Георгий Полилов - Андрей Боголюбский

- Ещё бы нет! - усмехнулась Марина. - Хорошо знал…

- Да, може, она в полон попала аль убита в те поры, как Киев брали?!

Но в душу Марины вселилось убеждение, что мать её жива, и она с новым рвением принялась за поиски.

- Ой, уморился я, паренёк, с тобою всё рыскать! - обращаясь к своему спутнику, проговорил Мирон. - Иди один ноне!

Отсутствие старика принесло счастье девушке. В одном из небольших монастырей она неожиданно встретила мать. Поражённые встречей, они кинулись в объятия друг друга.

- Наконец-то я тебя отыскала, родная! - воскликнула Марина.

Елена от волнения не могла говорить, она плакала счастливыми слезами. Когда первое волнение, вызванное встречей, прошло, девушка рассказала про своё житьё во Владимире. В свою очередь Елена передала ей, что с ней случилось после того, как они расстались.

- Тебя связали и посадили в избу, а меня вытолкали! Тщетно я старалась снова увидеть тебя, но меня не допускали. А потом, во время приступа, чтобы скрыться от жестокостей врага, мне пришлось спрятаться в пещере. Там я и пробыла несколько дней до тех пор, пока не удалось пробраться в этот монастырь, где я и живу, исполняя разные работы.

- Ну, уж теперь, матушка, мы больше не расстанемся! Ты поедешь со мной во Владимир и увидишь Фоку!

Елена давно уже стремилась к свиданию с сыном, но боялась совершить такой длинный путь.

Изумился старый Мирон, когда увидел с возвратившеюся Мариной женщину.

- Так это Фоки-то мать? - спросил он девушку.

- И моя также.

- Да нешто ты его брат? - ещё больше удивился старик.

Потупив глаза, Марина еле слышно ответила:

- Сестра!..

Поражённый неожиданным открытием, старый изограф не находил слов.

- Вот оно что!.. Да как же это? - путался он. - Так ты, стало, не Максим?!

- Марина, дедушка!..

- Ой, шустра же ты, девонька! Подумать только, сколь долго работали вместе, а мне и в голову не приходило! Так вот почему ты старалась матушку Фоки отыскать!..

Девушка молчала.

- А знаешь ты, девонька, кой грех ты совершила? Святые иконы писала, а обман свой не выдала!

- Простит Господь Милосердный! - уверенно проговорила Марина.

Старик немного ещё поворчал, затем успокоился и стал расспрашивать Елену.

Они решили вернуться во Владимир.

Между тем Роман, недовольный своим удалением из Киева, сошёлся с братьями, и сообща стали обдумывать, как снова захватить киевский стол. Во главе братьев стал теперь Мстислав, чрезвычайно отважный, никогда ничего не боявшийся.

- Да что нам Андрей! Господин, что ли? - говорил он братьям. - Он только нами, князьями, и силён, без нас несдобровать ему!

- Ой, брат Мстислав, не говори ты так! - отвечал Роман. - Боюсь я на киевский стол опять идти!

- Что ж? Не хочешь идти? Иди ты, брат Рюрик, тогда! А не то я сам сяду! - отважно сказал Мстислав.

- Я с тобой, брат! - отозвался Давид.

- Нет, братья, попробуем ещё раз лаской переговорить с Андреем! - проговорил Роман. - Авось он и согласится!

- Баба ты, прямая баба, брат! - горячо возразил Мстислав, соглашаясь на этот посыл.

Они составили следующее послание: "Брат, вправду назвали мы отцом себе тебя и целовали крест и стоим на крестном целовании, желая тебе добра, ты вывел брата нашего Романа из Киева и гонишь нас без вины из Русской земли, пусть рассудит нас Бог и сила креста!"

На это послание они не получили никакого ответа.

- Эх ты! Захотел добра от суздальского князя! - несмешливо обращаясь к Роману, проговорил Мстислав. - Ну, зато мы теперь сами знаем, что делать!..

Братья собрали рать и пошли на Киев. Прогнать робкого Всеволода было нетрудно.

- Ступай, садись "на стол"! - обратился Мстислав к Рюрику. - Ты володей. А чую я, придётся ещё переведаться с Андреем на ратном деле!..

Роман же, несмотря на все уговоры братьев, отказался. Давид был послан к Михаилу Юрьевичу для переговоров.

- Дадим мы тебе Переяславль, коли ты согласишься идти с нами против брата твоего Андрея!

- Что ж? Я готов… - отвечал Михаил. - Спесь-то посбить ему не мешает!

Весть о новых распрях достигла Чернигова.

- Коли Михаил с братом своим воевать задумал, то мы пойдём в подмогу Андрею! - заметил Святослав Всеволодович, князь черниговский, и сейчас же послал к Андрею гонца.

"Кто тебе враг, тот и нам враг!" - писал он суздальскому князю.

Разгневался Андрей, когда узнал о захвате Ростиславичами Киева и о том, что они прогнали оттуда Всеволода.

- За такую предерзость их придётся идти на них войною! - сказал он своему верному мечнику Михно.

- Как ты сейчас, княже, воевать будешь? - спросил тот. - Дружина не собрана…

Задумался князь.

- Дозволь слово молвить! - продолжал старый мечник. - Пошли меня к ним сперва с приказом… Ты тем временем рать соберёшь… А коли не послушают они твоего слова, тогда ты её и двинешь на Киев!

- Ин, дело говоришь… Ступай ты в Киев и скажи им: "Не исполняете моей воли, так ты, Рюрик, поди в Смоленск к брату в свою отчизну, а ты, Давид, в Берлад [73] …ты, Давид, в Берлад… - Берлад (Берладь) - город в Нижнем Подунавье, в то время служивший пристанищем для разного рода беглецов и изгнанников. Один из них, князь Иван, соперник галицкого князя Ярослава, получил прозвище Берладник. … В Русской земле не велю тебе быть!" Напоследок скажешь Мстиславу: "От тебя всё зависит, куда тебе идти, но не велю тебе быть в Русской земле!"

Низко поклонился своему властителю старый военачальник и спросил:

- Поволишь кого из дружинников взять?

- Да, возьми Василько: он не раз уж в Киеве бывал…

У князя год тому назад умерла жена, урождённая Кучковна, и он женился во второй раз на молдаванке из Ясс [74] …женился во второй раз на молдаванке из Ясс. - Ошибка автора. Вторая жена Андрея была «из яс», то есть из осетин. Яссы же (как и молдаване) становятся известны лишь с XIV столетия. . А потому ему сейчас не хотелось оставлять молодую жену и идти немедленно в поход.

Михно пришёл в сборную избу и обратился к Василько, недавно ещё вернувшемуся из поездки в Киев:

- Ну, брат, видно, тебе так суждено! Велел тебе князь со мною снова ехать туда, откуда вернулся.

- Княжая воля! - ответил дружинник. - Ослушаться её не смею!..

Ему не хотелось отправляться опять в дорогу, тем более что он ожидал возвращения старого изографа и Марины, с которыми он разъехался, так как Мирон заехал на обратном пути в Чернигов, где ему была работа.

"Эх, хоть бы Фоку повидать! - думал дружинник. - Как он там в Новгороде поживает?"

Времени на сборы оставалось очень мало, и на другой день Михно, взяв ещё одного дружинника, вместе с Василько выехали в дорогу.

Старый мечник не торопился, желая выиграть как можно больше времени для сбора дружины.