Сергей Сергеев-Ценский - Первая мировая. Брусиловский прорыв

— Меня радушно встретилъ генералъ-маiоръ, когда-то поручикъ 15 стрелковаго полка, которымъ я зналъ его съ 1891 года. Бывая въ доме отца моего товарища по 2-му кадетскому корпусу, генерала-отъ-артиллерiи Павла Алексеевича Салтанова, я познакомился тамъ съ Пустовойтенкомъ, какъ женихомъ его дочери, Ксенiи Павловны, вскоре затемъ по окончанiи академiи генеральнаго штаба и женившагося на ней. До войны Пустовойтенко считался ординарнымъ офицеромъ генеральнаго штаба, ничто не выдвигало его; противъ обыкновенна онъ и полкомъ (182 пех. Гроховскимъ) командовалъ пять летъ, стоя съ нимъ въ такой дыре, как Рыбинскъ, Незадолго до войны, въ начале 1914 г., онъ былъ произведёнъ въ генералъ-маiоры съ назначенiемъ на должность начальника штаба одного изъ сибирскихъ корпусовъ. Онъ отправился туда дальнимъ морскимъ путёмъ и прибыль на место уже въ конце весны. Въ это время Янушкевичъ [35] Н . Н. Янушкевич — русский генерал, до войны — начальник Генерального штаба, с начала её — начальник штаба Верховного главнокомандующего. былъ назначенъ начальнiкомъ генерального штаба. Тесть Пустовойтенка Салтановъ пользовался глубокимъ его уваженiемъ; Янушкевичъ хотелъ сделать ему прiятное и сказалъ генералъ-квартирмейстеру генеральная штаба Ю. Данилову, что хотелъ бы видеть Пустовойтенка въ Петербурге. Даниловъ исполнилъ это желанiе, но назначилъ генералъ-маiора на полковничье место 2-го оберъ-квартирмейстера. Пустовойтенко возвращался обратно. Въ это время была объявлена война. Предназначаешься ещё раньше на место генералъ-квартирмейстера штаба Юго-Западнаго фронта генералъ-маiоръ Лукомскiй, женатый на дочери Сухомлинова, отказался отъ этого поста. Алексееву неожиданно пришлось выбирать новое лицо. Къ составленному имъ списку кандидатовъ Янушкевичъ рекомендовалъ прибавить Пустовойтенка. Кончилось темъ, что, не зная его лично, Алексеевъ на нёмъ и остановился. Вотъ обстоятельства, которыя способствовали такой быстрой карьере моего старого знакомаго.

Я передалъ ему письмо его жены, приветы Салтановыхъ и ждалъ служебныхъ указанiй.

— Михаилъ Саввичъ вкратце посвятилъ меня въ предстоящую мне работу, самъ, однако, не отдавая себе яснаго въ ней отчёта. Какъ и предупредила меня Ксенiя Павловна, знавшая о моёмъ переводе изъ писемъ мужа, я понялъ, что буду работать подъ руководствомъ Носкова по созданiю более нормальныхъ отношенiй Ставки съ перiодической печатью. Общая мысль добрососедскаго единенiя съ печатью принадлежитъ Алексееву, а ему подсказана отчасти ген. Эвертомъ. Затемъ Пустовойтенко разсказалъ кое-что изъ жизни штаба.

Прежняя Ставка, при Николай Николаевиче и Янушкевиче, только регистрировала событiя; теперешняя, при царе и Алексееве, не только регистрируетъ, но и управляетъ событiями на фронте и отчасти въ стране. Янушкеничъ былъ совсемъ не на месте, и правъ кто-то, окрестившiй его «стратегической невинностью». Разстроенность разныхъ частей армии значительна и вполне известна. Царь очень внимательно относится къ делу; Алексеевъ — человекъ очень прямой, глубоко честный, одарённый необыкновенной памятью. Михаилъ Саввичъ считаетъ его недосягаемо высоким!, для всехъ, не исключая и самого себя. К го доклады царю очень пространны. Новый штабъ хочетъ отдалить себя отъ делъ не военныхъ и стоитъ совершенно въ стороне отъ придворныхъ интригъ; Алексеевъ и Пустовойтенко ничего не добиваются, ведутъ дело честно, не шумятъ, пыль въ глаза никому не пускаютъ, живутъ очень скромно. Собственно штабъ, не по форме, а по существу, составляютъ: Алексеевъ, Пустовойтенко, генералъ-маiоръ Вячеславъ Евcтaфieвичъ Борисовъ и Носковъ. Это — его душа, всё остальное — или исполнители ихъ воли и решенiй или мебель...

Во время такого посвященiя, когда я или молчалъ, или только спрашивалъ, дважды входилъ Алексеевъ, которому я и былъ тутъ же представленъ. Онъ очень просто подалъ руку, но ничего не спросилъ. Тонъ его разговора съ Пустовойтенкомъ дружескiй. Онъ былъ озабоченъ чемъ-то; нужны были какiя-то справки, за которыми онъ самъ и пришёлъ изъ своего кабинета, не желая, по своей манере, безпокоить подчиненнаго. [...]

— Вернувшись къ Носкову, я получилъ отъ него распоряженiе отправиться домой и прiйти къ нему на следующий день, после 2 часовъ дня. Прощаясь, Носковъ показалъ мне следующую телеграмму, посланную сегодня Пустовойтенкомъ генералъ-квартирмейстеру генеральнаго штаба генералу Леонтьеву и главнокомандующимъ фронтами: «Адмиралъ Эбергардтъ проситъ распоряженiя всемъ газетамъ имперiи воспретить писать о появленiи и действiи подводныхъ лодокъ непрiятеля въ Чёрномъ море, кроме данныхъ офицiальныхъ сообщенiй».

26 сентября [1915 г.]

Завтракалъ въ штабномъ собранiи. Оно устроено изъ кафэ-шантана, бывшаго при гостинице «Бристоль», где теперь живутъ чины военныхъ миссiй дружественныхъ намъ державъ. Довольно большой залъ съ небольшой сценой, занавесъ спущенъ. [...]

За столомъ А весь генералитетъ штаба; здесь же сажаютъ прiезжающихъ по разнымъ случаямъ министровъ, сановниковъ и генераловъ, если они не приглашены къ царскому столу. Место 1 — Алексеева, 2 — Пустовойтенка, 3 — дежурнаго генерала Петра Константиновича Кондзеровскаго, 4 — начальника военныхъ сообщенiй Сергея Александровича Ронжина, 5 — начальника морского управленiя контръ-адмирала Ненюкова, 6 — генерала Борисова.

Столъ Б — члены военныхъ миссiй и прикомандированныхъ къ нимъ нашихъ офицеровъ;

В — дипломатическая канцелярiя, место а князя Кудашева;

Г — отдельные столы, за которыми сидятъ по четыре человека. Мой столъ 1, моё место 2; со мною: капитанъ топографъ Александръ Васильевичъ Кожевниковъ, поручикъ 14 гусарскаго полка Николай Ивановичъ Давыдовъ и корнетъ 15 уланскаго полка Сергей Михайловичъ Крупинъ.

Весь штабъ завтракаетъ и обедаетъ въ две смены: первая въ 12 ч. дня и 6 ч. веч., вторая въ 1 1/ 2ч. д. и 7 1/ 2ч. в.; вся генералъ-квартирмейстерская часть во второй смене, дежурство и прочiя — въ первой. Смена смену не видитъ иногда по целымъ днямъ, если не встречаются по службе или где-нибудь въ свободное время. Кто опоздалъ къ началу стола, опускаетъ 10 коп. въ благотворительную кружку; кто поздоровался въ зале съ кемъ-нибудь за руку — тоже 10 коп. Таковы обычаи ещё со времени Николая Николаевича. Придя, каждый занимаетъ своё место, и все стоятъ въ ожиданiи начальника штаба, а если его нетъ, то Пустовойтенка или Кондзеровскаго. Когда садится старшiй, все садятся. Когда кончаютъ, встаютъ вследъ за старшимъ и даютъ ему выйти; одеваются офицеры после генераловъ и никогда не вместе съ начальникомъ штаба.

Во время завтрака было очень просто. Кормятъ отлично и очень обильно. Каждый, кроме Алексеева, платитъ въ месяцъ 30 рублей и 3 рубля на прислугу (солдаты), а штабъ приплачиваетъ за каждаго ещё по 40-30 рублей; Алексеевъ платитъ за себя всю стоимость. Сегодня, напр., давали: кулебяку съ рыбой и капустой, ростбифъ съ салатомъ и огурцами, кофе, чай, молоко, виноградъ. Лёгкое вино за особую плату, водки пiть.