Джон Джейкс - Север и Юг. Великая сага. Книга 1

Сама природа навевала грусть. Год шел к концу, как и его время на этой земле. Именно в Мексике он впервые стал задумываться о смерти. Подобные мысли были несвойственны людям его возраста, но он считал, что эту цену платит каждый, кто отправляется на войну, даже если оказывается на стороне победителей. К тому же, получив такой урок, надо быть последним глупцом, чтобы продолжать жить как прежде. Именно поэтому он знал, куда отправится.

На причале его никто не встретил. Настроение ухудшилось еще больше. Но когда он услышал крик «Джордж, я здесь!» и увидел Констанцию, появившуюся из-за угла здания, от его уныния не осталось и следа.

Когда она попыталась бежать, модная кринолиновая юбка ее изумрудно-зеленого платья начала раскачиваться взад и вперед, словно корабль под штормовым ветром.

– Простите, что опоздала. Я слишком долго собиралась… хотела принарядиться для вас, а потом обнаружила, что в этом платье просто невозможно быстро идти. О, мне так хотелось стоять там, когда судно подходило к причалу…

Констанция одновременно и смеялась, и плакала. Джордж поставил сундучок на землю. Рука девушки скользнула от его руки к его лицу, словно Констанция хотела удостовериться, что после этой ужасной войны с ним все в порядке.

– Я так огорчилась, узнав о вашем отце… Даже не смела надеяться, что вы найдете время заехать сюда по пути домой.

– Отца похоронили несколько недель назад. Если я немного задержусь, это уже не будет иметь значения. Констанция, я должен… – Джордж запнулся. – Я должен задать вам один важный вопрос.

– Какой? – Радостная улыбка сказала о том, что она знает.

– Думаю, мне следует сначала поговорить с вашим отцом.

– Он нас ждет. Присматривает за жареным ягненком, которого я готовила для вас. Но я требую поцелуя.

Констанция отпустила край пышной юбки, которую придерживала над землей, и обняла его за шею. Из-за того что юбка девушки имела форму колокола, Джорджу, чтобы обнять Констанцию, пришлось немного согнуть корпус в талии и отклониться назад. Его саквояж исчез под складками изумрудного платья. Но все это не имело никакого значения, как не имела значения реакция людей на причале. Кто-то, глядя на них, радовался; один или двое возмутились таким вольным поведением. Но он мог думать только о тех словах, которые Констанция прошептала ему на ухо:

– О Джордж… как же я соскучилась! Я так вас люблю!

Пока Констанция накрывала на стол, Джордж пригласил ее отца немного прогуляться. Когда он задал свой главный вопрос, Патрик Флинн нисколько не удивился.

– Я так и думал, что вы скоро захотите пожениться. Как же она готовилась к вашему приезду! Заметили модные журналы у ее швейного столика? Выкройки и все остальное? Бедная девочка покоя мне не давала с этими ее наперстками, ленточками и рюшечками. Если это не любовь, то я уж и не знаю, что это. – Флинн сцепил руки за спиной черного суконного сюртука. – Серьезных возражений против вашего союза у меня нет. Вот только есть один вопрос, весьма серьезный. – Он остановился и повернулся к Джорджу лицом. – Как вы относитесь к тому, что у вас с Констанцией разное вероисповедание?

– Я непременно поговорю об этом с Констанцией, чтобы узнать, нет ли у нее каких-то особых пожеланий на этот счет. И сделаю все необходимое, чтобы избежать разногласий.

– Вполне справедливо. Но примет ли ее ваша семья?

– В этом я уверен! – солгал Джордж.

– Тогда можете жениться.

– О, сэр, благодарю вас…

– При одном условии! – Вскинутый вверх палец Флинна отбросил на землю длинную тощую тень. – Женитесь на ней там, на Севере, – неожиданно показал адвокат в сторону чистого горизонта. – Это место слишком уныло для свадьбы. Кроме того, я бы хотел попутешествовать. Мне уже до тошноты надоело слушать разговоры о том, что конгрессмен Уилмот – сын Сатаны. Сменить обстановку – вот что нужно.

– Вы ее смените, – с усмешкой пообещал Джордж.

Услышав, что Констанция зовет ужинать, они повернули к дому.

Позже тем же вечером влюбленные, держась за руки, гуляли по берегу. Констанция надела длинную, отделанную мехом пелерину, но она служила больше для украшения, чем для тепла. Джордж обнял девушку за плечи, чтобы хоть немного согреть. Холодный ветер проносился над гаванью, сгибая высокую траву, росшую вдоль дюн. В реке поблескивали звезды. На поверхности залива показались маленькие белые барашки.

– На Севере намного холоднее, чем здесь, – сказал Джордж. – Боюсь, ты будешь тосковать по теплу.

– Тогда тебе просто придется как следует стараться, чтобы согревать меня в постели.

Джордж закашлялся, чтобы скрыть смущение, вызванное ее откровенностью. Констанция была весьма прямодушна, и ему очень нравилось это ее качество, но она часто говорила такие вещи, которые могли возмутить более консервативно настроенных людей. Возможно, причиной такой непосредственности отчасти послужило и то место, где она росла. Так или иначе, Джордж очень надеялся, что его семья все поймет правильно.

– На самом деле, – продолжала Констанция, – я буду только рада очутиться там, где не нужно идти пять сотен миль, чтобы встретить хоть одного аболициониста. Я могла бы начать этим заниматься сразу после нашей свадьбы. – Они остановились у вершины дюны, глядя на бескрайнюю гладь воды. – Как ты думаешь, твои родные не станут возражать?

– А если станут, тебя это остановит? – улыбнулся Джордж.

– Нет. Думаю, даже ради тебя я бы не отказалась от этого.

– Прекрасно. Если бы ты отказалась, ты не была бы той девушкой, которую я полюбил. – Он поцеловал ее в щеку.

– Но ты не ответил насчет твоей семьи.

– Констанция, когда мы поженимся, моей семьей станешь ты. Только ты и еще кто-то, кто, даст Бог, будет принадлежать нам обоим.

Констанция, счастливо улыбаясь, приблизила свои губы к губам Джорджа и прошептала:

– Я постараюсь не разочаровать тебя.

– Ты никогда и ни в чем меня не разочаруешь. Я люблю тебя.

Он подошел ближе и обнял ее сзади, обвив руками ее талию и наступив на подол ее платья, чтобы быть ближе к ней. Констанция не возражала и только еще сильнее прижалась к нему спиной.

А Джордж понемногу передвигал руки выше, пока они не очутились под самой грудью девушки. Он боялся, что Констанция вот-вот рассердится. Но вместо этого она положила ладони на его руки и крепче прижала их к себе.

– Но здесь так чудесно… – сказал наконец Джордж. – Ты будешь скучать по этим местам.

– Да, иногда буду, знаю. Но по тебе я бы скучала сильнее. – Она посмотрела на него, совершив для этого сначала несколько неловких маневров, которых требовала юбка, а потом негромко и очень серьезно сказала: – Куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты будешь жить, там и я буду жить; народ твой будет моим народом. – И снова осторожно коснулась губами его губ. – Я так часто читала эти строки, пока ждала тебя, поэтому помню их наизусть.