Георгий Полилов - Андрей Боголюбский

Наконец дверь отворилась. Князь рванулся со стула, но только приподнявшись, сел обратно, словно вбил себя в сиденье.

Высоко неся голову, вошла мачеха. Греческая царевна, вдова князя Юрия, спокойно посмотрела на бояр, села. В комнате затихли. Слышно было, как в серебряных подсвечниках на столе, накрытом тяжёлой византийской парчой, потрескивали свечи. Побелели кончики пальцев князя, вцепившегося в подлокотники стула. Подняв налитые красными жилками глаза, Андрей проговорил тихо, видимо сдерживая волнение:

- Позвал я вас сюда не по своему делу, а всей земли.

Вздрогнула булгарка, жена князя. Это продолжалось одно мгновение: лицо её приняло своё обычное выражение и опять стало холодным и непроницаемым.

- Двум медведям в одной берлоге не жить, - глухо сказал Андрей. - Ведомо стало мне, что есть люди, кои замышляют землю мою ввергнуть в усобицу. Хотят Василько князем. Если бы меня не выбирали всей землёй бояре, я бы ушёл. Но вся земля меня выбирала, вся земля и лишит моего стола.

Вдова-княгиня молча слушала Андрея; её надменное лицо выражало презрение и к князю и к собравшимся боярам.

Переведя дыхание, князь на мгновение умолк.

- Бог нас рассудит, кто прав, кто виноват, - продолжал он уже более спокойно, - но, желая мира земле и христианам, я должен показать вам отсюда дорогу.

Андрей посмотрел на мачеху. Усмешка зазмеилась на устах княгини.

Мстислав и Василько сидели, опустив головы. Вдова-княгиня поднялась со стула.

- Это всё, князь, сын мой? - проговорила она еле слышно.

- Всё.

- Дозволяешь идти?

Андрей не ответил. Княгиня направилась к двери, за ней поднялись Василько и Мстислав; позади всех, Позванивая маленьким детским мечом, шёл Всеволод.

Бояре глазами проводили уходящих до дверей. Князь "Андрей сидел молча, глядя на рукоятку своего меча. Когда затихли шаги мачехи и братьев, он приказал Ключнику Амбалу:

- Дайте им повозки и стражу из дворян до рубежа земли. Если захотят ехать в греческую землю - не перечить и проводить до греков.

Все разошлись. В светёлке остались только княгиня да Андрей. Княгиня стояла спиной к мужу, глядя в окно, на толстых круглых стёклах которого золотыми жилками переливался отблеск свечей.

- Я боюсь, Андрей, - сказала она, оборачиваясь - что Бог тебе этого не простит. Грех изгонять из дому жену своего отца!

Андрей вздрогнул и посмотрел на княгиню так, как будто увидел её в первый раз:

- Перед Богом, княгиня, я сам ответ держать буду а тебе за заботу о моей душе спасибо!

Княгиня поклонилась и бесшумно вышла.

Вошли слуги и погасили свечи, оставив один семисвечник. Он в эту ночь горел долго, до вторых петухов.

После изгнания Леонтия и отъезда мачехи в Грецию Андрея словно подменили. Он стал подозрительным, ездил всегда с охраной, ночью сам проверял сторожей на башнях и крепостных стенах. Князь хотел скорее переехать в Боголюбов и торопил строителей.

Как-то днём Андрей с Якимом и Прокопием отправился в Боголюбов. Остановились на холме, отсюда хорошо были видны башни незаконченного замка. Широким изумрудным ковром распростёрлись необозримые клязьминские поймы. Река здесь делала поворот и с высоты была видна на большое расстояние.

Князь рассматривал укрепления и валы замка. Прочно стала его твердыня на устье синей Нерли, крепко заперла выход суздальским товарам и воинским насадам [95] Насад - лодка с высокими бортами. к Клязьме.

Сдерживая нетерпеливого коня, князь сказал Якиму Кучковичу:

- Здесь я буду в безопасности.

Кучкович еле заметно кивнул.

Князь указал ему на земляной вал:

- В этом месте надо будет ещё земли подсыпать, поверх валов с тыла класть стену выше.

Всадники съехали с пригорка и направились к воротам замка. Андрей впереди, за ним Яким Кучкович. Позади всех скакал на своём жеребце мечник Прокопий. В воротах их встретили выстроившиеся дружинники. Князь кивнул воинам головой и, не сбавляя хода, въехал на площадь.

Оглушительно стучали молотки каменщиков. Более сотни мастеров в перепоясанных лыком коротких холщовых рубахах, в лаптях и босиком, словно муравьи ползали по площади. Тесали белокаменные плиты и покрывали мостовую дворцовой площади, старательно выкладывая каменные желоба-водостоки, вели их к краю горы.

Сняв шапку, к князю приблизился наблюдавший за всеми работами дворянин:

- Пройди, князь, во храм, посмотри, какие дивные паникадила изготовили по твоему повелению.

Мечник подбежал к княжескому коню: став на одно колено, попридержал стремя. Андрей грузно соскочил на землю.

Княжеский собор Рождества Богородицы стоял в центре всех боголюбовских построек. К северу от него ширился белокаменный терем князя. Каменный переход связывал его с хорами собора. Под переходом темнели две арки - проездная и пешеходная. Между ними, в башне, - небольшое помещение для дворцовой стражи с узким, как бойницы, оконцем. С южной стороны к собору примыкал такой же переход на уровне второго этажа. Он соединял собор с крепостной башней на склоне холма.

Князь быстро поднялся по белокаменной винтовой лестнице на переход от дворца к собору. За ним едва поспевали. На втором этаже лестничной башни, у широкого тройного окна, выходившего на клязьминскую пойму, князь остановился. С трудом переводя дух, посмотрел в окно. Непривычно кольнуло сердце. В ногах почему-то появилась слабость, и он присел на скамью. Перед ним стояли Яким Кучкович и ключник Амбал. Князь снял шапку и вытер выступивший на лбу пот. Яким, заметивший бледность князя, спросил:

- Что с тобою, княже? На тебе лица нет… Андрей, держась рукою за сердце, ответил:

- Пройдёт. Поспешил лишку. Видно, силы не те…

Холодом пахнуло на князя от этой ещё не отделанной каменной светёлки. Как-то странно посмотрел на него Яким. Во вкрадчивом шёпоте его послышалась какая-то неискренняя нота.

Оглядевшись по сторонам, князь хотел что-то сказать, но махнул рукой.

- Сплю мало по ночам. Дум много… Потому и слабость.

Опершись рукой о лавку, князь Андрей с трудом поднялся.

На хорах князь молча осматривал внутренность собора. Это был небольшой четырёхстолпный храм, полный воздуха и света. Сквозь узкие, длинные окна широким лезвием огненного меча в стену били лучи солнца. Плясали и кружились позолоченные солнцем пылинки. Круглые, расписанные под мрамор столбы легко несли на себе высокие своды. В глубине средней апсиды - полукруглой, покрытой сводом части церкви, - в полумраке за белокаменной алтарной преградой торжественно поднимался шатровый верх алтарной сени. Мастера украшали её резными изображениями Христа, Богоматери и Иоанна Предтечи. Ослепительно сверкал пол, выложенный из больших медных плит. Отполированная медь походила на золото. Здесь, на хорах, пол был выложен цветными майоликовыми плитками с причудливыми цветами и птахами.