Юрий Трусов - Золотые эполеты

— Прощайте, ваше превосходительство. Но не ожидайте меня. Я не смогу приехать к вам в Петербург.

— Повлияйте на вашего мужа, — попросил Бутаков Богдану. — Повлияйте.

И он снова обратился к Кондрату:

— Подумайте хорошо, мичман, и не совершайте роковой ошибки. А я… Я вас ожидаю.

Когда они расстались с Бутаковым, Богдана спросила его:

— Ты отказался от флотской службы, наверное, потому, что хочешь работать управляющим у Виктора Петровича?

Кондрат обнял ее.

— Знаешь что, милая, пришла пора нам объясниться начистоту. Участвуя в боях на суше и на море, защищая Севастополь, я понял одно, что никогда не смогу служить ни на флоте, ни работать управляющим. Я не хочу жить в барской усадьбе. Не хочу никем командовать. Я буду лишь честно работать механиком и все. Если тебя устраивает такой человек, как я, давай повенчаемся в церкви нашего поселка.

— Но ты наносишь удар Виктору Петровичу. Он же рассчитывает на тебя как на помощника. Он хочет, чтобы ты управлял имением его сына.

— Я серьезно спрашиваю: обвенчаешься ли ты со мной, Богдана, по нашему приезде в Трикраты?

— Мне бы хотелось не в Трикратах, а в Одессе, когда мы будем проезжать через этот город.

— Это ты правильно решила. Конечно, лучше в Одессе, и не где-нибудь, а в соборе. А посаженным отцом у нас будет мой знакомый капитан-исправник.

Тут они поцеловались, не обращая внимания на строго и пристально смотрящего на них Анлюса, который подъехал к цим. Потом они сели в поданный экипаж и направились в далекий путь: через Херсон и Одессу в родные Трикраты.

Прибыв в Одессу, наши путешественники сразу направились на квартиру капитана-исправника Василия Макаровича Мартынюка. К своей радости они застали его дома. Познакомив исправника и его жену с Богданой, Кондрат объявил им, что он хочет обвенчаться с ней и не где-нибудь, а в главном соборе города. Он просил исправника посодействовать в быстром устройстве обряда венчания. А затем пригласил их на свадьбу в Трикраты.

Как обрадовались такой просьбе Василий Макарович и Полина Ермолаевна! В тусклых глазах исправника и его супруги моментально вспыхнули веселые огоньки. Были вызваны его порученцы — резвые Шонь и Шмонь, которые получили задание: раздобыть цветы и вино для новобрачных. Шонь отправился на квартиру протоиерея собора, чтобы подготовить его для совершения таинства, а Шмонь вернулся с охапкой цветов.

Все остальное было сделано сыскными исправника энергично и быстро. Венчание состоялось в полдень, при звоне колоколов, но почти в пустом соборе. Величественный протоиерей обвенчал Богдану с Кондратом и торжественно объявил их супругами. Дело было сделано, и молодые с ящиком шампанского и цветами направились в экипаже в Трикраты. Следом за ними помчались в карете исправник с супругой в сопровождении своих неизменных сыщиков.

Трикратах, в усадьбе Скаржинского, три дня продолжалось свадебное торжество.

После свадьбы счастливый и усталый Кондрат все же нашел в себе силы и мужество объявить Виктору Петровичу, что он не будет у него больше ни жить, ни работать. И попросил найти ему работу по его специальности механика на каком-нибудь предприятии Вознесенска.

Кондрат знал, что этим решением наносит удар своему благодетелю. Ведь погибала давняя мечта Скаржинского передать любимое дело всей своей жизни в надежные руки, чтобы у его сына Пьера имелся надежный помощник. Виктор Петрович понимал, что после его смерти все, что воздвигнуто им в его большом прекрасном имении, придет в запустение. Все что превратило безводную степь в цветущий оазис. И все девяносто построенных им ставков и запруд, и все плодородные поля, где он проводил свои научные эксперименты, и кормовые луга, и, наконец, лес самых редких пород деревьев, выращенный им на 500 десятинах земли… Все пойдет прахом, потому что его законные наследники, гвардейские офицеры, не только не интересуются его научными трудами, его практической деятельностью в области сельского хозяйства, селекции, но и вообще считают его увлечения земледелием чем-то низменным, не достойным аристократического духа.

Но Скаржинскому было совершенно непонятно, почему его воспитанник, на образование которого он потратил столько сил, вдруг так круто изменился и из его единомышленника, готового принять все его дела, вдруг превратился в оппонента. Непонятно было и то, почему Кондрата не привлекает уже ни заманчивый пост управляющего, ни богатство, ни могущественные связи. Он знал, что его воспитанник все это отвергает не от недомыслия. Он хорошо знал, что этот странный потомок степного рыцаря, легендарного казака Хурделицы, и сам незаурядная личность, что он по-настоящему умен, энергичен, обладает природной сметливостью… Так что же все-таки произошло с этим молодым человеком после того, как он счастливо уцелел, побывав под пулями и ядрами на бастионах Севастополя, почему так изменились его мысли, желания? В чем дело?

Виктор Петрович понял, что Кондрата ему не переубедить. И хотя он вызывал у него своим необъяснимым упрямством самую искреннюю досаду, хозяин Трикрат преодолел свое раздражение и помог ему. Он порекомендовал соседнему помещику, владельцу нового маслозавода, принять Кондрата на должность механика, а также оборудовал ему на окраине Вознесенска пригожий домик, во дворе которого вырыли глубокую, чистую криницу, построили службы, конюшню, погреба, сараи. Посадили яблоневый и вишневый сад, вспахали землю под огород, даже соломенную крышу домика сменили на манер немцев-колонистов на черепичную. Причем все это он преподнес молодоженам как подарок от чистого сердца. В то же время Виктор Петрович был очень грустен, хотя в его душе еще таилась надежда, что со временем Кондрат одумается и опять приедет к нему в усадьбу.

После окончания войны, названной Крымской, прошло много лет. Уходило со всеми своими противоречиями и трагедиями XIX столетие. Философы и политики подводили итоги и делали прогнозы на новые времена. Слышалось нетерпеливое дыхание спешащего, страшного, кровавого XX века.

Кондрат с Богданой продолжали жить неторопливо, как будто у них впереди было бесконечно много времени.

Обосновались они на окраине тихого соседнего городка, все в том же домике, заботливо когда-то построенном для них Виктором Петровичем Скаржинским.

Самого хозяина Трикрат уже не было на свете. Ушел в небытие командир партизанского отряда, успешно воевавшего с войсками Наполеона в Отечественную войну 1812 года. Не стало ученого-лесовода, великого труженика — строителя ставков и запруд, селекционера, новатора-агронома. Он умер сразу после смерти супруги, как говорили, от тоски по ней. Похоронили его в облицованном гранитом склепе, у церкви, стоящей рядом с его усадьбой [55] 1 Во время революции склеп с прахом В. П. Скаржинского был разграблен. В шестидесятых годах нашего века директор местной школы приспособил этот склеп для птичника и разводил в нем индюков. .