Джон Джейкс - Север и Юг. Великая сага. Книга 1

Гарнизону Андерсона все еще разрешалось покупать свежее мясо и овощи на чарльстонских рынках. Однако в город спешно стягивалось ополчение. Войска штата заняли Моултри, замок Пинкни и форт Джонсон, объявив федеральную собственность конфискованной. Начались срочные работы по восстановлению артиллерии.

В Вашингтоне за прошедшие несколько недель пока еще действующий президент Бьюкенен очистил кабинет министров от влияния южан и повел более жесткую линию. Он отказался встретиться с делегацией из Южной Каролины, которая приехала в столицу с требованием сдать форт Самтер, и отправил обратно их меморандум, не прочитав его.

Девятого января противостояние достигло крайней точки. По приказу Бьюкенена в Чарльстон был отправлен пассажирский пароход «Звезда Запада», зафрахтованный для доставки в Самтер провизии, боеприпасов и двухсот пятидесяти солдат для усиления гарнизона. Однако при входе в бухту безоружный пароход был обстрелян из артиллерийского расчета для защиты гавани, который состоял из кадетов южнокаролинской военной академии «Цитадель».

Батареи Андерсона не стали защищать подходивший пароход ответным огнем, и «Звезда Запада», получив небольшую пробоину, была вынуждена сразу же повернуть назад. На этом инцидент в Чарльстоне, казалось бы, был исчерпан, в то время как препирательства между правительством и уже новой делегацией из Южной Каролины по-прежнему продолжались.

Всего несколько дней назад Дэвис и другие сенаторы из «приграничного эскадрона», произнеся прощальные речи, фальшивая сентиментальность которых была призвана замаскировать предательство, покинули Капитолий. Именно в это утро на городской пристани Бент и услышал новость о том, что Дэвис и все остальные скоро соберутся в Монтгомери, штат Алабама, чтобы сформировать новое правительство.

Вашингтон, разумеется, воспримет это новое правительство в штыки. Старине Бьюкенену придется скоро освободить свое кресло, а эта темная лошадка Линкольн, при довольно мягком отношении к рабству, был непреклонен в своем стремлении сохранить Союз. Война была неизбежна. Будущее выглядело блестящим.

В таком радужном настроении Бент поднялся по красивой черной кованой лестнице и постучал в дверь некоего заведения, рекомендованного ему одним джентльменом, с которым он познакомился во время поездки. Когда дверь открылась, Бент использовал его имя как пропуск.

Через два часа огромный негр свирепого вида притащил его, полуодетого, в комнаты владелицы заведения, швырнул в бархатное кресло, а сам встал рядом в ожидании, пока конфликт будет улажен.

– Сто долларов – это просто возмутительно! – заявил Бент, заправляя рубашку в брюки и застегивая манжеты; это было единственное место, где мундир мог послужить в его пользу.

Мадам Конти, сидевшая в вальяжной позе за роскошным письменным столом, уставленным изысканными безделушками, казалась спокойной и невозмутимой. Это была крупная, плотная женщина лет шестидесяти в темно-синем шелковом платье с вышитыми павлинами. Ее пышные седые волосы были изящно уложены; рядом с унизанной кольцами рукой стояла курительница с благовониями. Подобные восточные вещицы стали предметом всеобщего увлечения с тех пор, как эскадра Перри вошла в залив Эдо.

– Тем не менее, мсье Бентон, вы должны заплатить именно сто долларов. Столь юная девушка, как Отилия, ценится очень дорого. – Женщина сверилась с какими-то записями на листке бумаги. – Вы также просили о нескольких… э-э… особых услугах. На случай если они ускользнули из вашей памяти, я могу их вам перечислить. Разве она не сообщила вам о дополнительной плате?

– Разумеется, нет.

– Что ж, это наша оплошность, – пожала плечами мадам Конти. – Однако цена остается прежней.

– Я отказываюсь платить, черт побери! Об этом не может быть и речи!

Мадам Конти встретила его ярость с терпеливой улыбкой.

– Ну и что будем с ним делать, Помп? – спросила она, глядя в сторону.

– Будем и дальше обращаться как с джентльменом, – прорычал негр. – Подождем, пока не передумает.

Над верхней губой Бента выступил пот. В голосе Помпа отчетливо слышалась угроза, но он постарался ничем не выдать своего страха.

– Налей-ка нашему гостю шампанского, – сказала мадам Конти все с той же терпеливой улыбкой. – Вдруг это поможет.

– Не поможет! – огрызнулся Бент.

Мадам засмеялась и попросила второй бокал для себя. Тем временем Бент судорожно обдумывал следующий шаг. Вырваться из борделя силой он, конечно, не сможет, не стоит даже пытаться. Разумнее будет выждать, решил он, принимая из рук Помпа бокал превосходного французского шампанского. Выпив вино залпом, он продолжал держать бокал, рассчитывая, что его наполнят снова. Мадам Конти кивнула слуге.

Шампанское подействовало успокаивающе. Бент начал замечать элегантную обстановку кабинета. На стенах, оклеенных красными тиснеными обоями, висело не меньше дюжины больших картин, эффектно освещенных газовыми лампами под абажурами. На одном холсте была изображена разухабистая компания охотников на пушного зверя, сидящих на речном плоту.

– Моя гордость, – сказала мадам Конти, проследив за его взглядом. – Один человек с Запада сказал, что ее написал сам Бингем.

Вот уж неуместная гордость, подумал Бент, осушая очередной бокал. Продолжая осматриваться, он заметил портрет молодой женщины, висевший за левым плечом мадам Конти. Прекрасное лицо, обрамленное черными волосами, показалось ему смутно знакомым. Но откуда?..

– Ах вот что вам нравится? – протянула мадам Конти, заметив его интерес. – Она работала здесь какое-то время много лет назад. Была даже прекраснее моей Отилии. И намного дороже.

Сука, подумал Бент. Снова напоминает об оплате.

И вдруг он вспомнил, где видел такое же необычное лицо. На одном из семейных дагеротипов Мэйна.

Нет-нет, эта женщина на портрете, улыбавшаяся соблазнительной нарисованной улыбкой, не была той самой красавицей-креолкой, которая так восхитила его тогда, в Техасе, когда он рассматривал фотографию в комнате Чарльза. Безусловно, сходство было сильным, но это точно не она. Но кто же тогда? Сестра?

– Кто она, мадам?

Браслеты на руке мадам Конти мелодично звякнули, когда она подняла бокал с шампанским.

– Думаю, вреда не будет, если я вам скажу. Все-таки вы человек посторонний. Бедная девочка… Поднялась так высоко, но, к несчастью, рано умерла. Она ушла отсюда, чтобы выйти замуж за одного очень богатого промышленника в Новом Орлеане, и стала весьма уважаемой дамой.

– Оттенок ее кожи просто завораживает. Художник явно был вдохновлен.

– Только тем, что видел.

– Вы хотите сказать, ее кожа действительно была такого оттенка?