Сергей Житомирский - Эпикур

— Ну, запустить тебе ещё разок? — спросил Памфил, довольный произведённым впечатлением.

— Не надо! — сказал Эпикур. — Урану, наверно, больно...

— Ты что! — засмеялся Памфил. — Он же из дерева.

— Я понимаю, но этот стон...

— Стон тоже из дерева, его издаёт флейта.

— Это я тоже понял. Но флейта запела, когда Урана коснулся серп, значит, он всё-таки что-то должен ощущать!

— Мой друг, никакой связи между прикосновением серпа и началом действия флейты нет. Это нарочно устроенное совпадение. Флейта начинает петь в тот момент, когда уровень воды под поплавком Урана достигнет верха изогнутой трубки. Стоит этому случиться, трубка высасывает оттуда всю воду и посылает её в закрытый сосуд. Вода выгоняет оттуда воздух в отверстие флейты и на колесо с крылышками, где стоят музы. Вот и всё.

Памфил раскрыл переднюю дверку часов и показал Эпикуру желобки и трубки, по которым вода перетекает из одного блестящего медного сосуда в другой, поплавок будильника и изогнутую петлёй трубку, которая сосёт воду.

— А почему она это делает? — спросил Эпикур.

— Такова её сущность, — ответил Памфил. — Платон с помощью этого устройства показал, как идея способна одухотворить мёртвую материю. Такие вещи называют «аутоматос», то есть способные двигаться сами.

— Чудо, — сказал Эпикур, разглядывая внутренность часов.

— Наоборот, мой друг, не чудо, а закономерность. Ведь я просто повторил будильник Платона, и он действует как тот, что стоит в Академии, поскольку они причастны к общей идее. Или фонтан... Знаешь, как он сделан? Наверху под стеной, — Памфил махнул рукой в сторону окна, — я устроил бассейн, от которого провёл к Методе свинцовую трубу.

— А я думал, у тебя там источник, и огорчился, что он иссяк.

Памфил расхохотался:

— Иссяк потому, что я велел заткнуть трубу пробкой. Так вот, Эпикур, вода прыгает из трубы вверх, потому что приходит в неё сверху. На первый взгляд — чудо, но какое же это чудо, если оно всегда происходит при соблюдении известных правил? — Философ закрыл дверку часов и продолжал: — Так вот, мой друг, сам того не зная, ты затронул один из двух главных вопросов бытия — вопрос о пределах действия закономерности. Ведь даже небесные светила в своих движениях подчиняются строгим математическим законам, которые они обречены соблюдать. Недаром Платон изобразил Вселенную в виде веретена, которое вертит на коленях Ананка — Необходимость.

Что движет бытием — закон, судьба, неизбежность или свобода и произвол? И где границы владений того и другого? Вот он, вопрос вопросов!

— А второй? — спросил Эпикур. — Ты говорил, их два.

— Второй — вопрос о рождении и смерти, — ответил Памфил, — но давай сегодня не будем его касаться.

— Наконец-то добрались до дела, — сказал Софан Эпикуру. — Ну и какое же идеальное государство придумал Платон?

— Придумал Сократ, а Платон только описал, — поправил Эпикур.

— Какая разница! Главное — какое.

Они сидели на краю Поликратова мола, подставив босые пятки брызгам от разбивающихся о камни волн. Уже месяц Эпикур ходил к философу и время от времени рассказывал другу о своих занятиях. Но Софан не видел большого толка в выяснении связи чувственного мира с миром идей или в рассуждениях о четырёх видах добра. По-настоящему его занимала только политика и способы разбогатеть.

— Ладно, слушай. Совершенное государство — это общество без недостатков, то есть такое, где все граждане довольны жизнью, и при этом прочное. Сейчас таких государств нет. В любом честному и справедливому живётся хуже, чем несправедливому обманщику.

— А при чём тут государство? Это всегда было среди людей и всегда будет.

— Очень даже причём, — возразил Эпикур. — Люди от природы склонны к честности и справедливости, но их толкает к порокам несправедливое государственное устройство. Все нынешние государства несправедливы, и это происходит потому, что никто до Сократа не понял сути объединения людей в обществе.

— Тут и понимать нечего, — усмехнулся Сократ. — Государство нужно, чтобы граждане не съели друг друга и не дали съесть себя соседям.

— Это ты говоришь о том, что есть. Но давай посмотрим глубже, зачем вообще люди живут сообща. И окажется, — потому что каждый не может сам себя всем обеспечить. Люди собираются вместе, чтобы оказывать друг другу помощь. То есть в основе государственной жизни лежит не вражда, а дружба и взаимная выгода. Ведь для жизни нужны разные занятия: земледелие, ткачество и всякие другие ремесла. И каждый делает какую-то работу и для себя и для остальных.

— Занятно, — кивнул Софан.

— Так вот, Сократ говорит, что каждым ремеслом должен заниматься специалист. Тогда он достигнет в своём деле совершенства и будет делать его хорошо и быстро. Притом у людей от природы существует склонность к какому-то определённому роду занятий. Поэтому справедливо и выгодно, чтобы в идеальном государстве каждый занимался своим делом и не касался других. Если это осуществить, получится соответствие справедливости государственного устройства и справедливости граждан. Все они будут работать согласно способностям и сообща утолять свои потребности и таким образом достигнут блага. А благо — это прежде всего...

— Деньги, — вставил Софан.

— Давай без шуточек, — попросил Эпикур. — Главное благо — здоровье. Телесное и душевное. Согласен? А при нынешнем устройстве государства мало кто находится в ладу с самим собой, потому что всякий душевно здоровый человек стремится быть справедливым, а жизнь принуждает его к несправедливости. Если же кто-то занимается своим делом, к которому у него задатки, не лезет в чужие дела и притом всем обеспечен, то, конечно, будет доволен жизнью.

— Ну и какое же такое справедливое устройство Сократ придумал?

— Сейчас расскажу. Кроме землевладельцев и мастеров государству нужны и защитники. Поскольку это тоже своего рода ремесло, притом самое важное для существования государства, то им занимается особое сословие стражей. Стражи защищают государство против любой обиды извне или изнутри. Сократ говорит, что они обязаны кротко творить справедливость по отношению к своим подчинённым, их друзьям по природе, но быть суровыми в битве против любого, кто поведёт себя как враг. Члены этого сословия должны обладать особыми душевными качествами. Они составляют как бы братство, не имеют частной собственности и семей, их дети не знают своих отцов и матерей и считают всех старших по возрасту родителями или предками, а сверстников — братьями. Так что государство состоит из простых людей, которые называются «кормильцами», и «стражей», из которых назначаются правители — «сотоварищи по страже».