороссийская Украина» касался той же территории, что и термины «Украина» и «Малая Русь», он давал возможность совместить обе терминологические традиции и согласовать сословное понятие казацкой Украины с этнокультурным понятием Малой Руси.

Одним из индикаторов того, что отдельная политическая структура и своеобразный исторический опыт превращали население Гетманщины в отдельную общественную группу, известную в тогдашних источниках как «малороссийский народ», является возникновение стереотипных представлений об этом народе-нации внутри страны и за рубежом. Согласно одному из таких стереотипов, который сформировала московская администрация, элиты Гетманщины воспринимались как ненадежные союзники. В соответствии с типичным для того времени московским стилем, когда кто-то выступал против Москвы или восставал против московских правителей, он воспринимался как предатель и обвинялся в нарушении присяги, данной московскому самодержцу. Московских чиновников вовсе не беспокоило то, что, возможно, такое лицо не давало никакой присяги, или то, что казаки понимали свою верность царю как договор, подлежащий отмене в случае нарушения его условий любой из сторон. Поэтому официальные московские документы содержат упоминания о ненадежности « малороссийских людей », которых не считали ни « добрыми », ни « верными ». Для московских чиновников было обычным делом называть гетманов, которые восставали против царя, и малороссийское население в целом « изменниками ». Такая практика вызвала недовольство со стороны тех, кто сохранял преданность Москве. Доходило даже до того, что они обращались к московским властям с просьбой не применять этот термин ко всему казачеству [344] См., например, прошение в «Статьях» Брюховецкого (1665), чтобы «русскіе бъ люди козаковъ измѣною въ ссорахъ не безчестили» (Універсали українських гетьманів, с. 271). . Как в насмешку, с течением времени элиты Гетманщины сами стали перенимать московскую терминологию и усваивать в отношении своих земляков стереотипы, присущие московскому чиновничеству. Все началось с официальных соглашений с царями и переписки с московскими чиновниками, которые поощряли разного рода доносы, а затем распространилось на внутреннюю переписку и литературу Гетманщины. «Статьи Ивана Брюховецкого» за 1665 год содержали упоминание о «непостоянстве малороссійскихъ жителей» [345] См.: Універсали українських гетьманів, с. 266. . В 1669 году протопоп Симеон Адамович жаловался в Москву на «непостоянство своей братии, малороссийских жителей», одновременно донося на гетмана Демьяна Многогрешного [346] См.: Тисяча років української суспільно-політичної думки, т. 3, кн. 2, с. 16. .

«Непостоянство» — одна из черт, которую приписывал «нашим людям» автор Летописи Самовидца. Что интересно, Ракушка-Романовский выводил это «непостоянство» из неспособности казацких элит оставаться верными своим гетманам, а не царям [347] См.: Літопис Самовидця, с. 87, 91. . Постоянная необходимость вести политические маневры между тремя соседними государствами, каждое из которых претендовало на казацкое государство, оставила отпечаток на характере политической жизни Гетманщины и на самовосприятии рождающейся нации. Не сумев восстановить единство своей родины, опустошенной десятилетиями войны и внутренних распрей, казацкие элиты разных частей Украины осваивали искусство собственного политического и физического выживания. Гетман Иван Мазепа считал отсутствие единства среди казацкой старшины крупнейшим проклятием Украины. В думе, которую Мазепе приписали его враги, гетман будто обращался к Вседержителю «Жалься, Боже, України / Що не в купі маєть сини!» [348] См.: Тисяча років української суспільно-політичної думки, т. 3, кн. 2, с. 438–440, в частности с. 439. . Почти с идентичной мольбой выступил Лазарь Баранович в одном из стихотворений: «Дай, Боже, згоду святу Вкраїні». Хотя Баранович считал русинов не менее преданными вере поляков, прославляя их за готовность встать на ее защиту, он выражал сожаление по поводу готовности русских крестьян бунтовать против шляхты и готовности русинов вообще драться между собой. Он снова обращался к божественным силам: «Батько не вірить сину, син — батьку, буває, / Пане згаси в Україні вогонь, що палає» [349] См. укр. перевод поэмы Л. Барановича: там же, с. 81–93, в частности с. 85. .