Грегор Самаров - На пороге трона

— Это вовсе не так неизбежно, — возразил Легран, — вы можете угодить одному, не вооружив против себя другого.

— Не говорите загадками, — недовольным тоном заметил фельдмаршал, — объясните мне толком, что именно следует теперь делать?

— Прежде всего покинуть Мемель и двинуться к Кёнигсбергу, — ответил Легран. — Императрица будет очень довольна, когда узнает, что главная квартира перенесена в Кёнигсберг.

— Но надолго ли это удовлетворит её величество? — воскликнул Апраксин. — Кроме того, пробираясь дальше, мы непременно столкнёмся с пруссаками.

— Мне кажется, — продолжал Легран, — что прусский король, занятый другим неприятелем, очень рассчитывает на медленность наступления русских войск. Армия фельдмаршала Левальдта, предназначенная для защиты Кёнигсберга, значительно уступает по количеству людей войскам вашего высокопревосходительства.

— В таком случае мы победим их, — заметил Апраксин.

— Победа победе рознь, — возразил Легран. — Если вы двинетесь вперёд по направлению к Кёнигсбергу, то застанете фельдмаршала Левальдта врасплох, он не будет ничего знать ни о расположении, ни о численности ваших войск. Произойдёт стычка между передовыми отрядами. Вы, конечно, заставите Левальдта отступить. На этом и должно пока закончиться ваше дело. Вы останетесь в Кёнигсберге, не преследуя неприятеля дальше. Императрица, получив депешу, что произошла битва и враг отступил, удовлетворится на более или менее продолжительное время. Что касается великого князя, то он тоже будет доволен, что его друг, прусский король, понёс лишь незначительную потерю и не преследуется дальше. Вы таким образом выиграете время, что при данных обстоятельствах является самым главным.

— Да, да, — задумчиво произнёс Апраксин, — вы, может быть, и правы, но так рассуждать можно, сидя в Петербурге, в кабинете канцлера. Вы оба забываете лишь одно, что при столкновении двух военачальников, разгорячённых и честолюбивых, нельзя строго определить точку, на которой они должны остановиться.

— Это — уже дело фельдмаршала, — спокойно возразил Легран. — Но и об этом подумал канцлер. Под вашей командой служат два генерала совершенно различных характеров. Канцлеру кажется, что для кёнигсбергского дела был бы весьма пригоден генерал Сибильский.

— Генерал Сибильский? — смеясь, повторил Апраксин. — Да ведь это — воплощённое спокойствие, равнодушие, лень!

— Совершенно верно, — подтвердил Легран, — вот эти-то свойства его характера наиболее пригодны для цели вашего высокопревосходительства. Сибильский точно будет исполнять ваши предписания, тогда как более храбрый и энергичный генерал мог бы решиться и дать повод к более решительному сражению.

— Да, да! Румянцева, например, нельзя было бы остановить, если бы его шпага скрестилась со шпагой неприятеля! — проговорил фельдмаршал.

— Поэтому-то Румянцев должен командовать арьергардом, — наставлял Легран.

Апраксин подошёл к окну и стал задумчиво смотреть на улицу.

— Возможно, что канцлер прав, — наконец произнёс он, — придётся кое-что изменить; я уже назначил Румянцева командующим авангардом. Хотя с точки зрения военного...

— Канцлер руководился в этом деле точкой зрения политика и друга, принимающего участие лично в вас, — перебил фельдмаршала Легран.

— Как было бы хорошо всё-таки победить! — задумчиво произнёс Апраксин, и в его глазах промелькнула отвага.

— А затем медленно умирать в сибирской тайге, вспоминая о своей победе! — насмешливо напомнил ему Легран.

— Да, это верно, — с глубоким вздохом согласился фельдмаршал. — Слишком дорогой ценой досталась бы мне эта слава. Однако кто же мне поручится, — продолжал он, — что Левальдт ограничится отступлением, а не решится на активное нападение, зная, что команда поручена Сибильскому?

— Об этом не беспокойтесь, ваше высокопревосходительство, — возразил Легран, — у прусского короля нет желания нанести решительное поражение России. Вам следует лишь внушить Сибильскому, что он должен довести передовые отряды прусских войск до отступления и этим ограничиться.

— По-видимому, в кабинете канцлера не только ведутся дипломатические разговоры, но имеется отдел опытных военных тактиков, — проговорил фельдмаршал, с удивлением глядя на маленького Леграна.

— Если вы, ваше высокопревосходительство, находите мой совет заслуживающим внимания, то, вероятно, не замедлите воспользоваться им? — спросил Легран, не обратив внимания на комплимент Апраксина.

— Конечно, и даже сейчас! — ответил фельдмаршал.

Он позвонил и приказал просить к себе генерала Сибильского и графа Румянцева.

— Вы позволите мне теперь удалиться, ваше высокопревосходительство? — спросил Легран. — Я исполнил своё поручение. Надеюсь, что вы остались довольны платьем и туалетными принадлежностями, которые я вам привёз.

— Совершенно, совершенно! — громко и весело воскликнул Апраксин, увидев входивших в соседнюю комнату обоих генералов. — Я ничего не могу сказать ни против покроя платья, ни против качества духов. Теперь отдохните, а через несколько дней, когда соберётесь обратно, я дам вам несколько поручений.

Легран низко поклонился и почтительно прошмыгнул мимо Сибильского и Румянцева, недоумевавших, зачем позвал их фельдмаршал.

— Я получил письмо от канцлера, — с серьёзным видом сказал Апраксин генералам, — в котором мне сообщают о неудовольствии императрицы по поводу того, что мы медленно подвигаемся вперёд. Это промедление объясняется необходимой осторожностью в чужой стране и недостаточной подготовкой русской армии к решительному сражению.

— Армия должна быть готова к бою с момента выступления, — заметил Румянцев, — а самая лучшая осторожность в чужой стране — это стремление возможно скорее разбить неприятеля.

Фельдмаршал почти со страхом взглянул на храброго генерала.

— Я тоже убеждён, — проговорил он, — что мы достаточно долго выжидали. Я думаю, мы в состоянии теперь выполнить желание её величества, и потому приказываю завтра же утром двинуться вперёд.

— Слава Богу, — воскликнул Румянцев, — ещё недели две, и армия была бы деморализована!

— Мы выступим отсюда, — сказал Апраксин, развёртывая географическую карту на столе и наклоняясь над нею, — и двинемся, близко держась границы, на Тильзит и Рагнит, откуда повернём на Прегельскую низменность между Велау и Инстербургом, чтобы, снова стянув и сформировав там армию, начать операцию против Кёнигсберга.

Оба генерала внимательно проследили путь, который фельдмаршал указывал им на карте.

— Было бы проще, — возразил Румянцев, — идти прямо по берегу залива на Кёнигсберг.

Апраксин покачал головою, не глядя на него.