Бернард Корнуэлл - 1356. Великая битва

– Отныне можешь. Тебя не удерживают никакие обещания.

– А как насчет чувства благодарности? – буркнул Робби.

Томас коротко улыбнулся, но промолчал. Он наблюдал за мальчишкой, возможно, не старше Хью, который донимал девчонку-ровесницу, задирая ей юбку крюком для сбора орехов. Малец перехватил взгляд Томаса и сделал вид, будто слушает монаха.

– Думаешь, францисканец говорит правду? – спросил шотландец. – Произошла битва?

– Нет, это сплетни.

Монах теперь призывал народ передавать монеты двоим парням – оба были в монашеских рясах, – обходившим толпу с маленькими бочонками.

– Наши отважные воины страдают от ран! – ораторствовал францисканец. – Они претерпели за Францию! Во имя милости Господа нашего Иисуса Христа, помогите им в трудный час! Будьте щедрыми и стяжайте благословение Господне! Каждая монета поможет нашим раненым героям!

– Это мошенник, – презрительно бросил Томас. – Обычный пройдоха в поисках поживы.

Они двинулись на север. Эллекину приходилось избегать городов, потому что в любом поселении со стенами непременно нашлось бы десятка два людей, способных выпустить болт из арбалета, а Бастард хотел дойти до цели, не теряя людей в пустяковых стычках. Его путь лежал на восток – на этом направлении вероятность наткнуться на англичан была больше всего. И отряд обнаружил пару дюжин в деревне, над которой господствовала церковь с высокой колокольней. Храм оказался единственным каменным зданием, остальные были из оштукатуренных бревен и с соломенными кровлями. Тут имелась кузница с горном, устроенным на задворках под обгоревшим дубом, и таверна, окруженная кучкой хибар. Едва только разглядев эту деревню среди виноградников, Томас заметил табун лошадей, согнанных на водопой к речушке, протекавшей близ внушительной церкви. Лошадей насчитывалось полсотни с лишком, что подразумевало по меньшей мере двадцать воинов. Поначалу Томас решил, что лошади принадлежат французам, но потом заметил знамя святого Георгия, с красным крестом на белом поле. Древко стяга прислонили к стене таверны. Томас повел своих людей вниз по склону холма и выехал на небольшую площадь, где отдыхавшие латники по тревоге повскакали с мест.

– Мы англичане! – крикнул он.

– Слава Всевышнему! – выдохнул высокий мужчина, выныривая из-под притолоки таверны. На нем был джупон со стоящим на задних лапах золотым львом на фоне лилий на голубом поле. – Кто вы такие? – спросил он.

– Сэр Томас из Хуктона, – представился Бастард.

Он редко использовал почетный титул «сэр», но граф Нортгемптонский посвятил его в рыцари, и это иногда приносило пользу.

– Бенджамин Раймер, – откликнулся верзила. – Мы служим графу Уорику.

– Вы с армией? – с надеждой спросил Томас.

– Никак не найдем эту чертову армию, – признался Раймер.

После чего рассказал, что он с конроем [31]воинов сел на корабль из Саутгемптона, но тот отбился от флота, перевозившего в Гасконь остальные силы графа.

– Поднялся ветер, долбаный капитан струхнул, и нас занесло в Испанию, – объяснил Раймер. – Этому ублюдку понадобилось два месяца, чтобы починить корабль и доставить нас в Бордо. – Он оглядел людей Томаса. – Какое облегчение снова быть вместе с лучниками! Наши были на другом корабле. Вам известно, где армия принца?

– Без малейшего понятия, – ответил Томас.

– Слепой ведет слепого, – вздохнул Раймер. – И эля тут не найдешь, так что плохим новостям нет конца.

– А вино имеется?

– Вроде как. По мне, так кошачья моча на вкус. Вы из Бордо?

Томас мотнул головой.

– Мы из гарнизона на востоке Гаскони, – сообщил он.

– Выходит, ты знаком с этой чертовой страной?

– С какой-то частью. Страна большая.

– Так куда нам идти?

– На север, – сказал Томас. – По последним слухам, армия где-то под Туром.

– Вопрос только, где этот чертов Тур.

– К северу отсюда. – Бастард соскользнул с седла. – Дайте отдых лошадям, – бросил он своим. – Выгуляйте, напоите. Выступаем через час.

Раймер с отрядом присоединился к Томасу, и тот удивлялся, как удалось воинам графа Уорика до сих пор уцелеть, потому как Раймер выразил искреннее изумление, когда Томас отправил вперед разведчиков.

– Неужели сейчас настолько опасно? – спросил верзила.

– Тут всегда опасно, – ответил Хуктон. – Это Франция.

Но никто не потревожил их ни в той деревне, ни в ходе дальнейшего путешествия. Однажды Томас увидел вдали замок и повел колонну в обход по широкой дуге, чтобы избежать неприятностей, но гарнизон не пытался ни остановить, ни даже выяснить принадлежность всадников.

– Видимо, большую часть людей услали на север, – сказал Томас Раймеру. – Удерживать стены осталась всего горстка.

– Дай Бог, чтобы мы не опоздали к бою!

– Моли лучше святого Георгия, чтобы битва не состоялась, – возразил Томас.

– Мы должны их побить! – жизнерадостно заявил Раймер.

Томас в очередной раз вспомнил про Креси, про кровь на траве и про рыдания в ночь после битвы. Он промолчал, и мысль его перетекла на святого Жуньена. Бастард предполагал, что они приближаются к аббатству, где захоронен святой, хотя это было лишь ощущение, внушенное скорее надеждой, чем подтвержденными фактами. Однако местность менялась: горы становились более низкими и пологими, реки – широкими и спокойными, а листва желтела быстрее.

Всякий раз, натыкаясь на деревню или встретив путника, англичане спрашивали дорогу, но местные в лучшем случае знали только, как добраться до следующей деревни или какого-нибудь городка, о котором Томас в жизни не слыхал. Поэтому он просто вел своих дальше на север.

– Мы пытаемся дойти до Пуатье? – уточнил у него Роланд на шестой день.

– Мне сказали, что принц может быть там, – ответил Томас.

Но это предположение высказал Анри Куртуа, а поскольку Анри знал не больше Томаса, то все это было весьма сомнительно.

– Или вы направляетесь в эти края, потому что тут рядом Нуайе?

– Нуайе?

– Место упокоения блаженного Жуньена.

– Вы бывали там?

Роланд помотал головой:

– Нет, знаю только понаслышке. Так вы туда направляетесь?

– Заедем, если по пути.

– Потому что хотите заполучить Малис? – допытывался Роланд, и вопрос прозвучал почти обвинительно.

– А она существует?

– Насколько мне известно, да.

– Кардинал Бессьер в нее верит, – сказал Томас. – И черные братья-доминиканцы наверняка тоже, а мой лорд повелел мне найти ее.

– Чтобы он мог использовать ее для войны с Францией? – возмущенно воскликнул Роланд.

Пусть он и присоединился к эллекину и готов был сражаться против армии короля Иоанна, но это только ради Бертиллы – он выполнял все ее просьбы. В глубине души рыцарь все еще был предан Франции. Роланд повернулся в седле и посмотрел на возлюбленную. Она ехала рядом с Женевьевой. Томас не хотел брать обеих с собой на север, но Бертилла настояла, и было невозможно отказать ей, когда жены стольких лучников и латников ехали вместе с ними верхом на походных лошадках.