Соломон Смоляницкий - Три века Яна Амоса Коменского

Правда об обществе, основанном на угнетении и гнусных пороках, высказанная так ярко и смело, расковывает мысль, побуждает по-новому увидеть действительность, многое понять...

К этому времени в Брандис-на-Орлице доходит весть, что сочинение Коменского «Печальный», изданное в тайной типографии в Праге, вносится в папский «Индекс запрещенных книг» [70] «Индекс запрещенных книг» — издававшийся Ватиканом в 1559—1566 годах перечень сочинений, чтение которых католическая церковь запрещала верующим под угрозой отлучения. — отныне оно должно без жалости предаваться огню. Такова судьба многих книг Коменского. Иезуиты точно так же расправились бы и с самим автором, попади он им в руки. Тревожно в доме Жеротинского. Словно что-то пронюхав, вокруг под разными личинами вьются иезуиты. При появлении чужих людей Ян Амос скрывается в одиноком домике у клопотского леса или еще дальше, в хижине дровосеков в горах.

Суровая зима ухудшает и без того тяжелое положение беженцев. Солдаты Католической лиги изощряются в издевательствах и кровавых бесчинствах. С ужасом передаются по всей округе из уст в уста рассказы о том, как разнузданная солдатня собирает мужчин и женщин, заставляет раздеться и потом гонит по снегу в лес, пока они не падают без сил и не замерзают...

Коменский пишет проповедь «О сиротстве» — необходима срочная помощь детям, которых война сделала сиротами; затем новое сочинение, «Испытание божие», где снова пытается укрепить дух братьев. Он знает, какая могучая сила заключена в слове, и готов бороться этим единственным оружием, оставшимся у него в руках, до последнего вздоха.

Однажды к Жеротинскому являются посланцы императора. Они объявляют графу, что, если он не отречется от своего вероисповедания, ему придется покинуть родину. Они же сообщают, как бы конфиденциально, что готовится императорский указ, который запрещает всем без исключения дворянам и горожанам иного, нежели католического, вероисповедания оставаться в Чехии. Граф, разумеется, понимает, добавляют посланцы, что к крестьянам указ не относится. Они должны быть на земле, как деды их, дабы исполнять то, что им предназначено. Вера их господ, согласно установившемуся обычаю, станет их верой. Чья земля, того и вера. Что же касается свободных сословий и даже высокородных дворян, пусть граф знает: император тверд в своем решении. Велика его милость, радеющего о процветании святой католической церкви. Прощая чехам их прегрешения, император, осененный благословением его святейшества, денно и нощно помышляет о спасении заблудших душ своих подданных-протестантов.

По ханжеским речам Жеротинский без труда узнает в посланцах императора иезуитов. С трудом скрывая свои чувства, граф благодарит гостей за визит и просит передать императору свои всеподданнейшие изъявления. Дать же ответ он пока не может. У него еще есть время на размышление. Стоя, склонив седую голову, он прощается с ними. Когда стихает стук колес отъехавшей кареты, граф Жеротинский бессильно опускается в кресло и закрывает лицо руками.

В тяжкую зиму 1623 года, когда Коменскому приходится скрываться в тайных убежищах, связной от общины приходит к нему Мария-Доротея, или Доротка, как она просит себя называть, дочь епископа Яна Цириля, с семьей которого Ян Амос сближается во время пребывания в Брандисе-на-Орлице. В непогоду, ночью мужественная девушка пробирается в лесную хижину или еще дальше в горы, чтобы передать Яну Амосу сообщение, принести еду, взять у него письма и деловые бумаги. Она активно участвует в подпольной деятельности, с готовностью берет на себя опасные поручения. Обычно Доротка бывает первой читательницей сочинений Коменского, вызывающих ее горячий отклик. Волнуясь, говорит она о нравственном значении «Лабиринта», из которого люди будут узнавать правду о себе, о действительности, а правда укрепляет сердце. С удивлением слышит Ян Амос из уст юной девушки слова, которые пристало говорить зрелому человеку. Невольно он замечает, как необычно серьезны ее глубокие темные глаза. Но через минуту, улыбаясь, Доротка красочно рассказывает о том, как по дороге в лес ее чуть не схватили солдаты Фердинанда. Хорошо, что они были пьяны и ей удалось скрыться в лесу! Пришлось еще порядочно проплутать, пока она не убедилась, что слежки нет. Поэтому пусть Ян Амос не сердится за опоздание. Сердится? Да он счастлив, что она цела и невредима! Коменский восхищен ее бесстрашием и волей, твердым и одновременно живым характером. В его горестном одиночестве приход Доротки — целое событие. Он и не замечает, с каким нетерпением каждый раз ждет ее.

Однажды ночью Коменский проснулся от необычного шума. Прислушавшись, понял: капель. Неужто конец зиме? Набросив плащ, вышел наружу. В лицо ударил тугой, влажный ветер. Лес при полном свете луны, казалось, весь шевелился, вздыхал, трещал, гудел. Сквозь многоголосый перестук капели Ян Амос уловил шорох оседающего снега. Весна, весна! Неужели она не принесет облегчения? Впервые за многие месяцы он почувствовал, что оживает надежда, словно шальной весенний ветер растопил своим теплом лед в его груди. В эти минуты, сам не зная отчего, Ян Амос подумал о Доротке — и не так, как обычно: с волнением, с радостью...

Вернувшись в дом, он садится за стол — теперь уже ему не уснуть. Новое состояние пугает его. Вот уже три года, как погибли Магдалина и дети. С их смертью что-то умерло в нем. С той поры он и не помышлял о своем счастье. Горе других, нужда в его помощи заставляла его жить. Три года мучительного одиночества, борьбы с самим собой. Радость, если он увидит Магдалину во сне, лишь память о ней и согревала его. Магдалина — это часть его души, она всегда будет с ним, до конца, до гробовой доски. А Доротка? Его чувство к этой девушке иное, он еще не разобрался в нем. Но знает, что Доротка нужна ему. Нужна ее верность и мужество, ее веселость и серьезность, ее нежность и беззащитность, которые таятся в ее глубоких темных глазах. Сейчас, слушая капель и вдыхая ночной весенний ветер, он понял это...

С тайной надеждой ждет Ян Амос прихода Доротки. Встреча проходит, как обычно, в оживленной беседе, он не решается признаться ей в своих ночных мыслях, однако чуткая девушка улавливает перемену в его состоянии. Она теряется в догадках, но о подлинной причине не смеет и подумать. Даже самой себе боится признаться она, что давно любит этого удивительного человека. И все же раз от разу нечто новое, нежданно появившееся в их отношениях, все отчетливее проявляет себя. Внутренние преграды, которые Доротка поставила своему чувству, вот-вот готовы рухнуть.

Раньше чем Доротка Ян Амос понимает, что творится в ее душе. Он все еще медлит, но решение созрело — теперь в любую минуту он готов сказать ей слова, которые часто повторял в одиночестве. Однажды летом, гуляя с Дороткой в лесу в один из тех дней, когда синева неба, кажется, омывает тебя, Коменский спросил, согласна ли она связать свою жизнь с ним, изгнанником, у которого нет даже постоянной крыши над головой.