Соломон Смоляницкий - Три века Яна Амоса Коменского

На пристани Ян Амос видит спешащего к нему человека. Это посланный от Людовика де Геера. Ему поручено устроить гостя в гостинице. Сам же хозяин будет рад видеть Коменского в любое время, когда гость отдохнет после утомительного морского путешествия. Поднявшись в темноватую комнату с низким сводчатым потолком, Ян Амос устало опускается в деревянное кресло. Сквозь окно просачивается тусклый свет дождливого дня. Коменский закрывает глаза. У него возникает ощущение, что здесь он никому не нужен. Контраст с тем, что происходило в Англии, Голландии, немецком Бремене, польском Любеке, разителен. Сумеет ли он здесь чего-то добиться?

Немного отдохнув, Ян Амос отправляется к Людовику де Гееру. Хозяин богатого дома радушно приветствует Яна Амоса, осведомляется, каково его самочувствие, — ведь их судно как следует потрепало. Да, отвечает Коменский, на половине пути их застиг шторм. К счастью, капитан и матросы хорошо знают свое дело.

— А ты, Ян Амос, смелый человек, — замечает Людовик де Геер.

— Гораздо больше, чем морские штормы, меня тревожит то, как пойдут мои дела в Швеции. Поймут ли меня ваши священники-лютеране? Поймут ли, что я здесь ради развития науки, просвещения, а не для богословских споров?

— Не тревожься, в Швеции считают тебя прежде всего педагогом, реформатором школы. Кроме того, здесь знают, что ты гусит, а к гуситам наши священники относятся хорошо. У нас приняты открытые широкие диспуты. Иди на них смело. Весь вопрос в том, сумеешь ли ты убедить оппонентов. Я же со своей стороны буду выполнять обязательства относительно чешских братьев.

Разговор продолжается за обедом. Людовик де Геер дает необходимые советы. Прежде всего ему следует нанести визит Иоанну Маттие, учителю латинского языка королевы Христины, [110] Христина (на престоле 1632—1644) — шведская королева, дочь Густава Адольфа, участвовавшего в антигабсбургской коалиции в Тридцатилетней войне. Продолжала политику отца. ее духовнику и ближайшему советнику. Он находится сейчас в свите королевы в Оребро. И кто знает, может быть, и сама королева соизволит принять его? Это было бы полезно для Коменского — в Швеции об этом сразу станет известно.

— Не сомневаюсь, что беседа с прелестной Христиной будет интересной, — прибавляет де Геер, — но думаю, что встреча с канцлером Акселем Оксеншёрной важнее: нет человека в Шведском королевстве могущественней его. Он определяет политику государства и видит далеко вперед, недаром его называют «орлом Севера». Если канцлер тебя поддержит, то ты, безусловно, сумеешь достигнуть своих целей.

Настает вечер, когда Коменский прощается с де Геером. Беседа с меценатом развеяла некоторые опасения, но она же укрепила в мысли, что Яну Амосу придется нелегко. Итак, решено: утром он отправляется в Оребро.

Оребро встречает Коменского ярким солнцем. Голубеет ясное небо, отражаясь в прозрачных водах озера Ельмарен. Живописный городок с высокими черепичными кровлями и колоколенками, раскинувшийся на зеленых берегах озера, дышит тишиной и покоем. Иоганн Маттие радушно принимает Яна Амоса и тотчас же начинает говорить о его книгах. Он сам учитель и знает, как много зависит от методов обучения. Он в восторге от новых дидактических принципов Коменского и советует продолжать их разработку, постепенно охватывая все новые, более сложные области знания. Неожиданно Маттие спрашивает, не желает ли Ян Амос обратиться к королеве. Коменский отвечает, что такого поручения он ни от кого не получал. Чуть улыбаясь, доверенный советник королевы говорит:

— Я сообщил королеве, что ты завтра уезжаешь и что, пожалуй, она не должна отпускать тебя без почести поцеловать ей руку.

Помедлив, Ян Амос спрашивает:

— На каком языке она обратится ко мне?

— На языке образованных людей. — Маттие произносит это с гордостью: ведь именно он обучал королеву латинскому. — Итак, до завтра, — говорит он, прощаясь, — о часе аудиенции тебе сообщат.

...В парке, в глубине которого стоит замок, где разместилась королева со свитой, весело пересвистываются птицы. Под ногами Яна Амоса, идущего по дорожке вслед за дежурным офицером, поскрипывает песок. Они поднимаются на второй этаж, проходят анфиладу комнат и оказываются в зале, где на возвышении стоит роскошное кресло, оно пустое, а тонкая белокурая девушка с живым привлекательным лицом легкой походкой спешит навстречу.

— Приветствую тебя, Ян Амос! — обращается она к нему на чистейшей латыни. — Я давно хотела побеседовать со столь знаменитым философом и рада, что вижу тебя.

Коменский смущен. Он слышал об уме, образованности и экстравагантности юной шведской королевы, но не мог предположить, несмотря на предупреждение Маттие, что она так свободно владеет латынью.

— Ты удивлен, — смеется королева, — но я научилась латинскому языку по твоему учебнику, да, да по «Открытой двери языков». Прекрасная книга! Там так много интересного! Я не только изучала язык, но и узнавала много нового.

Коменский, поклонившись, произносит слова благодарности, но королева перебивает его:

— Нет, нет, Ян Амос! Это я должна благодарить тебя!.. Иоанн, — поворачивается она к советнику, стоящему за ее спиной, — усади же, наконец, почтенного философа. Я хочу о многом расспросить его.

Маттие приглашает жестом Яна Амоса сесть на золоченую банкетку, стоящую у стены, тут же для королевы появляется кресло, и она, удобно устроившись, задает свой первый вопрос о планах будущих работ Коменского.

Ян Амос рассказывает о Пансофии, ее целях. Христина умеет внимательно слушать. Коменский чувствует, что она заинтересована, в ее высказываниях проявляется природный ум и начитанность, редкостная для столь юной девушки. Коменский испытывает к ней симпатию и доверие, это чувство усиливается и тем, что она дочь отважного короля Густава Адольфа, погибшего в сражении с войсками Фердинанда. Ян Амос делится с ней своими опасениями: как-то примут его, чешского протестанта, шведские священники и ученые?

— В Швеции никто не станет мешать твоей деятельности, — отвечает королева. — Учебник твой хорошо известен, и наши учителя и священники будут приветствовать твои усилия.

— Твоя деятельность, Ян Амос, — добавляет советник, — очень важна для нас... Однако, — Маттие делает небольшую паузу, — ее успех будет зависеть от канцлера Оксеншёрны. Мой добрый совет: постарайся расположить его к себе.

Опять Оксеншёрна! «Орел Севера», «душа Швеции», «человек, значащий для страны больше, чем ее короли». Со всех сторон Ян Амос слышит, как превозносят этого деятеля, стоящего у руля правления государства, одни с почтением, даже со страхом, другие с восхищением. Кто же он на самом деле: диктатор, просвещенный правитель, великий честолюбец?