Владимир Афиногенов - Конец черного темника

Высокий уровень развития русской торговли в Поочье вызвал к жизни совершенно особую монетную единицу — перерезанный пополам дирхем — так называемую резану, которую находят при раскопках во множестве. Это было чисто рязанское изобретение. Отсюда и возникло название укреплённого города на Оке.

На лёгких лодках по рекам Ранове, Хупте, Вёрде, Воронежу, Дону в другие города Руси, а по Оке и Волге уже на ладьях в дальние страны везли рязанцы мёд, воск, шкурки бобров, а на рынок Старой Рязани стекались пёстрые ткани и благовония Востока, парча и золототканые одежды Византии, жемчуг и драгоценные камни Индии; здесь продавали ловчих соколов, меха соболей и горностаев, торговали скотом и красивыми невольницами. Но всего охотнее рязанцы покупали знаменитые франкские мечи, луки, кинжалы и копья. Каждый житель Старой Рязани, будь то ремесленник или торговец, был также и искусным воином, — город, находившийся на границе Дикого поля, из которого совершали набеги кочевники, требовал этого.

Обычно такие набеги предпринимались зимой, когда воды реки и мещёрских болот сковывались льдом, по которому можно было близко подойти к крепости. Дозорные, завидев кочевое воинство, двигающееся со скотом, жёнами и детьми, жгли костры, подавая сигналы дымами, а в церквах звонили колокола во всю мощь, собирая вооружённых людей. Неорганизованных, пёстрых кочевников, состоящих из половцев и кипчаков, нетрудно было отогнать от города.

Но вот наступил 1237 год. Так же льдом покрылись озёра, болота и Ока. И когда дозорные просигналили, что идёт враг, не было паники и уныния среди горожан: авось и теперь отгоним. Но то оказался другой враг — хорошо вооружённый, с железной дисциплиной, многочисленный, со своими тактическими приёмами ведения боя, с беспрекословным повиновением приказам военачальников, решительный и не знающий жалости. Это уже была хорошо обученная и отлично оснащённая армия, которой предводительствовал хан Батый — внук Чингисхана. Рязанцы, вышедшие, как всегда, из крепости навстречу неприятелю, вдруг увидели перед собой несметные полчища и вынуждены были отступить за земляные валы, рвы и дубовые стены города и запереть ворота.

...И на этот раз, приехав в Рязань, чтобы узнать о посохе Пересвета, я снова с волнением смотрел в Краеведческом музее панораму штурма Старой Рязани Батыем.

В проёме стены — чёрно-белое полотно с рисунком древнего города. Слышишь спокойный голос, рассказывающий об истории возникновения города и жизни рязанцев. Но вот — набат! Полотно поднимается: и уже полыхают отблески огня на лицах слушающих, — Старая Рязань горит, подожжённая из катапульт горшками с горючей смесью. Воины с кривыми мечами по лестницам лезут и лезут на стены крепости, а на их головы уцелевшие рязанцы валят горящие брёвна, бочки с кипящей смолой, сбрасывая врагов вниз копьями, топорами и вилами. Но силы не равны — идёт пятый день штурма, и осадные орудия сделали своё дело: крепостные стены зияют проломами, и в них бегут враги, в глазах которых жестокость и кровожадность... Старая Рязань была взята Батыем 21 декабря 1237 года и перестала существовать...

«А во граде многих людей, и жёны, и дети мечи иссекоша. И иных в реце потопиша, и весь град пожгоша, и всё узорочие нарочитое, богатство резанское поимаша. Несть бо ту ни стонюща, ни плачуща — и ни отцу и матери о чадах, или чадом о отци и о матери, ни брату о брате, ни ближнему роду, но вси вкупе мертви лежаща... Сий бо град Резань и земля Резанская изменися доброта ея. И отиде слава ея, и не бе в ней ничто благо видети — токмо дым и пепел».

Трагедия гибели Старой Рязани рассказана в «Повести о разорении Рязани Батыем» — в одном из наиболее драматических произведений древнерусской литературы. Но ей сопутствует и «Повесть о Евпатии Коловрате» — поразительный рассказ о силе духа русского человека, о герое Евпатии, который с горсткой храбрецов отомстил войскам Батыя за разорение Рязани и сам погиб, забросанный камнями из осадных машин, так как мечом победить его было невозможно...

Батый, изумлённый силой и героизмом Коловрата, приказал похоронить его со всеми воинскими почестями вместо того, чтобы сделать из его черепа кубок для вина. И не этот ли в конечном счёте всепобеждающий героизм русского народа имел в виду Сергий Радонежский, благословляя через сто сорок три года после первого нашествия на Русь ордынцев московского князя Дмитрия на великую битву с Мамаем?!

Давно истлели кости тех, кто разорял каменную красоту Руси и Старой Рязани, но живут как символы созидания рязанские бармы — в золоте и драгоценных камнях, находящиеся в Оружейной палате Московского Кремля. Ведь кто-то в самый последний момент, когда смерть уже смотрела с крепостных стен кровожадными глазами, закопал их в землю, может быть, не просохшим ещё от крови мечом, чтобы дошли они через века до потомков и сказали своё веское слово в защиту мирного труда ремесленников.

Меч воина сечёт, а топор плотника рубит для жизни дома, огонь врага уничтожает, а руки строителя воздвигают.

Разрушенная до основания столица Рязанского княжества уже в четырнадцатом веке была отстроена вновь, но на другом месте, в шестидесяти километрах к северу от Старой Рязани, также на высоком берегу Оки у слияния рек Трубежа и Лыбеди. И теперь легко и свободно парят в воздухе величавые строения Рязанского кремля.

...Чувство внутреннего опустошения охватило меня при виде панорамы штурма Батыем Рязани. Потянуло на воздух, захотелось постоять на широких каменных плитах и подумать над тем, почему вдруг возникло в душе это чувство, когда скорее всего сердцем должны были владеть в этот момент жалость и ненависть... И то, что окружало меня сейчас — уходящие вверх порталы каменных соборов, шумевший утренней суетой город за чугунным мостом, свободный разлив весенней Оки и бездонное, без единого облачка, высокое небо, — подсказало, что чувство опустошения пришло от сознания бессмысленности попыток диких орд загубить вечную красоту и вечное добро: это ведь всё равно что «запретить» елям и соснам оставаться зелёными и зимой и летом или же горному цветку эдельвейсу распускаться под снегом, земле весной одеваться в буйную зелень, осенью — увядать природе, это всё равно что заставить время повернуть вспять... А время не повернёшь, будь ты хоть трижды Потрясателем Вселенной: время идёт вперёд!

И ещё большую значимость приобретает сам факт существования посоха Пересвета, ставшего символом неизбежности правильного хода времени, его закономерности.

Тут меня тронули за плечо:

— Здравствуйте! Это вы меня спрашивали?

— Если вы Виктор Челяпов, заведующий отделом древней истории музея, то да...