Майя Лунде - История пчел

Тома я попросил разложить спальные мешки. Он тоже подошел к заданию со всей ответственностью — дома он не раз видел, как Эмма застилает постели. От работы Том не отлынивал и без умолку болтал — похоже, по маме еще не скучал. «Ничего, — думал я, — мы и вдвоем с ним прекрасно справимся. Три недели пролетят — и глазом моргнуть не успеешь, а поездку эту он на всю жизнь запомнит».

Мы разожгли костер, прижались друг к дружке и жарили маршмеллоу. Том немного дрожал, и я обнял его за худенькие плечи. Мы разглядывали небо, я показывал ему знакомые созвездия. Сперва я нашел только Большой ковш и Орион, но, присмотревшись, отыскал еще парочку.

— Смотри, вон там — Змея.

— Где?

— А вон!

Он посмотрел туда, куда указывал мой палец, а я ткнул пальцем еще в несколько звезд.

— А почему оно называется Змея?

— Оно не просто так называется, оно и есть змея. И я рассказал ему про змею. Вообще сказочник из меня хуже некуда, но на этот раз я придумал такую сказку, что закачаешься. Может, потому что под боком у меня сидел Том, может, отсутствие телевизора и других развлечений разбудило во мне какие-то древние навыки, а может, меня подстегнула радость от того, что мы с сыном проведем целых три недели вдвоем.

— Змея жила в расщелине скалы, рядом с небольшой деревушкой, — начал я, — и была эта змея самая злая в мире и жутко голодная. Что бы ни попалось на ее пути — она все пожирала. Сперва она сожрала лес, потом — урожай на полях, а следом добралась и до огородов. Фрукты, овощи, ягоды — ничем не брезговала и становилась все толще и толще. Когда она съела все кусты, выкопала каждую картофелину, даже самую крошечную, и в окрестностях не осталось ни травинки, змея принялась за людей. На завтрак она лопала детей, а на обед — стареньких бабушек. И все росла и росла, а в конце концов стала такая огромная и толстая, что обернулась вокруг деревни кольцом. Лежала и заглатывала местных жителей, одного за другим. Люди сидели по домам, прятались в шкафах, под кроватью и в погребе. Но змея и туда умудрялась добраться, она заползала в каждый угол и съедала бедняг, так что никому не было от нее спасения.

Я почувствовал, что Том дрожит, и понял, что не только холод этому виной. Я крепче обнял его, а он сильнее прижался ко мне.

— Как избавиться от змеи, никто не знал. Люди были перед ней бессильны. Вот и смерть пришла, думали они, скоро нас съедят. И все старались спрятаться получше. Все, кроме одного мальчика.

— Какого мальчика? — спросил Том, тихо и с неподдельным интересом.

— Это был… о-о нет, это был довольно необычный мальчик.

— Почему?

— Этот мальчик был пчеловодом.

— Понятно, — быстро проговорил Том, как будто боялся, что скажи он еще хоть слово — и я перестану рассказывать.

— У него был большой и красивый улей, и пчелы там жили — мечта, а не пчелы: никогда не болели, работали много и жалили редко. Матке уже исполнилось три года, а яиц она отложила великое множество. И вот пошел этот мальчик к своему улью, открыл его и шепотом попросил пчел помочь ему. — Я театрально умолк. Окончание сказки я уже придумал и был ужасно доволен собой.

Том ждал, но я не торопился. Он буравил меня круглыми от нетерпения глазами, однако мне хотелось немножко помариновать его.

В конце концов он не выдержал:

— А дальше что было?

Я медленно заговорил:

— Пчелы выслушали и задумались, а змей уже шипел совсем рядом, подбираясь к мальчику. — Том глядел на меня, открыв рот. — И как раз в ту секунду, когда змей уже разинул пасть и собирался проглотить мальчика, на помощь подоспели пчелы! Огромный их рой набросился на змею, они жалили и жалили, в голову, в шею, в хвост, в глаза, все туловище искусали, змея не выдержала и уползла прочь.

Том сидел у меня под боком, сжавшись и не смея дышать.

— И все спаслись? — тихо, почти неслышно спросил он, явно боясь услышать ответ.

Я еще немного помолчал, а потом ответил:

— Ну да.

Том радостно выдохнул.

— Но пчелам этого показалось мало, — сказал я.

— Мало? — Том даже хихикнул.

— Они гнали змею все дальше и дальше.

— Совсем далеко, да?

— Ага, дальше и не придумаешь.

Том наконец расслабился. Его тело напоминало мягкий теплый комочек.

— Они прогнали ее на небо, — сказал я, — там она и живет. По сей день.

Том кивнул, задев головой мой локоть.

— Вон он, — добавил я, — а вон там — ульи.

— Где?

— А во-он там. Вон — один, второй и третий. — Я нарисовал пальцем в воздухе три квадрата.

— А пчелы где?

— Пчелы? — Я задумался, а потом на ум мне пришел ответ, от которого я сам себе показался гением: — Все остальные звезды на небе — это и есть те пчелы.

«Целых три недели вместе, — думал я, — какое же счастье!»

Вскоре мы легли спать, и Том заснул почти сразу, а я лежал и прислушивался к его дыханию. Нос у него был слегка заложен, и оттого Том посапывал. Он завозился в спальном мешке, укладываясь поудобнее. А вскоре заснул и я.

А потом пришел медведь. Нас разбудил стук — это упал на землю висевший над костром котел. И звездных пчел заслонил черный силуэт. Под его лапами затрещали кусты, так близко, что слышно было, как шерсть цепляется за ветки. Я обнял Тома, но теперь толку от меня было мало. Широко распахнув глаза, Том не мигая вглядывался в темноту.

Медведь хозяйничал возле палатки, а мы слушали. Вот он разорвал пакет с маршмеллоу. Разломал поленницу, которую я так старательно укладывал. И застучал лапой по переносному холодильнику.

А потом все стихло.

Мы еще долго так сидели. Шелохнуться боялись. Я погладил Тома по голове, надеясь, что он повернется и посмотрит на меня, но он смотрел перед собой, в пустоту. Как же мне его успокоить? И что теперь скажет Эмма? Я не знал и поэтому молчал, лишь крепче прижимая Тома к себе. Однако тело его было как взведенная пружина.

В конце концов я набрался храбрости и выглянул наружу. Похозяйничал медведь на славу, маршмеллоу съел все до одной, но самого его видно не было. У меня будто гора с плеч свалилась.

Я заглянул в палатку:

— Все хорошо, он ушел.

Но Том не ответил. Он по-прежнему сидел, сжав губы и уставившись перед собой. Я поднял его и отнес в машину, а на следующий день отправил на автобусе домой. Что еще мне оставалось? Мы договорились, что Эмма встретит его на вокзале. Том без малейших колебаний согласился в одиночку проделать такой длинный путь. Прежде он ни за что бы на это не решился.

Когда я рассказал Эмме о случившемся, голос ее в телефонной трубке зазвучал сухо и неласково. Я знал, что она думает, пусть даже она и ограничивалась «да» и «нет». Надо было заранее проверить — вот что она думала. Надо было местных расспросить. Надо было поинтересоваться, нет ли в округе медведей. От смерти вас отделял тоненький брезент — повезло тебе, дураку, не по заслугам.