Евгений Иванов - Меткое московское слово

Справить — одеть.

На шелку — на шелковой подкладке.

Проносное ведро — выносное, грязное ведро или ведро, которое никак нельзя благодаря утечке наполнить. Отсюда: пьяница, не знающий меры.

Сосновый туфяк — доски катка.

Поставить рукава — вшить рукава.

Бла-бла-бла — благодарю.

Дуропляс — пустяк.

Мымра — брань непонятного значения, вроде урод, нескладный.

Наша бражка — наша компания.

Клеш — напуск, ширина.

Сырость на пар дать — спрыснуть изо рта водой во время утюжки.

Штрипка — перехват у военного покроя брюк, проходящий под пяткой возле каблука. Делался в узких брюках, чтобы не набегали морщины.

Половинку сладить — купить полбутылки водки.

Брюки в бутылку — брюки со штрипками, очень узкие внизу и постепенно расширяющиеся к бокам.

Мастер с наследством — мастер, от которого учатся.

Нитка — жизнь, судьба, иногда — жизненные обстоятельства.

Вещь — носильное платье.

Верхняя вещь — пальто, шуба.

Каталажка — полицейский участок.

Добро великое — полная удача.

С лица заказчика чай испить — угадать, с кого можно получить на чай, и взять эти чаевые.

Чинушка — мелкий чиновник.

Фартун — искатель счастья на дармовщинку.

С ветром — с пустым карманом.

Жилиться — прижиматься в цене.

Стрела — верный расчет, верное, удачное получение.

Конфорка самоварная — заказчик, не дающий на чай.

Крант от порожнего самовара — то же или просто неудачный расчет.

По складам, да верно читано — расчет, предположения, которые осуществлялись или могут осуществиться.

Грамотка — письмо.

Сучья память — хорошая память, память признательного, преданного за что-либо человека.

Сырая вещь — недоделанная или имеющая недостатки пошивка.

Сухая вещь — вещь законченная, хорошо выутюженная.

Вещь отдыхает — костюм, пошивка не носятся, висят.

Вещь играет — костюм хорошо, элегантно сидит.

Сапожник — это специалист, который требуется на каждом шагу. Нет местности, где бы вы не встретили представителей этой профессии. Есть московские, тверские, нижегородские, ленинградские, казанские… словом, перечислять их — это значит повторять полный список районов и округов всего государства. Производство этого мастера настолько известно, что не требует подробных описаний. «Подметки подкинуть», т. е. подбить, «каблучки справить», «носок приравнять», заплату подшить, дратвой (т. е. просмоленной бечевой) продернуть, на колодках потянуть, «футора (т. е. толстую кожаную подкладку под голенище сапог) вкрепить», деревянным гвоздем подбить, «поднаряд проверить», «стельги выкроить» и пр. — обычные термины сапожников. «Обувники», как принято еще называть их, народ непоседливый. То корпит он в родной деревенской «чеботарне», то встречаете вы его в мастерской хозяйчика большого города, то обращается он в «холодного», т. е. кочевого, уличного, не имеющего определенного помещения «стукача». Набив полный рот железных гвоздей, расправив на «собачьей ноге», т. е. на палке, имеющей железный загиб (носимой обычно на ремне через плечо), старый, истоптанный, с зияющими дырами, кажущийся на первый взгляд совершенно не пригодным, башмак бедняка-прохожего, набивает он на него бесконечные заплаты, вырезанные из обрезков, остатков кожи или из «овражины», т. е. из выброшенной в мусор обуви. И часто бросовую туфлю, ботинок или сапог он закрепит так ловко, что в пору сдать такую работу в музей реставрированных древностей. Он нужен каждому и горделиво сознает это. Посмотрите, с каким деловым, серьезным видом он уславливается о цене, как авторитетно советует и дает указания специалиста! Он уважает свое маленькое, «хлебное» ремесло. Сапожнику хорошо знакома власть хозяина с детства, со времен ученичества он знает силу хозяйской руки; он привык жить и в недостатке, и в временном незначительном довольстве, и в совершенно безвыходных условиях. Про него говорили, что он злоупотребляет вином, любит полениться и «пошататься без дел». Посещая город, он набирал в свою речь разнообразные формы уличных выражений и, соприкасаясь с бытом, впитывал в себя его особенности.

Подробный производственный процесс шитья обыкновенных сапог представляется мне в следующем порядке.

Вначале кожу распаривали, «разрыхляли» в теплой воде и «тянули» гвоздями на «вытяжной доске». Высушенную на печке или на солнце кожу «заминали», мяли вручную с помощью «быков» и основательно «дегтярили», т. е. промазывали дегтем. Выкроив по «мере», «ладили», шили голенища, «поднаряд», «задники», «тянули» клещами на колодку, вшивали «стельгу», притачивали подошву, набивали подметки, строчили или «ладили» задники и «накрепляли» каблук. Для любителей ставили еще железную подковку. После этого следовали: «обряд», «зачистка», «выгон», отделка начисто, завершавшаяся «скоблением» рашпилем, полировкой и «покрышкой» лаком. Туфли, «щиблеты», «чахчуры», «поршни», «калижки», «уледи» и ботинки имели, конечно, каждый свою, несколько иную, промысловую историю.

Обычные, рядовые материалы сапожника были: «полувал», «яловка», «выросток однопарный», кожи которого хватало только на одну пару сапог, «выросток двухпарный» (на две пары), «выросток трехпарный» (на три пары) и «конка».

В месте моего наблюдения в 1907 г. работали без устали. Начинали «хозяйское дело» в три, полчетвертого утра, кончали в десять и даже в одиннадцать вечера. И на все время — час-два отдыха, включая обеденную пору. Вознаграждения были грошовые. В месяц, при «тугих» хозяйских харчах, хороший мастер получал восемь-девять рублей, практиковавшиеся же работали только за хлеб, т. е. бесплатно, при готовом содержании. А обычные харчи были: «Москва на воде», «брандахлыст», «щи — в них портки полощи», кисель из овса, квас с луком, хлебушко черный и каша с конопляным маслом. Спали где бог пошлет, а чаще всего на полу и «в заготовке», т. е. на выкроенных материалах.

Интересный обычай наблюдал я у нижегородских «чеботарей». Придет и подрядится на работу «с урока» новенький. Сядет он с утра и застучит молотком. В неделю должен сдать две-три пары готовых сапог, время терять не приходится. Стоит ему отлучиться на несколько минут (хотя бы, как говорит мастер, «до ветру сходить» или «посмотреть — конек не отпрягся ли?»), у него непременно исчезнут молоток или колодки. Неопытный начинает их безрезультатно искать. Исчезли — «точно скрозь землю провалились!».